Недавно по соцсетям прокатился флешмоб #удепрессиинетлица — его участники и участницы делились опытом депрессии, которую можно было бы не заметить за ширмой из солнечных селфи в фейсбуке и инстаграме. У двацативосьмилетней К. из Москвы как раз такая история: тут вам и отчаяние, и страхи, и сёрфинг, и бэби-ситтинг в Ирландии. Мне показалось, что с её рассказом было бы полезно познакомиться многим.
О том, как доходят до края тьмы
Я поступила в Академию народного хозяйства на экономический факультет, на втором курсе начала работать секретарём в компании «Большой четвёрки». Какое-то время совмещала работу и учёбу, но через год стало окончательно понятно, что ни то, ни другое не приносит мне никакого удовольствия, и я бросила Академию. Попав под сокращение, когда экономический кризис ударил по компании весной 2009-го, я оказалась дома — без работы и учёбы. И тогда впервые столкнулась с депрессией. Её усугубляли ощущение ненужности и страх, что все друзья успевают в миллион раз больше меня и скоро обгонят меня настолько, что мне их уже не догнать.
Я не осознавала, что это за состояние — искренне полагала, что в таком аду живут все взрослые люди. Больше года я мариновалась дома, потихоньку разрывая связи со всеми знакомыми и друзьями. Но мама уговорила меня восстановиться в Академии — на другом факультете, на вечернем отделении, и по другой специальности (маркетинг). А знакомая предложила сходить на собеседование к ней в компанию, и так я очутилась на должности специалиста по трейд-маркетингу в американском бренде одежды.
Через какое-то время я подружилась с очень социальным человеком, и мой круг общения начал расширяться. Где-то осенью 2012-го я вдруг начала ощущать радость от общения со знакомыми, походов к парикмахеру, вкусной еды и прочих вещей, до этого не вызывавших никаких эмоций. Только года через два я поняла, что предыдущее состояние было не нормой, а болезнью, с которой надо было бороться.
О стереотипах и табуированности темы
Когда я говорила, что нахожусь в депрессивном состоянии, особых проблем с реакцией не возникало. Если же говорила, что мне постоянно плохо, нет сил пошевелиться, я плачу в подушку каждый день и жить не хочется вообще, то от каких-то знакомых получала в ответ стандартные «приободрись, займись спортом, в Африке голодают дети, а у тебя всё окей».
О переломном моменте
Второй депрессивный эпизод случился в прошлом августе. У меня было отличное и интересное лето, всё было классно, но в конце августа начала потихоньку наступать пустота. Сначала я возненавидела свою работу, от которой фанатела полтора года. Затем начались слёзы: каждый вечер я приходила домой и плакала по три-четыре часа. Постоянно казалось, что в груди чёрная дыра. При этом я нормально функционировала и на работе, и в целом вне дома. Пока я сама не говорила, что всё очень и очень плохо, никто не догадывался, что со мной что-то не так. Я испугалась, что опять на несколько лет провалюсь в депрессивный ад, и в панике начала думать, что предпринять.
До того как я подумала про терапию, мне на глаза попался лайкнутый кем-то пост в Фейсбуке. В нём мальчик рассказывал, как он уехал волонтёром в Южную Америку через Workaway, и я заинтересовалась этой идеей. Поскольку я работала в спортивной индустрии и перед глазами всё время были красивые картинки с сёрферами, на всё это наложилась ещё и фиксация на сёрф-спотах. Я начала читать рассказы про разные острова — и в итоге остановилась на Фуэртевентуре, главным образом из-за красиво звучащего названия. Логику, которой я тогда придерживалась, мне уже, видимо, не понять никогда.
В середине октября я написала всем сёрф-школам на Фуэрте и стала ждать ответ. Параллельно договорилась с боссом, что отработаю ещё месяц и уйду с работы. После этого разговора появилось чувство, что всё это время я тонула, а сейчас вынырнула и сделала первый вдох за два месяца. Поэтому бросить любимую работу оказалось очень легко. Ещё через пару дней мне ответили ребята из двух школ, и с одной девушкой у нас появилась договорённость, что в конце января я приеду к ним на пару месяцев. В первых числах ноября я купила билет.
