— Никто не помнит, когда обычное чучело из соломы, бесформенное и лишь издали напоминающее человека, трансформировалось в женщину со всеми вторичными половыми признаками, помадой, подведенными глазами, косой русой. Жгли же всегда Зиму как не отождествленное существо, которое холодом забирает рыбу из рек, не дает расти корму скотине, тепло отбирает у человеков. Если не сжечь, то весна не придет, вечный холод — погибель.
И вот — раз, подносишь факел уже к женскому, плохо сшитому платью, в соломенном чучеле угадываются груди, а на лице полная боевая раскраска. Но это не мешает спалить его дотла, и ни капли не сказывается на праздничном настроении.
Наверное, нам не хватило Молота Ведьм, прокатившегося по Европам, когда полыхали самые красивые девушки или кто попадется. Делалось это абсолютно легально, мужикам развязали руки, позволив высвободить на свет звериную жестокость и слабую самооценку, которую можно было прокачать только так, инструментов тогда было маловато.
Хотя, не исключаю, что к женскому обличию пришли из-за подавления, которое испытывает мужик с детства. Сначала от указаний бабушек и мам, которым непременно надо накормить и одеть, которые знают все на свете и пытаются тебя учить мужской жизни. Потом от насмешек ровесниц в отрочестве, они-то развиваются раньше и могут играть с твоей головой острыми сосками, протыкающими легкие летние платья, вовремя убегая домой, когда ты только разгорячился. Ну и жены-кровопийцы, захомутавшие тебя, со своей мамой в привязке, злобной сукой. Жены — настоящее наказание, исчадие ада, ниспосланные только для того, чтобы кромсать твой мозг беспрестанным нытьем и пиликанием своим ржавеющим с годами голосом. Да, скорее всего, именно поэтому чучело и приняло обличие женщины.
— Деда, а где бабуля, почему она спать не идет? — спросил самый младшенький внучок, разглядывая через мутное оконце какой-то дрыгающийся факел на краю огорода, остальные притихли, думая о чем-то своём, особенно две сестрички-двойняшки.
— Ешьте блины и быстро под одеяло! — дед резко встал, задернул занавеску, — и…простите меня, сегодня же еще Прощенное воскресенье.