Я опять задремал. На земле нас встречали санитарные машины и куча народу. Уже никто не спрашивал почему я не мытый откуда я и что я. Быстро усадив в машину к лежачему раненому меня отвезли в госпиталь и определили в офтальмологическое отделение. Где сняли бинты и отправили мыться. За месяц я первый раз нормально помылся. Врач осмотрел мой глаз сказал , что то ободряющее и отправили в плату. Я проспал 18 часов и проснулся только потому что меня разбудили поесть. Потом осмотр уколы. Врач сказал, что все не так плохо. Если внутренняя гематома рассосется и зрение возможно восстановится. Вспомнил о пачке сигарет. Нашел их в кладовке. Покурил на радостях. Лечился две недели то ли лечение помогло то ли трава, но глаз стал видеть и да же на 1.Врач даже не поверил когда я ему таблицу читал, сказал выучил. Но когда я ему прочел номера машин на парковке поверил. К середине второй недели вдруг вспомнили про мои документы и стали чесать репу. Решили проще, раз я пограничник то меня надо отправить в пограничный госпиталь. Мне выдали парадку без погон и отвезли в пограничный госпиталь в терапию на «долечивание». Отвезли в пятницу вечером. В понедельник утром глав врач оценил широту подарка и напрягся. Запрашивать мои документы из Карелии, да я состарюсь пока они дойдут. Помог случай привезли на освидетельствование зам.командира летного полка. Главврач пошел ему на встречу с условием, что он меня до моего округа доставит. Хотя бы до Ленинграда. Оказия подвернулась через три дня.
Ан-24 летел по сложному маршруту до Ленинграда. Мне выдали фуражку зеленые погоны и шинель. Экипаж старлей лейтенант и прапор. Грузом оказались почта и два цинка… Первый цинк мы сгрузили в Элисте на военном аэродроме. Приехал капитан от военкомата на бортовом грузовике. Расписался в бумагах забрал вещмешок с личными вещами и второй с зелеными фуражками и погонами для почетного караула. Перегрузили цинк в грузовик всем миром и полетели дальше. Второй должны были сгрузить где то под Саратовом. Я думал будет такая же процедура, но все оказалось сложнее. Когда стали перегружать цинк прямо на летное поле аэродрома въехал автобус и еще один грузовик..Приехали родные погибшего. И тут началось: рев, крики, истерики. Военкомовский орет не положено, завтра в морге получите и караул заодно будет. Родня - у нас уже и могила готова и люди на поминки собраны. Кто–то на грузовик с фомкой полез фанеру отдирать цинк доставать. Начальник части, чей аэродром, на уазике приехал. Караул прибежал. Экипаж мой вообще исчез. Военкомовский с командиром стали соображать что делать. Возникла пауза. Я в этот момент оказался у грузовика с цинкам с двумя вещмешками в руках и парадке. Ко мне с начала мужики подошли «что случилось?». Я то откуда знаю!? Я как его зовут только что узнал. Алешка. У меня в части в 5000 км от войны, за зиму три цинка. А тут война за речкой. Стал, что-то про прорыв банды рассказывать, что в голову лезло. Народ успокоился обступил меня и стал что еще спрашивать. Тут и военкомовский нашел выход ,что караул аэродром выделит, и с аэродрома можно ехать на кладбище. Подошла мать с девушкой и девочкой подростком я отдал ей вещи солдата. Мать поблагодарила. Девушка обняла меня и сказала возвращайся . Я стоял как вкопанный. Мужики поняв, что вопрос решен начали поминать. Кто то поднес мне стопку за помин души, да еще сумку звенящую суют. Вот нормально рядовому на глазах у военкома и подполковника, да еще без документов. Замялся, покосился на офицеров ,офицеры почему то отвернулись и стали разглядывать летное поле. Помянул, сумку забрал. Тут летчики меня увели. В тот вечер мы не полетели, остались ночевать на аэродроме. Тихо сидели и пили. Проспали до обеда. Что бы в Ленинграде было меньше вопросов, решили меня забинтовать. К вечеру прилетели в Ленинград. На аэродроме нашлась оказия до Петрозаводска. Да еще какая с бортмехаником из моего училища. К полудню я уже сидел в уазике который вез меня в госпиталь. Изучив мою историю болезни и выслушав мою историю, врач в приемном спросил «и что мне делать?». «Не знаю, я в часть хочу». Меня определили в терапию ждать команды. Мытарства мне так надоели, что я сам пошел по отделениям, искать кто есть из моей части. Оказалось двое: лейтенант и молодой осенник. С лейтенантом все было плохо, а вот осенник явно косил. Но все равно получалась фигня, двух рядовых не отпустят. Но глав врач рискнул. Нас посадили на поезд, который шел по погранзоне, т.е. где нет армейских патрулей. В части все были очень удивлены моим появление. Серега, что был в командировки со мной сказал, что меня увезли на вертолете и теперь о моей судьбе отправили кучу запросов. Где я и что со мной не знал ни кто. Первая беседа у меня, была с особистом… Я как помнил, в подробностях рассказал ему обо всем. Он ничего не писал. Потом ушел, оставив меня одного. Вернулся уже с командиром части и начштаба потребовал подписать расписку о неразглашении на 25 лет. Спорить с начальством не было у меня в привычки и я все подписал. Никогда не думал что возвращаться в часть будут как домой. Любопытным сказал, что лежал в госпитале с гастритом. Серега сразу по приезду был отправлен домой вне партии и мы с ним не пересеклись. До дембеля оставалось какие 5 месяцев….Все должно было пройти тихо да плох тот начальник у которого такие события пройдут незаметно. Через месяц в часть с проверкой приехал командующий КСЗПО. После ужина вышел поблагодарить поваров. Оглядел всех и в лоб спросил командира части: "Ну что кто из них в часть как Филипок в школу добирался?" Взглянув на командира я сделал шаг вперед. Генерал пожал мне руку : "Молодец не много здесь солдат кто порох не на стрельбище нюхал" Надо отметить, что начальство меня не обидело, к Новому Году дали мне должность повара-инструктора с окладом 21 руб. А у ж после генерала заходя в столовую офицеры выслушав раппорт здоровались со мной за руку. А проверяющие не особо придирались. Чем очень радовали молодого сержанта начальника столовой. Ну и домой меня отправил с нулевой партие