Для Театра на Таганке это первые гастроли за пределами РСФСР. Произошли они исключительно потому, что вмешался тогдашний первый секретарь ЦК КПУ Пётр Шелест.
"К началу сентября многие столичные театры после летних гастролей вернулись в Москву, – пишет Ф. Раззаков. – Однако несколько коллективов в те дни ещё разъезжали по стране: Малый театр был в Ереване, Ленком – после гастролей в Воронеже и Днепропетровске отправился в Краснодар, а „Ромэн” – в Ростов-на-Дону. В начале сентября в гастрольную поездку поехал ещё один московский театр – Драмы и комедии на Таганке, путь которого лежал в город Киев. Это было поистине эпохальное событие, поскольку за все семь лет своего существования Театр Юрия Любимова по воле официальных властей ни разу (!) не выезжал с гастролями дальше подмосковного Загорска. А тут – сразу в столицу Украины! Произошёл такой „прорыв” благодаря стараниям первого секретаря ЦК КП Украины Петра Шелеста, который весьма благосклонно относился к Театру на Таганке и часто посещал спектакли, если находился в столице. Однажды, в один из своих приездов в Москву, Любимов стал „плакаться в жилетку”: мол, совсем достали власти, даже на гастроли не выпускают. А Шелест ему ответил: „А ты к нам, в ‘вильну Украину’, приезжай. И ничего не бойся, я все устрою”. И ведь действительно устроил: вызвал к себе опальный театр. А перечить Первому ни у кого духу не хватило, поскольку Шелест в те годы был членом Политбюро"[36] .
Ссылок бульварный журналист Ф. Раззаков, как всегда не даёт, но, в общем, выглядит история достаточно правдоподобно. Гораздо правдоподобней, чем рассказ бывшего министра культуры Украины Ростислава Бабийчука:
"В 1971 году жена первого секретаря ЦК КПУ Петра Шелеста Ираида Павловна пригласила в Киев Московский Театр на Таганке. Но в то время репертуар у них был, мягко говоря, проблемный. За это Московский горком партии даже объявил взыскания главному режиссёру Юрию Любимову и директору театра. Поэтому я не разрешил гастроли Таганки в Киеве. И секретарь ЦК КПУ по идеологии Фёдор Овчаренко меня предупредил: „С огнём играете и можете иметь большие неприятности”. Когда я рассказал об этом Фурцевой, она посоветовала: „Вам с этим держимордой работать – лучше я дам указание, пускай едут”. Министр культуры СССР решила таким образом избавить меня от неприятностей…
– Чем же вам не понравился репертуар москвичей?
– Спектакль „Десять дней, которые потрясли мир” по Джону Риду меня просто возмутил. Это была постановка не о революции, а просто порнография какая-то: за марлевой сеткой виднелись лишь силуэты. На спектакле „Десять дней…” в Театре музкомедии мы с Ираидой Павловной сидели по разные стороны прохода. После финальной сцены я поклонился ей, повернулся и ушёл. А супруга Шелеста побежала к сцене аплодировать. На следующий день в 10 часов утра мне позвонил тот же Овчаренко: „Я думал, что вы культурный человек. Как вы осмелились? Ираида Павловна пошла к сцене аплодировать, а вы повернулись и ушли”. – „В таком тоне я с вами прекращаю разговаривать", – ответил я и положил трубку.
Страшно устав от всего этого подхалимства, написал заявление об увольнении в связи с выходом на пенсию" [37].
Конечно, в СССР жёны первых секретарей ЦК имели весьма большие привилегии, но всё-таки пригласить в республику театр без ведома супруга – это было бы чересчур...
Окончательно прояснил ситуацию разговор с сыном П.Е. Шелеста Виталием Петровичем Шелестом:
"Мой отец, бывая в Москве, часто посещал Театр на Таганке. Когда он узнал, что театр де-факто был невыездным даже в пределах Советского Союза, он сказал: „Я этот вопрос решу”. Он договорился с кем надо – с Сусловым и прочими, – и Таганка приехала в Киев, что стало первой их гастролью за пределами России" [38].
В Киеве "Таганка" провела почти весь сентябрь. Гастроли театра проходили в помещении киевского Театра оперетты (ул. Красноармейская, дом 53). Репертуар был следующий:
3 сентября – 10 дней, которые потрясли мир. (19.00)
4 – Добрый человек из Сезуана (19.00)
5 – Антимиры (12.00), 10 дней… (19.00)
6 – Добрый человек из Сезуана (19.00)
7 – А зори здесь тихие (19.00)
8 – 10 дней, которые потрясли мир (19.00)
9 – Час пик (19.00)
10 – Пугачёв (19.00), Антимиры (22.00)
11 – Час пик (12.00), А зори здесь тихие (19.00), Антимиры (22.00)
12 – Добрый человек из Сезуана (12.00), 10 дней… (19.00)
13 – Тартюф (19.00)
14 – Пугачёв (19.00)
15 – 10 дней, которые потрясли мир (12.00), Час пик (19.00)
16 – Тартюф (12.00), А зори здесь тихие (19.00)
17 – Час пик (19.00)
18 – Час пик (12.00), А зори здесь тихие (19.00), Антимиры (22.00)
19 – Пугачев (12.00), Добрый человек из Сезуана (19.00)
20 – А зори здесь тихие (12.00), 10 дней… (19.00)
21 – Пугачёв (19.00), Антимиры (22.00)
22 – Тартюф (12.00), Час пик (19.00)
23 – Тартюф (12.00), А зори здесь тихие (19.00)
![Успех гастролей был огромный. "Прилетели мы днём, разместились в гостинице „Украина”, а вечером уже репетировали в помещении Театра оперетты. Наш приезд для города явился чем-тоиз ряда вон! Народ в потрясении, у театра милицейские кордоны...", – вспоминал артист Таганки Дмитрий Межевич [39].](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/114944/pub_5ac669abbce67e07edfc6ba2_5ac669ae48c85eb952d7c5ce/scale_1200)
Из семи спектаклей театра Высоцкий был занят в четырёх, но при этом сумел дать более двадцати концертов в различных НИИ и на заводах.
Как удалось организовать так много выступлений Высоцкого в столь короткий промежуток? Пишет киевский краевед Михаил Кальницкий: "Рассказывают, что в то время творчеством Высоцкого увлекался Виталий Шелест – учёный-физик, сын всемогущего руководителя Компартии Украины Петра Шелеста. Это облегчало организацию концертов. Позже Владимир Высоцкий выступал перед киевлянами и в 1972-м, и в 1973-м. Но после того как Петра Шелеста „ушли” на пенсию, а Виталий переехал в Москву, прекратились и приезды певца..." [40]
Владимир Семёнович попросил организовать ему контакты для следующих его выступлений в Киеве. Он и артист „Таганки” Васильев хотели встретиться с руководством Театра музыкальной комедии в Киеве. Я подвозил Высоцкого и Васильева туда, они встретились там, с кем нужно. После этого мы иногда виделись с Высоцким на Таганке. Встречались в кулуарах и друг друга узнавали. Вот этим наши контакты и ограничивались. Я знаю, что после этого он бывал ещё в Киеве, но подробностей не знаю" [41].
