У кого-то в доме газ, у кого-то - в подъездах стоят цветы, у кого-то - консьерж.
А у нас в подъезде стоит бабушка.
Она молчаливая, стоит на первом пролете, между тамбуром и лифтом. Стоит с чемоданом, одна нога чуть закинута на вторую ступеньку. Рукой держится за перила, второй - за колено. Платок при ней, юбка в пол. Из-под платка чуть выбиваются волосы. Бабушка что-то нашептывает себе под нос, бубнит.
Вот что странно, мы проходим мимо, мои соседи, гости, знакомые. Хоть бы кто помог добросить чемоданы.
Поздним вечером пятого сентября, в субботу, мы с парнями решили проследить за бабушкой. И не смыкая глаз подглядывали в глазок (мой друг Севим жил на первом этаже).
Бабушка едва слышно кряхтела, оборачивалась, бесконечно закидывала ногу на ступеньку, но так и не могла на нее взобраться.
Когда мы проходили мимо, мы старались не дотрагиваться до ее старого тела, от пожилой женщины шел жар. И окна в подъезде всегда стояли запотевшие, как стеклянные стены душевой.
Глаза бабушки скрывались в складках лица, цвет мутный. Но мы, честно, и не хотели приглядываться.
Всякий раз заходя в подъезд мы бежали, как угорелые. Однажды Рейкин даже пихнул меня прямо на неё. Я чуть не врезался, перепугался сильно.
В квартире отдубасил друга, Рейкин, кстати, сам потом извинился, и впредь мы были осторожны.
Нам просто хотелось узнать, что бабушка тут делает, как попала в подъезд.
Но, больше всего нас интересовало, когда она оттуда исчезнет.
И ради этого мы готовы были ночью с субботы на пятницу смотреть в этот глазок и следить, уходит ли она хоть раз в свою первую от лестницы квартиру, или, как нечистая сила, стоит там и день, и ночь.
На утро, когда у всех пятерых парней проступили синяки, я приложился к глазку и снова увидел ее. Бабка все еще делала это микро-упражнение. Раз-два, отжим одной ногой от ступеньки и обратно.
Нет, она не была зависшей, как глюк в компьютерной игре. Она казалась вполне живой. Но разговаривать с ней не было желания.
Родители уверяли, что бабушка испытывает нас, хочет, чтобы мы переехали, враги человечества. Но ведь дело в том, что все соседи уже застали её в одной этой позе. Это мы узнали самостоятельно (кроме нас исследование никто не проводил, и соц.опросов тоже).
И вот мы решаем не спать и следующую ночь, но бдить посменно. К концу понедельника выясняется, что бабка все еще на месте.
Но нам бы пора в магазин, потому что все продукты кончились, да и воздухом хотелось подышать.
Поэтому мы прошли мимо нее в подъезде. Рейкин даже заглянул ей в глаза. Но, когда мы попали во двор, у всех нас, пятерых шестиклассников, подкосились ноги. У Павра защемило сердце от страха.
- Мы только что могли умереть, - подытожил он, держа грудную клетку.
- С чего ты это взял? - спросил я, хотя у самого голос пропал. Я закашлялся.
- Ну смотри, первое - она бабка - значит, уже немощная. Догнать, преследовать цель не может. Второе - она не передвигается, на ступеньку не может залезть. Не делает ничего.
- Просто стоит там, - Гарин сел на скамейку у подъезда.
- Это ничего не доказывает, - у Севима градом покатились слезы.
Тогда я даже и не подумал его осудить, ведь чувствовал себя также. - Как мы вернемся?
- Кто-нибудь захватил телефон?
В следующую минуту мы бежали по улице, спрашивали телефон у прохожих. Севим добился успеха и набрал своих родственников.
- Гайн, послушай, - он облизал губы, - можешь забрать меня и парней.
- А в чем дело?
- Ты не поймешь, у нас тут бабка в подъезде с чемоданами стоит.
- Какой ужас, - скептически произнес тот, зевнул в трубку.
- Она не поднимается, стоит тут с тех пор, как Наер въехал, а это было полгода назад.
- Парни, вы бы лучше помогли бабуле подняться, чемоданы-то тяжелые.
- Верно, - глаза Севима бегали, он положил трубку. - Понятно.
Парни спросили, что он узнал. Приедут ли за нами.
- Нет, не приедут. Мы поможем ей подняться.
- Чего?! - заорал Павр на весь двор. Голуби взлетели за нашими спинами, я даже руками прикрыл голову.
И мы отправились помогать бабушке, полгода простоявшей на первом пролете лестницы нашего подъезда.
Решили занестись толпой, словно стая диких животных. Запрыгнули на ступеньках, и, стараясь не касаться, быстро взяли три чемодана до колена и закинули их до площадки. У всех пятерых было сбитое дыхание и расширенные зрачки. Под горлом молотили сердца.
Тонким голосом я выговорил:
- Бабушка, ну что же вы стоите, поднимайтесь.
под горлом молотили сердца. Бабка сделала чуть более Ощутимое движение вверх, потом оглянулась.
Из ее рта вырвался голос.
- Мои ключи. Я забыла их.
- Как... - выдохнул Гарин. - Должно быть они у вас в кармане.
Я своими глазами видел, как Гарин, потеряв страх, подходит ближе и тянется рукой к ее карману. Но бабушка опередила его, вцепилась мертвой хваткой в запястье Гарина.
Гарин завопил, как проклятый. Все остальные тоже. Затем бабушка достала ключи и поднялась к своей квартире. Отперла дверь и попросила нас занести сумки, мы послушались.
Когда она закрыла дверь, мы вынеслись на улицу и еще три квартала бежали, что есть мочи. Начался дождь, и под навесом продуктового магазина, я, рыдая как девочка, звонил родителям и молил их съехать из нашего дома, но они не согласились.
Я жил в том доме с Севимом еще пять лет, никогда мы не встречали эту бабушку, ни разу, ни единого: ни на улице, ни в подъезде.
Потом нам сказали родители, что в ту квартиру въезжает новая семья. Мама относила им пироги на новоселье. А все потому, что квартира была освобождена после смерти той бабки.
А еще через пять лет мы оба узнали, что в каждой из наших квартир жило по своей особенной бабушке, после смерти которой в квартиру обязательно въезжала новая семья. Такой порядок.
Но уж тогда был подходящий возраст, и я смело съехал с этого безумного района, позвал с собой Севима, он же, бедняга, жил напротив той квартиры. Нервы у нас шалили. Мы выбрали новостройку, закрыв глаза на стоимость. В новостройках нет никаких стариков, которые не могут подняться по лестнице.
Родители наши и сами через десяток лет записали себя в ряды стареющих. А потом удивлялись, почему мы не горим желанием наведываться к ним. Потому что всякий раз, как мы подъезжали к тому подъезду, из него всегда, без исключений, выходили люди за семьдесят, и не было этому объяснения. Тогда я брал свою трубу и просил предков выйти погулять. Но они говорили, что слишком старые для этого. Я отвечал, что меня задерживают на работе, и мы уезжали с Севимом.
Авторы: Сестры-близнецы Мельниковы. Мы публикуем черные сказки каждый день.
Если понравилось наше творчество - подписывайся на канал, поддержи нас)
P.S. Другие наши сказки по схожей теме ищите на странице Дзена или в группе вк.