Километрах в 50-ти от Эстепоны, где я дислоцировался две недели, находится древний город Ронда. Нужно долго и нудно взбираться на машине по серпантинам на гору.
Почему медленно и нудно? Дык ведь испанцы оказались не джигитами, как я от них поначалу ожидал. На машинах они ездят весьма неспешно и не сильно умело.
Удивляюсь, как они умудрились запарковать эти спорт-кары, которые на фотке, не поцарапав ни разу. Наверное, нанимали профессионалов.
Но Ронда известна не выставкой парочки крутых тачек перед корридной ареной, а своим историческим мостом в скалах.
Припарковался я достаточно далеко, на окраине города – скряжистая жаба давит на мозги, если приходится отдавать деньги за парковку, когда их можно пропить сэкономить… Поэтому до достопримечательности пришлось чапать ножками минут 20 через весь город.
Но это ничего – согнать жирок с туристического брюха весьма полезно.
Да и пешком успеваешь увидеть гораздо больше, нежели за рулем, пялясь на дорогу, бесконечные испанские кольца и зебры пешеходные…
На улочках Ронды сплошные исторические примечательности, сувенирные лавки, бутики, закусочные.
Плиний вообще утверждал, что там кельты еще до нашей эры творили свой беспредел – порабощали иберийцев и шкубались с финикийцами…
Не знаю, бывал ли Плиний в Арунде (так Ронда называлась, по его утверждениям, при кельтах, три тыщи лет взад), но я, вспомнив долгий автомобильный путь на высоту больше 700 метров над уровнем моря, с трудом представил себе финикийскую армию, прибывшую на утлых судах по Средиземному морю и ползущую вверх на арбах-кибитках (или на чем они там ездили), груженых провиантом, водой, фуражом, оружием и прочей необходимой мелочевкой, — чтоб сразиться с кельтами за эту деревню. Да не обидятся на меня патриоты этого города, но он и сейчас не очень велик по размерам, а пару тыщь лет назад…
Ну да ладно, желающие узнать историю этого города, без труда найдут информацию о том, как там шли разборки разнообразнейших этносов: греки, финикийцы, кельты, карфагеняне, римляне, аланы, готы, мавры… Триллер натуральный.
А я дошел до края города, умудрившись ничего не купить у торговцев. Жаба ж не спит, а давит и давит, падла. Сэкономил.
Город закончился великолепным видом – обрывом, на краю которого стоять оказалось стремно, хоть он и огорожен парапетом и решетками.
«Вдоль обрыва, по над пропастью» (с), но не по самому по краю, прошел с километр и поглядел на обрыв с другой перспективы – сбоку и снизу.
Фотка, конечно, не может передать никакого великолепия и масштаба зрелища. Да и скалы эти – не самое там интересное.
Вот мост – это да!
Поразительная архитектурная штука.
Сочетание природной красоты и дела рук человеческих производит впечатление, однако…
Пройдя длинный путь через рондов мост, по скользковатым ступеням к подножию горы, еще труднее становится понять финикийцев, или еще каких мавров, которые взбирались пешкодралом на эту гору, чтоб взглянуть на могучие скалы и рукотворные фортификации и понять невозможность штурма города, стоящего на горе, на крутых скалах.
Спецназ «эдельвейса» преодолел бы скальные утесы, перегасил бы спящих постовых, уверенных в непреодолимости скальных вершин, и занял бы ключевые точки города…
Но во времена оны не знали еще Отто Скорцени, спецотряды которого попереломали себе шеи на скалах Кавказа, ибо Карабах – это вам не Ронда.
На горной дороге, ведущей нынче от Малаги к Ронде, болтались пастухи, которые состояли на учете в спецслужбах, и обязаны были бдеть постоянно.
В случае появления неприятеля эти древние пограничники должны были подать сигнал. Дымом, огнем, свистом или еще каким вайфаем.
Если бы недоброжелатель полез по скале к городу по приставным стометровым лестницам , то бдительные постовые, оповещенные загодя о приближении вражеского обоза, двигающегося наверх, издалека, — заготовили бы булыжников, котлов с кипятком, с кипящим маслом и горячей смолой… Подождав, кода враг заберется достаточно высоко, защитники города смело поливали бы его, варвара гребаного, кипятком, маслом и смолой, закидывали его живую силу булыганами и отправляли бы его каждого отдельного варвара в аннигилятор, оттолкнув лестницу от скальной опоры в пропасть.
Так уж вышло, что я смотрел на город, как захватчик какой-то. Не то, чтобы меня тянуло стать Тамерланом, или Святославом… да и не вышло бы. Ведь настоящий псих, навроде Бонапарта, не испугался бы трудностей, полез бы своими солдатами на неприступную стену и взял бы ее, наверное, нахрапом. А я, взирая на отвесные скалы, не полез бы. Да и зачем?
Вот ведь анекдот был такой, не всем в наше время ясный, и не смешной ни разу:
Александру Македонскому поведали о Диогене, который побирался и жил в бочке, проповедуя и исповедуя бедность и непритязательность.
Санек возжелал увидеть мудреца и победить его силой духа своего. Типа, разрубить, как тот гордый узел Гордиев.
Нашли Диогена. Он лежал бухой, одетый в обноски на берегу Эгейского моря.
Александр приехал туда на мерседесе в паланкине и наехать решил на Диогена таким офеней-коробейником:
«Я весь тут – Царь Мира, Победитель Вселенной и прочие титулы, — пришел к тебя попросить о мудрости. Но вижу, что ты – бродячий пес, не имеющий даже конуры!»
«Попроси твою жажду власти оттащить тебя на поводке в сторону. Ты загораживаешь мне, псу безошейному и бездомному, солнце» — сдерзил Диоген. Терять ему было нечего…
Шурик его не стал на ножи ставить – чо бомжа резать? А сам поехал Индию аннексировать.
Там, в Индии, юный царь мира и заболел нехорошей заразой. От нее и помер в лихорадке и бредовых видениях молодым, в возрасте близкохристовом.
Недолго воинствовал, в отличие от Диогена, дожившего до старости и померевшего в преклонном возрасте бодрым стариканом…
Такой вот анекдот, у которого уже и бороды нет, ибо истлела тыщу лет назад… Да еще и я его на свой лад переврал. Бывает.
Постояв над водопадом внизу моста, промелькнул-прокрутил в голове все эти исторические мысли, и пошел в музей местный. Обратно по мосту, длинной дорогой, локтями прокладывая путь между, броуновски движущимися, туловищами туристов и местных жителей.
Скупая жаба, бурчащая иногда в области желудка, обладает иногда полезным эффектом.
Вместо того, чтоб в Ронде поглотить содержимое сковороды с рисом и морепродуктами, паэйю, испанский плов за 12 евро на рыло, — я попал, в три раза дешевле, в музей Лары.
Музей, поистине достоин отдельной статьи. Его организатор стар уже, или даже помер, — мое ему почтение. Красивому делу жизнь посвятил и со мной светом поделился. Такие артефакты там… Но сейчас не время и здесь не место для таких историй. Ведь в музее инквизиции там нашелся такой предмет обихода повседневного.
Разве можно об этом говорить в рамках данного повествования?
Что это за гибрид веретена с прялкой?