Ветер чуть заметно телепал его волосы, а солнце мельком било в глаза из-за высоких деревьев, чья посадка бесконечно тянулась по обеим краям дороги. Он проснулся, ощутив прохладу весеннего утра. Жутко болела спина, ведь ночлег был устроен в багажнике старого пикапа, который с перерывом на заправку мчался, прорезая ярким светом фар темноту. Перед глазами, за деревьями, были пшеничные поля с оросительными каналами, на берегах которых изредка встречались рыбаки.
После долгого тура по всей Европе, он был рад ощутить ни с чем несравнимый запах свежего скоса и увидеть пейзажи степи, которые возвращали его память в далекое и беззаботное детство. Нет, тур не по горячей путевке - это был автостоп. Поездка с рюкзаком, который под завязку некогда был набит. Сейчас же рюкзак напоминал мешок со множеством лямок и на треть опустел, в течении всего пути. Он был изрядно затаскан, где-то подшит и за те 5 лет странствия он стал словно живым, будто душа вселилась в это тряпичное изделие и теперь это не просто походный рюкзак - это верный друг, разделявший с ним ношу и все тягости быта, подстерегавшие на том отрезке пути.
Рисуя в голове встречу с родными, которые не сильно одобряли его путешествие, с лица скатилась слеза, задержавшись на складке, тянущейся от края носа и до края рта, когда он улыбался. Несмотря на скандал, после объявление "тура" за рубеж, он знал, что его встретят тепло и с любовью.
Пикап довез его до развилки, делящейся на междугородную трассу и обычную проселочную дорогу. Он поблагодарил ребят, обменявшись рукопожатиями, и пути разошлись. Чем ближе к дому, тем больше волнения подступало - немного тряслись руки. Столько сценариев возвращения было, только какой из них он угадал - было загадкой. Густая шевелюра и борода на его лице могут сделать его менее узнаваемым - это немного беспокоило.
И вот калитка, за ней двор и дом - всего один шаг. Он поворачивает ручку и делает его. До двери дома он ступает тихо, будто боясь кого-то спугнуть. Столько всего хранят эти стены и каждая травинка, растущая у забора, каждый многолетник, растущий в полисаднике, каждое дерево в отцовском саду.
Он видит маму, развешивающую белье на проволоку под навесом. Она поворачивается, услышав шорох его подошв, и удивленно смотрит. У него снова потекли слезы и расплывается улыбка по лицу, но ничего не происходит. Женщина не бросается к нему в объятия - она словно увидела головореза, что пришел по её душу.
- В чем дело, ма? - слегка нахмурив брови и немного покрутив головой, спросил он.
- Что вы от меня хотите? - в ее голосе звучала дрожь, вызванная страхом.
- Ма, это я ведь, твой сын, ты чего? - в голосе чувствовалось недоумение.
Видимо они оба ничего не могли понять. Простояв еще с минуту, он опустил голову и вышел со двора. Он просто шел. Нет, его мобильник не зазвонил. Он шел и не мог понять, что это было. Будто его не ждали. Его отец выбежал с ружьем, за спиной стояла мама и испуганно выглядывала из-за плеча. Они зашли обратно, потому что представлял собой удаленный силуэт на фоне неба, смыкающимся с дорогой
Он вышел снова на трассу, сел на ближайший автобус, не задаваясь тем, куда он едет и уснул там. Всю дорогу ему снился отец, как они играют с ним на лужайке - во сне ему лет пять от силы. Смех отражается эхом в его сознании и пропадает вовсе и звук и картинка...