На самом деле организацией концертов Высоцкого в Киеве занимались Игорь Бровин, в описываемое время работавший заместителем директора УкрНИИгипронефть (позднее ВНИИПК-нефтехим) и его друг Владислав Мокринский, сотрудник Института ботаники им. Н.Г. Холодного АН УССР.
"Я договаривался по три концерта в день, он приезжал обычно на два-три дня, – рассказывает Владислав Мокринский, организатор киевских гастролей барда. – Высоцкий спрашивал у меня: „А почему не больше концертов?” Я отвечал: „Да ты что, больше?! Ты же физически не потянешь”. Он на это: „Если будет четыре-пять – ты давай, договаривайся. Ты за мое горло не бзди. Я как‑нибудь вытяну”.
По словам Мокринского, у барда была норма – 22-23 песни на каждый концерт. А ещё певец очень любил отвечать на вопросы, особенно когда спрашивали о театре: всегда хотел, чтобы им интересовались ещё и как актёром. И терпеть не мог, когда просили что-то исполнить специально.
Концерты Высоцкого в Киеве проходили, как правило, в институтах: например в НИИ микробиологии, НИИ ботаники, на заводе имени Патона. Техническая интеллигенция боготворила Высоцкого, да и обстановка на заводах в 1970-е годы была более демократичная, по словам Мокринского, чем, к примеру, в гуманитарных вузах.
"В Университете имени Шевченко я пытался договориться [о выступлении Высоцкого], но это было просто невозможно: там с точки зрения воспитательной работы всё было жёстче, – вспоминает Мокринский.
– Делали билетики такие, со штампом профсоюзной организации предприятия [где проходил концерт], с датой и чьей-то подписью, – вспоминает Мокринский. – Меня это не интересовало. Моё дело было договориться, получить деньги и Володе их отдать". Он уточняет, что с этой подпольной билетной деятельностью связан не был, а работал на Высоцкого бесплатно.
"Самому барду доставалось за один концерт обычно по 250‑300 руб. – сумма по тем временам немалая", – рассказывает Мокринский. У самого этого киевлянина, работавшего в то время инженером, месячная зарплата была раза в два ниже – 140 руб. При этом в ресторане, куда они вместе с Высоцким закатывались вечером каждого гастрольного дня, певец никогда не расплачивался. Это делал сам киевский организатор выступлений, у которого порой оставались небольшие суммы от концертных сборов.
"Мне бабки нужны", – неизменно объяснял свою прижимистость и готовность отрабатывать по несколько концертов в день Высоцкий. "Я у него всё время спрашивал: „Куда тебе столько?” – вспоминает Мокринский. – А он мне говорил: „Так это ж надо иметь такую жену [французскую актрису Марину Влади, третью и последнюю супругу поэта] в Париже!”" [42]
"Уже в то время его популярность была огромной, – вспоминает цитировавшаяся выше Нелли Килерог. – В гостинице (Высоцкий жил в гостинице „Украина” – Авт.) Володе приходилось даже менять номера, чтобы избавиться от чрезмерно назойливых почитателей.
Вспоминается ещё один эпизод. В тот же приезд Володи в Киев он изъявил желание поехать со мной по работе на съёмки моделей одежды – в то время я была заведующей редакцией журнала „Краса и мода”. ( Журнал располагался по адресу ул. Ленина, дом 6 – Авт.) Когда автобус уже должен был отъезжать, в салон поднялся Володя. Все манекенщицы от неожиданности и восторга замерли – сцена напомнила мне финал „Ревизора!”" [43]
Об упомянутой фотосъёмке вспоминает её участница Воля Михайловна Котляренко (Войнова):
"Я работала в Доме моделей в Киеве с 1969 года. Дружила с Нелли Михайловной Киллерог. Однажды в сентябре 1971 года, когда „Таганка” приехала в Киев, мы собирались на фотосъёмку наших девочек-моделей на натуре. Уже садились в автобус, как Киллерог зашла в автобус и всем объявила, что с нами едет Володя Высоцкий. Новость оказалась лично для меня ошеломляющей – тот самый Высоцкий! В автобусе было человек 15-20. Все конечно с большим интересом проводили глазами Высоцкого, который прошёл, улыбаясь, в конец автобуса. Весь он такой светлый был, фигура идеальная, хорошо заметен был аромат парфюма.
Приехали мы на окраину Киева, в район ипподрома возле ресторана „Млын”. Прекрасно отработали съёмку, погода была тёплая и солнечная. Володя наблюдал за съёмкой со стороны и не без интереса. Как сказала Нелли Михайловна, она пригласила его чтобы он немного отдохнул от бешенного темпа во время гастролей – спектакли, концерты каждый день.
Справа налево: Люда Байдюк, манекенщица, далее Шевченко Нина, Неля Михайловна, я, Можаев и Крастышевский. На фото снят момент, когда Володя рассказывает об интересной зажигалке, которую недавно привезла Марина Влади" [44].
Первым из известных на сегодняшний день концертов Высоцкого прошёл в ВНИИПКнефтехим. Он состоялся 6 сентября. Рассказывает организатор многих киевских выступлений Высоцкого Игорь Бровин:
"Я работал в НИИ, в „почтовом ящике”, там зал на шестьсот человек. В то время институт носил название УкрНИИгипронефть. У него было отделение на Крещатике, большое помещение на Кудрявском спуске 5, а самый большой корпус располагался по адресу: проспект Паладина, дом 46" [45].
Дополнительную информацию сообщил нам Григорий Рябой, тоже участвовавший в организации этого выступления Высоцкого:
Г.Р.: Я был знаком с человеком по имени Марк Давыдов. Его родители были хорошо знакомы с Высоцким. Он меня спросил: "Ты хочешь, чтобы у вас в институте выступил Высоцкий?" Я сказал: "Ну, конечно, хочу". Марк ему позвонил, я договорился – вот и всё.
М.Ц.: Вы говорили с Высоцким, когда он был ещё в Москве или уже в Киеве на гастролях?
Г.Р.: Кажется, он был ещё в Москве, но я точно не помню, столько лет прошло...
М.Ц.: Как прошёл концерт?
Г.Р.: Ну скажу вам так: из двухсот пятидесяти человек, работавших в то время в институте, был только один который сказал: "Чего?! Ещё деньги платить?!"
Выступал Высоцкий у нас в спортивном зале на первом этаже, зал был забит. Даже ярый коммунист, наш председатель профкома, первым ратовал за то, чтоб этот концерт состоялся. Я должен был к нему обратиться. Надо же было официально продать билеты, чтобы заплатить Высоцкому 250 рублей.
М.Ц.: Значит, билеты были по рублю?
Г.Р.: Да. Высоцкий много пел, у него даже сломалась гитара. Или это на втором концерте она сломалась? Не помню уже.
М.Ц.: Так значит у вас в институте было два выступления Высоцкого?
