Там, где заканчивается комфорт, начинается настоящая жизнь. В не комфортном многочасовом путешествии с четырьмя детьми в междугородних автобусах, электричках, пазиках, это ощущаешь с особенной остротой. Жизнь случается каждое мгновение и не дает забыть об этом.
Кода в первые же 10 минут поездки Матвеш выливает на себя воду, она течет веселыми струйками к вопрошающим соседям: «Это у вас там кто-то описался?». И вместо занавесок на капроновой леске красуются мокрые штанишки с кофточкой. Когда засыпать нужно с малышом на руках и ты лишь изредка проваливаться в сон, сквозь который невольно слышишь историю жизни сзади сидящей соседки. Когда под тобой щедро расточает тепло печка, а ты готовилась к холодной ночи и нацепила на себя все потеплее. Но переодеться уже не можешь, не хочется тревожить спящего на руках сына. Когда глядя в окно автобуса понимаешь, что ночь вроде как и не наступала и солнышко всегда пряталось очень близко за горизонтом.
Когда вытаскиваешь сонных детей в свежее утро, нет ещё и 5ти часов, радуешься автомату с кофе в здании вокзала. Да и вообще, радуешься возможности встать в полный рост, открытому туалету, свободным местам в зале ожидания, радуешься коляске в которую можно пересадить малыша освободив изнемогающую спину, радуешься вкусным бутерам из маминой сумки, радуешься спокойным и радостным несмотря на утомительный путь детям.
Вокзал – это ещё одна неприкрытая правда жизни. Неудобные люди с перегаром и пахнущими носками на соседних сидениях, наряды полиции расталкивающие спяще-храпящего гражданина уснувшего на 5ти сидениях сразу… лысый, бузящий на эту самую полицию болельщик в красном шарфе, заступающийся за спящего гражданина. Это бодрая тетушка неожиданно выплюнувшая нам в спину: «Проходите, колхоз! И куда столько понарожала!»… Мы со своей кучей детей тоже здесь неудобные люди. Это участливая кассирша и соседи по очередному автобусу, своей добротой возвращающие веру в человека.
В пригородном автобусе жарко и пыльно. Дети почти сразу засыпают. У нас солнечная сторона и я обливаясь потом не к стати вспоминаю Стругацких с их мрачным «Сталкером». Я ведь тоже еду не только благодарить и радоваться, но и «стучаться пока не отворят». И для меня важно помнить о том, зачем я еду, не распылиться в восторгах души, не забыть о том бренном, но таком важном, остающемся по ту сторону путешествия и в то же время являющимся его сердцевиной.
Проезжаем речку Жиздру. Значит близко «злой город» Козельск, говорят, он старше Москвы. И вот они, горят за лесом на солнце купола. Я не могу оторвать от них взгляда: «Мама, смотри! Оптина! Оптина!».
Продолжение следует.