Уперевшись в скудость литературы по биомеханике взаимодействия пары в танце, я решил покопаться в смежных областях. Например, в материалах о конном спорте. Оказалось, что, несмотря на тысячелетние традиции верховой езды, и здесь в по интересующим меня вопросм написано мало. Все же по крупицам наковырять кое-что удалось.
Стало, например, очевидным, что наезднику нет нужды психологически включать тело лошади в схему своего тела и буквально превращаться в кентавра. Не нужно напрямую ощущать каждую неровность под копытом животного или близость препятствия, которое предстоит объехать. Даже автомобиль сам амортизирует неровности за счет надувных колес. Что уж тогда говорить о подвижном и обладающем инстинктом самосохранения живом существе! Значительную часть задач перемещения, приспособления к рельефу и препятствиям, лошадь решает сама, и вмешательство наездника здесь не требуется: он просто пользуется навыками и рефлексами животного как своеобразным «автопилотом».
Неожиданно обозначилось и прямо противоположная зависимость. Вдумчивые тренеры отмечают: параллельно с освоением приемов управления лошадью всадник должен освоить гораздо более сложную науку: приучить свое тело... подчиняться животному и самому становиться продолжением его тела. Вписать всю свою биомеханику в биомеханику ллошади таким образом, чтобы не болтаться на ней подобно плохо прилаженному рюкзаку и не гасить своей «физикой» ее собственную скорость. Для этого приходится долго воспитывать свои мышцы и координации. Подавлять привычные рефлексы. Вырабатывать новые - такие, чтобы уметь и мгновенно смещать центр тяжести в зависимости от движений лошади, и беспрепятственно проводить через свой позвоночник и мышцы силовые импульсы от главного «мотора» - ее задних ног. Это искусство куда более сложное, чем выдавать животному простейшие команды и управляться с шенкелями, центром тяжести и поводом. Но оно первично: эффективное управление животным возможно только на основе подчинения ему.
Я представил себе картинки как бы из учебника анатомии – и пережил легкий шок, увидев нечто неожиданное. За счет анатомической наглядности идея «составного тела» обрела уже не метафорическую, а физическую убедительность! Вот так выглядят скелеты лошади и человека на ней. Но это же один объединенный скелет! Тазовые кости всадника плотно прилегают к позвоночнику животного, образуя такой же подвижный сустав «сверхорганизма», как и коленный или локтевой суставы. Повод, стремена – те же связки, обеспечивающие нужное взаимодействие всех частей «человеколошади». И все эти сочленения почти столь же прочны, как и подвижные суставные связи «под кожей» лошади и ее наездника.
На другой картинке – поверх костей появляются мышцы. Они работают единым ансамблем, обеспечивая общее сложноскоординированное движение. Человек плюс лошадь равно цельный костно-мышечный агрегат! Со всеми его пружинами, шарнирами, рычагами и приводами! И то, что он сборно-разборный, что каждая составляющая может жить и двигаться сама по себе – значения в данном случае не имеет. Я почти увидел, как через всю эту махину проходят силовые импульсы и как она работает. Вот так все это шевелится, вот так перемещается, вот так несется во весь опор...
Что нового в понимании танца дало это легкое прикосновение к конному спорту? Первое, что несомненно: метафора партнерши в ВКС как продолжения тела партнера, идея управления «сдвоенным» телом – это всего лишь метафора. Очень грубая и очень неточная. Партнерша – не орудие наподобие трости, автомобиля или отвертки. Она обладает собственным не менее сложным движением. Взаимодействие в паре, даже если отвлечься от эмоциональной стороны и ограничиться одной только механикой, - конечно же, не сводиться к простому «расширению» тела партнера. Даже если принято правило полного и безоговорочного подчинения, не следует обманываться: действие этого правила относится лишь к поверхностному слою происходящего, к той самой «верхушке айсберга». Игра управления и подчинения превращается здесь во что-то качественно иное, чего через управление и подчинение ни понять, и ни объяснить уже нельзя.
Все начинает выглядеть действительно малопонятным и труднообъяснимым. Ведь если пара в танце образует единое тело, если человек и лошадь образуют единое тело - то возникает вопрос: чье это тело? У тела два хозяина? Две психики? Два центра управления? Как такое может быть?.. В диалоге «Пир» Платон устами одного из героев рассказывает легенду о происхождении человека и сущности любви.
Когда-то землю населяли предшественники людей – андрогины. Они были обоеполыми существами – четырехрукими, четырехногими, с двумя парами глаз. И были безмерно счастливы, а в могуществе своем - подобны богам. И наделены такой силой и дерзостью, что посягнули на власть самих богов. За что боги разделили их, каждого пополам, на мужчину и женщину, - и разбросали половинки по всему свету. С тех пор каждый из людей ищет свою половинку…
Легенда слишком хороша, чтобы быть всего лишь легендой. Существо о четырех руках и четырех глазах… Соединенные половинки… Обретение своей настоящей, изначально предначертанной человеку природы… Не в этом ли суть парного танца - с его невыразимым восторгом, с фанатичным желанием пережить это состояние снова и снова? Вот так, немного с неожиданной стороны, я снова возвращаюсь к фантастическим образам Мужчины и Женщины, с которых начались мои размышления о танцующей паре.
Иллюстрация Александра Сплошнова
#Танец, #Андрогины