Г.Р.: Два раза, но в разных местах. Сначала он пел в проектном отделении, а потом, через пару дней – в научном отделении. Институт располагался в городе, а научное отделение было за городом, в Святошино. На концерте у нас Высоцкого увидели директор и замдиректора института. И замдиректора, Гринштейн Владимир Соломонович, сказал: "Высоцкий обязательно должен выступить у нас". И они уже сами с Высоцким договаривались. Там зал в два раза больше, чем у нас, человек на четыреста. В организации второго концерта очень активно участвовал Игорь Бровин.
Потом я приехал к Высоцкому в гостиницу, отдал ему деньги. Он их даже не пересчитывал, я попрощался и ушёл" [46].
"Ажиотаж был дикий, – сказал присутствовавший на концерте Владимир Прицкер, – в зале не только что яблоку – иголке упасть было негде. Кто мог из сотрудников, привели своих супругов. Высоцкий очень много пел, потом ему задавали вопросы. Была очень непринуждённая, дружелюбная обстановка" [47].
Следующим из известных на сегодняшний день выступлений Высоцкого в Киеве был концерт в Доме учёных Института теоретической физики АН УССР, состоявшийся 9 сентября. Об этом выступлении много лет назад писал киевский высоцковед Юрий Тхорик:
"Директором института был в то время Н.Н. Боголюбов, проживавший не в Киеве, а в Москве и в институте бывавший редко. Фактически руководил институтом В.П. Шелест, заместитель директора, – сын П.Е. Шелеста, бывшего в то время первым секретарём ЦК КПУ. Собственно говоря, институт был построен „под Шелеста-младшего”...
В.П. Шелест пригласил в институт практически всю группу ТнТ (Театра на Таганке – Авт.) во главе с Ю.П. Любимовым. На встречу были приглашены члены руководства институтов Отделения физики АН УССР, поэтому в конференц-зале присутствовали вовсе не любители творчества В. Высоцкого (во всяком случае, их было мало). В зале были свободные места! – ведь информации о такой встрече не было никакой, и приглашённые получили свои приглашения всего за несколько часов до начала встречи, так что едва хватило времени добраться до института...
Встреча с творческим коллективом ТнТ состояла из двух отделений. В первом отделении – краткий рассказ Ю.П. Любимова о театре, отрывки из спектаклей (особенно запомнились „Павшие и живые”). Затем (без перерыва) второе отделение – В. Золотухин объявляет: „А теперь – наш дорогой Владимир Высоцкий”.
Владимир Семёнович – в короткой красной куртке. Немногословен. Исполнил 7 или 8 песен, среди них „О слухах”, „Поездка в город”, „Я не люблю”" [48].
13 сентября состоялся концерт на Заводе шампанских вин (ул. Сырецкая, д. 27). После концерта Высоцкий оставил в книге отзывов экспромт:
Нет не один – вдвоём с гитарой!
Виват! Завод шампанских вин!
Я Ваш навек – поклонник старый!
О самом выступлении рассказала присутствовавшая на концерте Эмилия Ващук:
"Я в то время о Владимире Высоцком знала немного, но, войдя в клуб, с удивлением обнаружила там необычно большой наплыв публики. Люди сидели не только на стульях, но и на подоконниках, на полу – везде, где только можно было приткнуться. Сцена, как ожерельем, была опоясана готовыми к записи магнитофонами...
И вот на сцену вышел молодой человек некрупного телосложения, русоволосый, с приятными чертами лица. Это был Владимир Высоцкий...
...Когда он пел, было страшно за него: делал он это с таким напряжением, что казалось, вот-вот у него порвутся голосовые связки или разорвётся сердце...
Концерт окончился, публика разошлась, а организаторы концерта стали приглашать Высоцкого в дегустационный зал завода, чтобы он, так сказать, ознакомился с продукцией предприятия. Однако Высоцкий вежливо, но решительно отказался. Подарил мне, как единственной женщине среди сопровождающих, все цветы, которые ему вручили после концерта, распрощался со всеми и уехал" [49].
На следующий день, 14 сентября, Высоцкий дал два концерта. Первый был в Институте электросварки АН УССР им. Патона (ул. Горького, д. 69) . Вспоминает Карл Кузьмич-Янчук, работавший в то время начальником связи института:
"После выступления к радистам, записывавшим артиста, прибежала женщина из Московского райкома. Она схватила плёнку с песней „Товарищи учёные”. Попросила отдельную комнату, магнитофон, кричала, что это антисоветчина и бобину нужно уничтожить. Запись забрала с собой, чтобы её прослушали в райкоме. Но песня быстро разошлась по городу. Ведь „правильная” женщина увидела только один магнитофон „Днепр”, а записывали ребята через усилитель со всех углов зала" [50].
Как относиться к данному свидетельству? Как минимум с осторожностью, поскольку оно представляет собой либо апокриф, либо относится к другому выступлению Высоцкого в Институте электросварки. Идея песни действительно родилась у Высоцкого в Киеве, но написана она была позднее, а исполнил её автор впервые лишь в феврале 1972 года.
Зато другая информация от К. Кузьмич-Янчука сомнения не вызывает: во время концерта он снимал Высоцкого на кинокамеру. "Высоцкий, увидев камеру, удивился: „Я борюсь с магнитофонщиками. А вот на кино меня снимают впервые”. Я с камерой разместился в первом ряду. Потом снимал на сцене, с трибуны. Жаль, но немецкая плёнка, которую случайно купил, была совсем маленькая. Я экономил её, снимал по частям – немножко рассказов и песни. Не был уверен, что из съёмки что-то получится – плёнка высокочувствительная, а в нашем зале не было специального освещения. Повезло" [51].
Эта чёрно-белая запись действительно существует. В 2000-е гг она была оцифрована, показана по украинскому телевидению, и теперь её знают все почитатели творчества Высоцкого.
Как рассказал И. Бровин, на концерте в Институте электросварки присутствовал его руководитель академик Борис Патон. Слушал Высоцкого и руководитель другого крупнейшего киевского предприятия – Генеральный конструктор Опытно-конструкторского бюро (ОКБ-153) авиаконструктор Олег Антонов. Концерт в ДК ОКБ состоялся 14 сентября. Зрителей, на нём побывавших, пока обнаружить не удалось, зато очень интересное свидетельство удалось получить от лётчика-испытателя Марины Попович:
"Я помню, как однажды, ещё до нашего знакомства с Володей (М. Попович познакомилась с Высоцким в 1975 г. – Авт.), в Москву приехал Антонов, генеральный конструктор, и говорит: „Марина, отведи меня в тот театр, где играет Высоцкий”. Я говорю: „А для чего?” А я тогда как-то настороженно к нему относилась. Говорили, что он любит иностранную девушку – как будто своих мало.
Антонов мне сказал: „Говорят, там в театре есть стена, на которой пишут отзывы о нём. Я тоже хочу свой автограф оставить и написать, что я от него в восторге”" [52]
15 сентября Высоцкий выступал в Институте кибернетики (пр. Академика Глушкова, д. 40). "Когда Высоцкий приехал в Киев на гастроли с театром, я ещё с родителями жил, – рассказал упомянутый выше Марк Давыдов. – Он пришёл и говорит: „Ты знаешь, надо подзаработать немножко денег”. Я говорю: „Вова, нет проблем, я тебе устрою выступление”. Я работал тогда в Институте кибернетики, устроил концерт у нас и ещё несколько выступлений устроил в киевских институтах, где у меня были товарищи.
