Когда я была маленькой, мне нравилось рассматривать тонкую вязь синих букв у бабушки на груди. Ни у кого другого я такого не видела. Мне казалось, что бабушка - волшебница, а эти буквы - волшебное заклинание. О настоящем значении этих букв я узнала гораздо позже.
Когда я научилась читать, то поняла, что на груди у бабушки написаны странные слова - "Я люблю тебя, Вовка". Мне стало интересно, что это за Вовка такой, которого так любит бабушка, ведь деда нашего Григорием величали. Но бабушка свои секреты раскрывать тогда не стала. Только многозначительно улыбалась и все.
Когда я стала взрослой, то мне уже и самой неудобно стало про это спрашивать. Ну не хочет говорить человек, чего его пытать.
Раскрылась тайна этой загадочной татуировки только за неделю до смерти бабушки. Она позвала меня к себе, я уселась на табуретку возле ее кровати и гладила сухонькую руку. А моя любимая бабуленька, чувствуя свою скорую смерть, решила открыть мне самую главную тайну своей жизни…
“Мне тогда было всего девятнадцать - совсем ребенок, еще не знающий проблем в жизни. Все вокруг казалось мне светлым и солнечным.
А потом я встретила его - того самого Вовку. Я - паинька и послушная дочка, а он бунтарь и “неформал”, как сейчас говорят. Мои родители, конечно же, были против такого мезальянса, но я, окрыленная любовью, их не слушала.
А потом я убежала со своим Вовкой. Где мы только не жили, по каким комнатам не ночевали. Мне тогда на это было наплевать, лишь бы рядом с милым.
Когда мы наконец-то обосновались в комнате общежития, к Вовке стали ходить разные люди. Странные, на вид, как зомби. Частенько они ночевали у нас на старенькой раскладушке.
А однажды я проснулась и с ужасом увидела в своей руке окровавленный нож. На раскладушке обнаружилось бездыханное тело ночного постояльца. Вовки нигде не было. Я закричала от страха. Прибежали соседи и вызвали милицию.
Меня забрали в СИЗО. И как я не отнекивалась, что я этого не делала, меня в скором времени осудили.
В колонии я свято верила, что Вовка придет ко мне, даже наколола эту злосчастную татуировку. Но мудрые женщины, которые тянули срок вместе со мною, открыли мне глаза.
Там же, в колонии, я поняла, что беременна. У меня родился крепенький мальчик. Хорошо, что в моем деле все-таки разобрались и меня выпустили через полтора года. Иначе, по достижении трех лет, моего мальчика отправили бы в детский дом.
Твой дедушка, Григорий, встретился мне тогда на пути. он прекрасно знал, где я была и его не напугал ребенок.
На память о человеке, который меня предал, у меня и осталась эта татуировка. Я специально не стала ее сводить, чтобы помнить о том, что не всем людям стоит доверять”.
Я слушала бабушку и плакала. Плакала от жалости к этой сильной женщине, которая не сломалась, хотя столько и пережила. Я ненавидела этого Вовку, который синими буквами выбит на сердце у этого прекрасного человека.
Не заслужил он этого. Не заслужил...