Честно вам сказать, я уже не очень хорошо помню эти концерты. Я знаю, что в некоторых институтах надо было утверждать всю программу, нужно было согласие парткома. У нас это было несколько проще, институт кибернетики был более лояльный к этим делам. Пришли всякие академики, которые хотели увидеть и послушать Высоцкого" [53].
Бывший сотрудник института кибернетики Юрий Викторович Москаленко тоже запомнил тот концерт Высоцкого:
"Организацией концерта в нашем институте занимался наш сотрудник Игорь Попов. Вроде бы его племянник знал кого-то из окружения Высоцкого, и вот таким образом, через Попова был организован концерт. После концерта Попов даже водил Высоцкого по НИИ и рассказывал, чем мы занимаемся. Я когда видел снимки с „нашего” концерта, он там выглядит так же, как и на известных снимках в ДСК-3. Высоцкий сидит рядом с микроскопом, около него стоит Попов, потом ещё один человек и ещё две сотрудницы как бы выглядывают из-за дверей. После концерта Высоцкого отвозили на машине на другой концерт, где – не знаю. (Очевидно, речь идёт о НИИ электродинамики – Авт.) Запись концерта производилась из радиорубки нашим радистом по фамилии Халявка. Но запись была некачественная, она сильна фонила" [54].
В тот же день состоялся и концерт Высоцкого в Институте электродинамики (пр. Победы, д. 56) , доказательством чему является сохранившаяся фонограмма выступления. О самом концерте рассказал присутствовавший на нём Григорий Бронштейн:
"Организовывали этот концерт люди из НИИ кибернетики. (То есть, судя по всему, организатором был Марк Давыдов – Авт.) У нас был довольно большой зал – человек на 250. Он был абсолютно полон, и в проходах тоже стояли люди. Причём, были люди не только из нашего института, но из трёх или четырёх соседних НИИ – гидромеханики, теплофизики, механики и ещё, наверное, НИИ газа. Концерт записывался на магнитофон, делали фотографии. По-моему, кто-то снимал и на камеру. Я отвечал за аппаратуру. Высоцкий до концерта был в комнате, где была аппаратура, оттуда был выход на сцену. Потом ходили слухи, что он перед концертом выпил – заявляю точно, что этого не было" [55].
17 сентября Высоцкий побывал на заводе "Арсенал" (ул. Московская, д. 3), имеется фонограмма этого выступления, Для киевлянина Олега Баратова это было уже третье выступление Высоцкого в Киеве на котором он побывал, а вообще их было пять. Случай просто уникальный!
"Я был на Заводе шампанских вин, в институте имени Патона, на „Арсенале”, в каком-то НИИ и в ДСК-3, – рассказывал Олег Георгиевич. – У меня очень много друзей и каждый куда-то приглашал. „Арсенал” – это уже был третий концерт Высоцкого, на котором я присутствовал. Сидел в третьем или в четвёртом ряду. Высоцкий, играя, посмотрел на меня, сделал паузу. Видимо, удивился и пожал плечами, потом улыбнулся. Я подумал: „Сейчас он решит, что я из КГБ”" [56].
18 сентября состоялось выступление Высоцкого в ЦКБ при заводе "Ленинская кузница" (ул. Электриков, д. 26). О том выступлении рассказал присутствовавший на концерте Лев Примак:
"Концерт у нас состоялся таким образом. В Киеве гастролировал Театр на Таганке, Высоцкий жил в гостинице „Украина”. Мы с приятелем узнали об этом, туда пришли, его не было – как сказали, он уехал кататься на катере. Когда он вернулся, мы с ним договорились о концерте в нашем ЦКБ. Предприятие было режимное, поэтому возникли проблемы, как провести туда Высоцкого. Но провели.
Зал у нас был человек на триста, а присутствовало, наверное, человек, семьсот – стояли в проходах, сидели, где можно. Выступал Высоцкий часа полтора, я думаю. Он заметил в зале магнитофоны, но не возражал, чтобы его записывали. После концерта мы вызвали такси и отвезли его на спектакль" [57].
Всё сходится – действительно, 18 сентября Высоцкий был занят лишь в одном спектакле из трёх, данных в тот день, а именно – в "Антимирах", который начинался в 22 часа, так что у него вполне было время, чтобы дать концерт.
Работавшая в 1970-х гг на "Ленинской кузнице" Светлана Дыгас о выступлении Высоцкого на том предприятии вспоминает так:
"С Высоцким я познакомилась осенью 1971 года. Мой хороший знакомый, Игорь Бровин, организовал концерт у нас на предприятии. Зал у нас в КБ большой и весь этот зал был забит народом до отказа – сидели, стояли, … лежали даже перед сценой – так все хотели послушать Высоцкого. Наш профсоюз оплатил полностью концерт, так что по цехам завода спустили разнарядку – количество желающих было регламентировано. Но, сами понимаете, не только все сидения в зале были заняты, но много людей стояло вдоль стен. Высоцкий тогда сказал, что только что приехал с выступления в НИИ (не помню названия) и сейчас очень рад петь перед рабочими. Пел он тогда больше запланированного – более часа. Одет был в тёмный гольф.
После концерта вызвали такси, и мы (Высоцкий, я, Бровин и ещё кто-то) поехали на квартиру к моей подруге Алле, которая жила на ул. Пугачева. Помню, там Высоцкий пел нам ещё много песен (всю ночь) и презентовал театральную постановку на основе своих песен „Зеркало души”, которую должны были ставить на Таганке. Когда читал стихи, то запрыгивал на диван. Моя подруга – хозяйка квартиры, очень переживала за обшивку дивана, который она только недавно купила. Высоцкий тогда не пил ни грамма спиртного, а в Киев он приехал заработать, у него тогда было трудное финансовое положение. Тогда он познакомился с сестрой хозяйки – Светланой. Она была очень похожа на Марину Влади, и Высоцкий, наверное, влюбился. Он потом долго слал ей телеграммы и даже приезжал несколько раз к ней (она жила на Лесном массиве), но она отвергла его ухаживания, понимая, что Высоцкий – это увлечение мимолётное и свою семью она разбивать не хотела. Но он приезжал к ней несколько раз, помню – летом был. То есть, он бывал в Киеве не только тогда, когда у него были здесь концерты" [58].
20 сентября у Высоцкого было выступлении в НИИ радиоэлектроники (ул. Димитрова, д. 5). Мы нашли в Интернете воспоминания присутствовавшего на том выступлении Владимира Гутковского:
"В сентябре 1971 года Театр на Таганке, в котором работал В. Высоцкий, приехал в Киев. Гастроли проходили в Театре оперетты (ул. Красноармейская, 53). А поскольку мой „ящик” располагался в двух кварталах от театра и был очень солидным учреждением (только комсомольская организация насчитывала около 2000 вполне активных на тот период членов), то ничего удивительного, что нашей дружине доверили участвовать в обеспечение порядка в театре.
Помню, как перед началом спектакля „Десять дней…” Золотухин с гармошкой и Высоцкий с гитарой пели у входа частушки, а вокруг здания театра прогромыхала два круга тачанка с матросами и пулемётом, пока кони не притомились.
Само собой часовые, заменявшие билетеров, на штык которых полагалось накалывать входные билеты, и прочий революционный антураж.
Я входил в состав наряда, который охранял калитку, ведущую к чёрному ходу театра и который состоял из одного милиционера, трёх дружинников и старшого от райкома партии. Работа на охраняемом участке была непыльной, а главное старшой оказался добродушным дядькой и, когда раздавался третий звонок, отпускал нас посмотреть. Мы успевали через чёрный ход забежать в здание, перескакивая через ступеньки, подняться на самую верхнюю галерею, козыряя повязкой дружинника, преодолеть последний заслон дежурных старушек и усесться на газетке в проходе.
Таким образом, я увидел три спектакля (один из них с Высоцким) – „Десять дней…”, „Зори здесь тихие” и „Час пик”. Больше не получилось, конкуренция за участие в дружине была очень велика.
...Никаких афиш или объявлений по институтскому радио, разумеется, не было, но в этот день уже с самого утра все знали – у нас будет выступать Высоцкий. Высоцкий! Это фантастика!
Насчёт времени ходили разные толки – то в два, то скорее в четыре или в пять – но это неважно. Начальникам подразделений сверху было спущено строжайшее указание: усилить контроль над трудовой дисциплиной. Все сотрудники должны оставаться на своих местах до 17.15 – окончания рабочего дня. Мне повезло – мой начальник болел, я был свободен, и я на всякий случай выдвинулся в район актового зала к 14 часам.
Оба входа с противоположных сторон были заперты, и на лестничных клетках было ещё сравнительно пусто – по десятку человек не больше. Время от времени дверь приоткрывалась, и внутрь проскальзывал человек, очевидно, имеющий на то право.
Когда мне удалось протиснуться ко входу, то за стеклянной дверью я обнаружил хорошо знакомого мне командира нашей институтской дружины. Увидев меня, он сделал каменное выражение лица и одновременно движением щеки изобразил нечто ободряющее. И действительно, приотворив дверь перед очередной важной персоной, он слегка придержал того вытянутой рукой и резко дёрнул меня за рукав. Не успев ничего сообразить, я непроизвольно оказался внутри святилища.
Войдя в зал, я обнаружил, что он переполнен. Все шестьсот его мест были заняты, и уже начали формироваться жиденькие ручейки, стоящих у простенков.
Мой богатый опыт подсказывал, что, если сейчас стать у стенки, то очень скоро перед тобой выстроится ещё несколько шеренг, и ничего рассмотреть не удастся. На газетку здесь тоже вряд ли усядешься. Поэтому я подошёл к третьему ряду и стал вплотную к крайнему креслу. Здесь я был в полной безопасности и вне пределов досягаемости институтского начальства, которое уже располагалось в двух первых рядах.
Я не зря упомянул о святилище. В битком набитом зале царила абсолютная тишина. На протяжении двух часов все сидели тихо и смирно. Я бы сказал, смиренно.
Где-то ближе к четырём между створок занавеса просунулась чья-то рука и обозначила махательные движения. Зал понял, что-то назревает, и оживился. Особенно, когда со своего места поднялся зам. директора по режиму и неспешно двинулся вовне. Все догадались: чтобы лично через проходную провести Высоцкого. (Этот зам был суровой личностью чекистского закала. Летом он отлавливал на территории женщин в сарафанах или босоножках и отправлял домой переодеваться. Но к Высоцкому по этой части претензии вроде не должно было быть).
И действительно через некоторое время занавес раздвинулся и на сцене обнаружился Высоцкий. С гитарой. И стул. Гром аплодисментов.
Высоцкий даже для своего роста был невысок. Тёмные брюки допустимого покроя, чёрный свитер – всё по дресс-коду. Он был не очень оживлён, кратко поздоровался и приступил к делу.
Пел он, стоя или опираясь ногой на стул, или ещё в какой-то позе – точно не помню. Начал с „Яка” и сразу пресёк восторг публики, попросив, а затем и потребовав не аплодировать. Песни он иногда предварял краткими вступлениями и не сбавлял темпа. Когда же воодушевление публики всё же прорывалось хлопками, он как-то по-детски обижался: – Я же просил! – говорил он. – А то я подумаю, что эта песня вам понравилась, а остальные нет.
Выступление продолжалось около часа. По окончанию народ ринулся на сцену, и Высоцкий попытался уйти через задний ход. Но не тут-то было. Рослые красавицы, члены комитета комсомола сёстры Григорьевы с подготовленными букетами перехватили его и прижали кумира в углу с такими откровенно фанатскими намерениями, что певец выглядел явно испуганным. Я из ближнего ряда одним из первых выскочил на сцену, и всё это видел своими глазами. Представителям администрации удалось отбить гостя и его быстренько эвакуировали лифтом на проходную. Концерт мне показался коротким, а Высоцкий уставшим и потухшим" [59].
С помощью В. Гутковского удалось связаться ещё с одним свидетелем концерта – Виталием Лукасевичем, который кратко поделился своими воспоминаниями:
"В те годы практически на всех предприятиях создавались „Клубы книголюбов”. Был такой и в нашей конторе. Именно эти инициативные ребята разного возраста, как я думаю, проявили инициативу и договорились с Высоцким о возможном концерте в нашем актовом зале, вмещающем до 600-800 человек. В зале была хорошая сцена, занавес. Открывались 3 входные двери.
Основная проблема состояла в необходимости согласовать всё с руководством нашей конторы. Как это удалось, кто этим непосредственно занимался, не знаю.
Могу предположить, что в райкоме партии книголюбы нашли поддержку, т.к. гастроли проходили в театре оперетты, который был вблизи нашей конторы и нашего райкома партии, в котором у нас было много знакомых.
У замдиректора по кадрам (по режиму) были опасения, что в зале во время выступления могут возникнуть осложнения. Да и со входом могли возникнуть сложности, т.к. концерт начинался сразу после окончания рабочего дня практически во всех подразделениях и желающих попасть могло оказаться намного больше, чем вмещал зал, и все эти люди могли появиться у входных дверей практически одновременно.
Я в то время был одним из руководителей народной дружины и принимал участие в совещаниях у замдиректора, который поручил нам организовать пропуск сотрудников в зал и в разных точках зала разместить своих ребят. Также предупредил, что перед концертом у нас будут гости из соответствующей организации, и кое-кто из них будет присутствовать на концерте.
Вход в зал организовали нормально – билетов никаких не было.
О самом концерте ничего особенного сказать не могу. Проходил он по традиционному сценарию. Разговор о своём театре, о своём творчестве. Просьба, чтобы поменьше аплодировали и т.д. Как всегда и везде. Репертуар стандартный.
Принимали очень хорошо. Никаких происшествий, которые беспокоили руководство конторы, не было. В конце – цветы, бурные аплодисменты и т.д.
После выступления некоторые пытались что-то спросить, сказать, взять автограф, но не всем это удалось. В целом концерт прошёл спокойно, без ажиотажа" [60].
Больше всего информации существует о концертах Высоцкого в киевском ДСК-3 (пр. Отрадный, д. 103). Там было два выступления – 21 и 22 сентября. Более тридцати лет назад своими воспоминаниями о тех днях поделился один из организаторов выступлений Лев Куперштейн. Под заголовкой "Вспоминая Владимира Высоцкого" они были опубликованы в газете "Новое русское слово" (Нью-Йорк), а позднее перепечатаны московским журналом "Вагант" (1991 г. № 6, стр. 6).
По собственному опыту публикаций в "Новом русском слове" мы знаем, что редактор иногда урезал текст и менял его без согласования с автором, поэтому мы разыскали Л. Куперштейна и попросили его рассказать о визитах Высоцкого в ДСК-3 ещё раз. И не прогадали – рассказ мемуариста оказался и полнее, и интереснее того, что был опубликован в газете.
"Дело было в 1971 году, когда московский Театр на Таганке приехал в Киев. От наших знакомых я узнал, что Высоцкий не прочь был дать у них на работе концерт, но у этих знакомых не было такого помещения, как у нас, в ДСК-3. Начальником комбината был очень приличный человек, Григорий Асташкевич, который страстно любил Высоцкого. Я к нему пришёл и говорю: „Есть возможность сделать у нас концерт Высоцкого”. Он загорелся: „Ну конечно!”
Созвонились с Высоцким. Тот сказал, что в один из дней он может приехать в наш обеденный перерыв. Мы сообщили всем, кому могли, к 12 часам собрался полный клуб, человек двести-триста.
Я, как один из организаторов, поехал в гостиницу „Украина”. Там меня уже должны были ожидать люди, которые связывались с Высоцким. Я захожу в гостиницу – никого нет. Я узнал, что Высоцкий живёт на втором этаже, побежал туда. Идёт мне навстречу худенький симпатичный паренёк. Я его спрашиваю: „Вы не знаете, в каком номере живёт Высоцкий?” Он говорит: „А, это вы за мной. Идёмте”.
Завёл он меня в свой номер, а там сидело несколько артистов. Он говорит: „Ребята, вы знаете, за эту ночь у меня возникла мелодия”. Сел, взял гитару и что-то сыграл. Потом он оделся, мы вышли – и тут стоят те ребята, что с Высоцким договаривались. Они хотели, чтоб он ехал с ними, но я уже его не отпустил.
Приехали как раз вовремя – без десяти или без пяти минут двенадцать. Я его завёл сначала в кабинет Асташкевича, а потом мы сразу пошли на сцену. Я вышел и объявил: „У нас выступает Владимир Высоцкий!” Было тепло, поэтому большие окна клуба были открыты. Высоцкому ужасно понравилось, что во дворе на подъёмных кранах сидели рабочие и тоже приготовились слушать концерт.
Сначала он много рассказал о театре, о том, как работает „Таганка”, что лично он там делает – и перешёл на песни. Пел замечательно, давно закончился перерыв, но никто не обращал на это внимания, концерт продолжался. Всё выступление продолжалось часа полтора. Он закончил, и мы зашли в кабинет Асташкевича. Высоцкий сказал, что он не прочь был бы повторить в этом клубе концерт вечером.
Сказано – сделано. Асташкевич поехал в главк приглашать свою публику, а я – свою публику. Вечером на концерт собрался совсем другой контингент. (Здесь мемуарист ошибается. Второй концерт в ДСК-3 был не 21-го, а 22-го сентября. Вечером 21-го Высоцкий выступать попросту не мог, поскольку был занят в двух спектаклях – сначала в „Пугачёве”, а потом – в „Антимирах”. – Авт.) Приехали почти все руководители Киевгорстроя, было много людей из горсовета... Снова полный зал собрался.
После концерта снова зашли к Асташкевичу. Слово за слово – и Асташкевич пригласил его к себе домой. Он жил на улице Красноармейская, в двух кварталах от Театра оперетты, где выступала Таганка. Высоцкий согласился, определили дату, когда Высоцкий мог уйти из театра пораньше.
На этом вечере были Асташкевич с женой, начальник Киевгорстроя Гусев с женой (он вскоре стал председателем киевского горосовета), я и ещё один парень, который занимался магнитофонами и на нём лежала обязанность записать то, что Высоцкий будет петь.
Мы все пришли раньше Высоцкого, Гусев показал мне маленький магнитофон, который он принёс, чтобы тоже запись сделать. Пришёл Высоцкий, мы сразу сели за стол – и пошёл разговор. Надо сказать, что Гусев был очень толковым человеком, он очень много ездил и очень много видел. Высоцкий к тому времени тоже кое-где побывал, и получилось так, что почти всё застолье шёл разговор между ними. В какой-то момент у Высоцкого проскользнула жалоба, что у него с квартирным вопросом проблема. Гусев сказал, что у него хорошие отношения с Промысловым (председателем Моссовета – Авт.), так что он мог бы позвонить ему. Высоцкий сказал: „Нет, не надо. Я сам”. (Здесь тоже неточность. С помощью В. Гусева Высоцкий помог решить квартирный вопрос уже упомянутому выше киевлянину И. Бровину – Авт.)
Высоцкий спросил, можно ли ему позвонить в Париж. Телефон был в другой комнате, он вышел, не закрыл за собой дверь, так что его разговор с Мариной Влади был слышен. Запомнилось, что он начал со слов: „Здравствуй, это я!”
После разговора он вернулся и начал петь, но такие песни, которые он со сцены не пел. Вот тогда я впервые услышал „Баньку по-белому” и „Баньку по-чёрному”. Пел он минут сорок. Потом Гусев предложил подвезти его до гостиницы.
Асташкевич мне потом рассказывал, что когда Таганка уезжала в Москву, он пошёл проводить Высоцкого и сделал ему какой-то подарок. А у меня от тех дней осталась фотография Высоцкого, сделанная на концерте в ДСК-3 с надписью: „Льву – от человека” [61].
Воспоминания Валентины Ивановны и Александра Григорьевича, вдовы и сына Григория Семёновича Асташкевича, в некоторых деталях отличаются от воспоминаний Л. Купертшейна.
А. Асташкевич: "Отец с матерью пошли на спектакль (Театра на Таганке – Авт.) По окончании отец прошёл за кулисы и обратился к Высоцкому с просьбой выступить перед работниками Домостроительного комбината №3, который он тогда возглавлял. Высоцкий сразу согласился... Решено было провести два концерта, 21 и 22 сентября. Повесили объявления, сделали билеты – у меня даже один сохранился. Точно помню, что он стоил 1 рубль... Оба концерта были вечером, в семь часов" [62].
В. Асташкевич: "Во время второго концерта товарищ, который сопровождал Высоцкого, передал мне фотографию с его автографом: „Валентине Ивановне с надеждой на приглашение”. Я говорю: „Да, конечно. Я сегодня вас жду после концерта”. А сама, когда они были в кабинете мужа, обзвонила приятелей: „Ребята, быстро организуйте стол”, – тогда это было просто.
Потом Высоцкий вышел, мы сели в машину и поехали к нам... Позже я поинтересовалась, какую еду он любит. „Вареники с творогом. Мне вообще-то нельзя, чтобы не терять формы, но я себе позволяю”. И к следующему разу я приготовила для Высоцкого вареники" [63].
То, что Высоцкий был дома у Г. Асташкевича не один раз, как полагает Л. Куперштейн, а два подтверждает и упомянутый выше Владимир Алексеевич Гусев:
"Асташкевич пригласил Высоцкого к себе домой на дружеский ужин, был там и я. Мы беседовали, шутили. Володя много пел и рассказывал. Разошлись мы после полуночи. Через несколько дней состоялась ещё одна такая встреча у Асташкевича" [64].
Запись, сделанная дома у Г. Асташкевича, не сохранилась, зато существует сорокапятиминутная фонограмма, сделанная после второго концерта в его кабинете. По словам А. Асташкевича, магнитофон был установлен в соседнем помещении, поэтому запись вышла далеко не идеального качества.
24 сентября, уже после окончания гастролей театра, Высоцкий дал два концерта в Институте ботаники. АН УССР (ул. Терещенковская, д. 2). Вспоминает организатор того выступления Высоцкого Владислав Мокринский:
"С Высоцким меня познакомил Игорь Бровин, который дружил с ним. Было это где-то в 1968 году.
Бровин позвонил и спросил, не могу ли я помочь организовать концерт Высоцкого у нас в институте ботаники (я тогда там работал). Я переговорил с соответствующими людьми, и концерт состоялся, вернее, два концерта с небольшим перерывом. Концерт проходил непосредственно не в нашем институте, а в соседнем конференц-зале Академии наук (угол Владимирской и Ленина). Народу было очень много, на двух концертах. После концертов Высоцкому организовали экскурсию по музею природоведческому. И музей, и институт, и конференц-зал объединены в такой комплекс зданий, так что – всё рядом. Сотрудница музея водила его по залам. Высоцкий даже расписался в книге посетителей музея" [65].
Сотрудница института Татьяна Добычина вспоминала:
"В нашем музее хранится книга отзывов посетителей. Так вот в этой книге Высоцкий оставил запись после просмотра экспозиции. Экспозицию ему показывала наша сотрудница (ныне покойная). Он ходил по залам около часа. Я знаю, что ему очень понравились наши диорамы – с видами Карпат, Крыма. А потом начался концерт в конференц-зале Академии наук. Концерт организовал наш сотрудник – Володя Мокринский. Директор института, Дарина Никитовна Доброчаева, дала добро и концерт состоялся. Одет он был в светлый такой гольф, в общем как-то так скромно для артиста был одет. Зал этот большой и на концерте свободных мест не было, многие стояли. Кроме наших сотрудников были люди и из других институтов – у нас же комплекс зданий, а зал для всех один. Я, сидя в зале, несколько раз ловила на себе его взгляд. А я тогда была с длинными светлыми волосами. Я потом много позже сообразила, что может он увидел во мне сходство с Мариной.
Говорят, что был еще один концерт, но я на нём не была и не знаю, кто его организовывал. Может зоологи?" [66]
Ещё одна сотрудница института Надежда Скрипник тоже запомнила те концерты:
"Я была на двух его концертах в нашем конференц-зале. Промежуток между ними, наверное, с год. Я помню, он был одет в клетчатую рубашку и джинсы. Вот только когда он так был одет – на первом или втором концерте, я не вспомню. На первом концерте он пел военные, спортивные и немного шуточных песен. Публика больше всего реагировала на шуточные песни. И вот во второй приезд он уже пел больше шуточных, юморных песен. В оба раза людей в зале было очень много. Я, например, стояла в проходе. А некоторые даже в дверях, выходящих в холл, стояли" [67].
Запись в книге посетителей, упомянутая Т. Добычиной, сохранилась. Написано буквально следующее: "24 сентября 71 г. Жаль, что так мало времени и не успел посмотреть и послушать многого, но и то, что успел – великолепно. Это, поистине, лучший музей в этой области – и работники – сама наука... о вежливости. Высоцкий". (Авторская пунктуация сохранена – Авт.)
"Впервые я услышала Высоцкого, когда он выступал в Доме учёных (ул. Владимирская, д. 55 – Авт.) в 1971 году и уговорила его выступить у нас. Встречу назначили у гостиницы „Украина” (ныне – „Премьер Палас”). Пока ехали в машине, предупредила Владимира Семёновича, мол, не удивляйтесь, если увидите научных сотрудников не в белых халатах, а в валенках и фуфайках – многие на ваше выступление приедут прямо с уборки картошки. Владимир Семёнович толькозаулыбался. А в институте народу собралось столько, что вскоре людей перестали пускать в зал – даже стоять негде было.
...Выйдя на сцену, Высоцкий попросил о двух вещах. Во-первых, не записывать на магнитофон. Во-вторых, не аплодировать после каждой песни. „Чтоб я больше успел спеть”, – пояснил Высоцкий. Полуторачасовое выступление прошло замечательно, и в конце Владимир Семёнович сказал: „Мне тут Наташа рассказала, что вы были на картошке. Обещаю вам, что к следующему выступлению, если, конечно, вы меня пригласите, обязательно напишу песню об этом”. Он сдержал слово. Через год, в 1972-ом году, снова выступая у нас в институте, Высоцкий начал программу с теперь уже широко известной песни, слова которой стали крылатыми: „Небось, картошку все мы уважаем, когда с сольцой её намять…”. Зал был приятно удивлён тем, что Высоцкий не забыл о своём обещании и спел впервые эту песню именно у нас" [68].
В те сентябрьские дни 1971 года Высоцкий выступил и в Киевском высшем инженерном радиотехническом училище ПВО им. маршала авиации А.И. Покрышкина (КВИРТУ ПВО). Об этом выступлении рассказал присутствовавший на нём Игорь Набойченко:
"Никаких объявлений расклеено не было, но все узнали об этом как-то сразу, хотя визит официально объявили просто как приезд артистов Театра на Таганке. Высоцкого мы не просто любили – это было что-то небывалое. Откровенно фанатели от него, от его песен, которые доходили до нас лишь в виде любительских магнитофонных записей – только потом стали появляться первые пластинки. Втихаря переписывали на малогабаритные подпольные катушечные магнитофоны и так же втихаря слушали, ибо согласно известному грозному приказу запрещено было без особого разрешения держать личные радиоприёмники, магнитофоны и фотоаппараты. Время от времени наша аппаратура подвергалась изъятию, а порою и уничтожению, плёнки рвали. Правда, справедливости ради надо сказать, что все эти карательные операции были откровенно неприятны и для их исполнителей. Для записи песен Высоцкого доставали дефицитные тогда ленты на лавсановой основе – на него использовали лучшее. Но многократные перезаписи оставляли желать лучшего, да и плёнки не всегда выдерживали, и мы их склеивали лаком для ногтей. Особенно нас гоняли за песню „Солдаты группы ‘Центр’”. Утверждали, что запрещённая.
И вот Бард приехал. Мы ринулись в зал, расположенный в центральном городке, в старом здании с метровыми стенами старой кладки. Что нас поразило – все первые ряды, почти треть зала, были заполнены преподавателями, профессорами, начальством с жёнами и детьми. Впрочем, наши преподаватели были в большинстве своём фронтовиками, выжившими в жестоких боях, знавшими истинную цену жизни, часть были чисто гражданскими, но весьма умными и известными в стране людьми. И, судя по некоторым моментам, имевшими своё, в чём-то отличавшееся от официального, мировоззрение. Кстати, мировых светил у нас хватало, но только немного позже, когда я повзрослел, то понял, что песни Высоцкого для них имели не меньшую ценность, чем для нас, практически пацанов.
Володя вышел на сцену просто. Как к своим давним товарищам. Тёмные брюки, свитер „без горла”, гитара на тонком ремешке за спиной. Долго, спокойно и добро говорил. Затем, как-то без перехода, переместил гитару и запел. То самое, запрещённое: „По выжженной равнине, за метром метр, идут по Украине солдаты группы ‘Центр’”. В зале тишина. Потом ещё несколько песен, и ещё. Некоторые я потом никогда не слышал.
Время концерта пролетело незаметно. Выходили молча. На сцену никто из ребят не пробился. Впрочем, мы, потрясённая молодёжь, об этом как-то тогда и не подумали. Но Высоцкий навсегда остался в душе" [69].
Разумеется, следует поправить автора воспоминаний: песня "Солдаты группы „Центр”", разумеется, не только не была запрещённой (да и почему?!), но и звучала в спектакле Театра на Таганке "Павшие и живые". Впрочем, это пустяк. Больше интересует вопрос: Высоцкий приезжал в КВИРТУ один или с актёрами Таганки?
Высоцковед Виталий Рыбин обнаружил на просторах Интернета воспоминания присутствовавшего на концерте Александра Арцова:
"В 1972 или 73-м (точно не помню) к нам в КВИРТУ приезжали Высоцкий, Золотухин и Демидова (поскольку при жизни Высоцкого Таганка была в Киеве только один раз, то понятно, что речь идёт о сентябре 1971 г. – Авт.) В училище очень большой концертный (актовый) зал.
Запомнилось: Высоцкий спел пару песен – „На братских могилах”, „Солдаты группы ‘Центр’". Демидова читала стих „Уберите Ленина с денег”. А Валерий Золотухин, выйдя на сцену, сказал – ходят слухи будто бы в „Хозяине тайги” не он поёт песню „Ой, мороз-мороз...” Золотухин взял стойку с микрофоном, оттащил её в дальний угол, сам подошёл к краю сцены и кааак спел! Огромный зал раскачал своим голосищем!.." [70]
"Высоцкий в КВИРТУ был не один, – подтверждает киевский краевед, собравший очень большое количество информации о предках Высоцкого по материнской линии, Михаил Кальницкий. – В 1971 г. в Киеве гастролировал Театр на Таганке. Я попал на дневной спектакль „10 дней, которые потрясли мир” с Высоцким – Керенским. (Попал, между прочим, только потому, что был рабочий день, и мама, которая достала билет для себя, не могла уйти со своего строго режимного завода им. Артёма. А я отпросился в школе у учителей. Помнится, среди них был знаменитый учитель математики Яков Каплан, вскоре уехавший в Израиль. Это был очень суровый препод, но меня он без лишних слов отпустил, посмотрев с нескрываемой завистью. Театральная жизнь в Киеве была тогда страшным болотом, и гастроли Таганки вызвали до сих пор, по-моему, никем не превзойденный ажиотаж.
Был я также на одном из нескольких прошедших в те же дни концертов Высоцкого (в НИИ радиоэлектроники, где у меня оказался блат через родичей соученика; по-моему, 20 сентября), но об этих концертах довольно много уже известно, и я ничего добавить не могу, а записи по малолетству не делал. А вот об одном малоизвестном киевском выступлении Высоцкого стоит сказать. Это было 18 сентября 1971 г. в клубе Киевского высшего инженерного радиотехнического училища (КВИРТУ) по ул. Мельникова, 79-81. Там состоялась закрытая творческая встреча артистов Таганки с сотрудниками завода им. Артема (там работали мои родители, взявшие приглашение и на мою долю). Были, в числе других, Золотухин, Хмельницкий, Славина и Высоцкий. Высоцкий там пел не особенно много, соло и в группе. По-моему, в основном были классические военные песни. Я, признаться, не столько вслушивался в пение (всё это у меня было в записях), а всматривался в Высоцкого, которого впервые видел достаточно близко и без грима. Неожиданно для меня он оказался невысокий, но крепкий, под светлой водолазкой отчётливо обрисовывались мускулы. К сожалению, в последующие годы возможности увидеть Высоцкого мне уже не представилось" [71].
Ещё на нескольких выступлениях Высоцкий совершенно точно выступал не один, а с актёрами Таганки. О двух таких выступлениях упомянула в выпуске от 14 сентября 1971 года газета "Кiiвская правда":
"В цехах киевского завода „Большевик” не раз звучали художественное слово, песня и музыка. Хорошей традицией тут стали встречи с актёрами театров и другими художественными коллективами, которые проводятся в обеденный перерыв.
Вчера (то есть, 13 сентября – Авт.) на предприятие приехали артисты Московского театра драмы и комедии на Таганке, которые гастролируют в нашем городе. Об этой встрече на заводе было объявлено заранее. Когда гости прибыли, инструментальный цех сразу же заполнили рабочие. На импровизированную сценическую площадку поднимаются артисты. Заместитель секретаря парткома завода В.А. Дибчинский приветствовал гостей. Потом к присутствующим обратился директор театра Н.Л. Дупак.
...После короткого вступительного слова Н.Л. Дупак познакомил присутствующих с актёрами. Перед рабочими выступили Владимир Высоцкий, Валерий Золотухин, Виталий Шаповалов, Анатолий Васильев, Зоя Пыльнова, Татьяна Жукова, Станислав Холмогоров, Леонид Филатов, Лилиана Малкина.
...Вчера московские гости также побывали у трудящихся Броварского района" [72].
О выступлении Высоцкого и актёров Театра на Таганке в киевском ДК "Днепр" стало известно из статьи в многотиражной газете объёдинения "Киевский радиозавод":
"Совсем случайно ко мне попала фотография (она сопровождает публикацию – Авт.). Оказалось, что сделал её начальник заводской киностудии Юрий Кучеренко. Не тратя времени, обратился к своему старому другу и попросил прокомментировать этот снимок:
„Это было весной 1972 года. Владимир Высоцкий с группой московских артистов приехал в Киев и любезно согласился принять участие в Доме культуры ‘Днепр’ (мемуарист путает дату, концерт состоялся в сентябре 1971 года. Тот сентябрь был очень тёплый, многие очевидцы, вспоминая тот приезд ‘Таганки’, полагают, что дело было весной – Авт.) Заводчане принимали его прекрасно. После концерта мы разговаривали с ним в неофициальной обстановке. Ещё раз поблагодарили за искренние, правдивые песни, за его бескомпромиссную борьбу против зла и насилия" [73].
Существуют отдельные упоминания в литературе и о других концертах, которые Высоцкий дал в Киеве в сентябре 1971 года, но, не имея ни одного воспоминания непосредственных свидетелей тех выступлений, мы решили эти упоминания в текст документальной повести не включать.