На Workaway ищут волонтёров, которые готовы выполнять определённую работу (уборка, фермерство, бэби-ситтинг) в обмен на жильё и иногда еду. А в случае с сёрф-школами — ещё и оборудование для бесплатных уроков. Вариант был идеальный, потому что мне не нужно было думать о том, где найти деньги на съём жилья, чем себя занимать каждый день.
Страха не было никакого вплоть до самолёта. Я, наоборот, мечтала скорее избавиться от всей своей привычной жизни. Сдала квартиру, раздала большую часть своих вещей. Только в аэропорту наконец накрыла мысль о том, что я сейчас бросила всё, что знала, и лечу чёрт знает куда к незнакомым людям.
В итоге я провела на Фуэрте два месяца. Жила в сёрф-кэмпе, посещала тренировки и катала по острову на велосипеде. За жильё и уроки платить было не нужно, потому что я помогала администратору лагеря с разными задачами типа встречи гостей и подготовки комнат. Ритм жизни там совершенно другой, нет давления и необходимости успеть всё на свете, поэтому чувство вины из-за прокрастинации довольно быстро отступает. Солнце и океан здорово помогают, когда становится грустно. А если хочется одиночества, можно уйти в пустыню: на остров сильные ветра приносят песок из Сахары. В лагере я подружилась с ребятами из разных стран. Не могу сказать, что Фуэрта помогла мне справиться с депрессивным состоянием, но провести пару зимних месяцев, болтаясь в океане и кушая свежую клубнику, явно было не лишним.
Об Ирландии после сёрфинга
Поездку же в Ирландию я и вовсе не планировала. Всё сложилось само собой: после Фуэрты у меня была намечена короткая поездка в Лондон, на концерт, и уже была готова британская виза, с которой можно въезжать в Ирландию. В феврале же я познакомилась в сёрф-кэмпе с двумя ирландками, мы подружились, и одна из них предложила мне приехать волонтёром к ней в деревню. Первое, что пришло в голову, — это бесконечная зелень и группа Pogues, так что решение я приняла за три секунды.
Сначала я хотела работать на ферме, потому что мне нужна была именно физическая работа, чтобы полностью отключить мозг, но эта позиция оказалась занята. Зато меня позвала к себе няней семья с двумя детьми. Меня никогда не интересовали дети, и опыта общения с ними не было, но я решила попробовать и посмотреть, что из этого может получиться. В итоге я провела с двухлетним и семилетним мальчишками два месяца, научилась общаться с детьми, а заодно резко улучшила своё состояние благодаря жёсткой рутине и возможности каждый день официально валять дурака: прыгать на батуте, лазать по деревьям и играть с детьми.
Ирландия оказалась самой терапевтической страной на свете. Люди там вежливые и дружелюбные, но никто не суёт нос не в свои дела. Удивительный баланс! Сильный и сложный для восприятия региональный акцент встречается у людей, чей первый и основной язык гэльский, и у северных ирландцев. В основном люди говорят на прекрасном понятном английском. «Гиннесс» там и правда вкуснее (он просто свежее, мне кажется). Люди все безумно музыкальные. Я объездила почти всю страну, плюс ещё побывала в Северной Ирландии: погуляла по Белфасту и прошла пятьдесят пять километров по северному побережью. Самые красивые места в Ирландии — это графства Керри и Клер, оба находятся на западном побережье. Там есть океан, нереальной красоты зелень и горы (не очень высокие, но зато на самую высокую можно забраться всего за два часа).
О финансах
Я осознанно решила не брать на себя обязательства перед работодателями, так как не была уверена, что смогу делать все задачи вовремя. К тому же мне тяжело даётся фриланс: сложно концентрироваться и не отвлекаться на всё подряд. Финансовый вопрос я решила, сдав свою квартиру. Если бы у меня не было такой возможности, то, разумеется, пришлось бы искать удалёнку.
О контакте с другими людьми в чужом краю
Мне гораздо легче говорить о себе на английском, чем на русском. Когда ты говоришь и думаешь на другом языке, проще рассказывать о своём опыте и объяснять, как ты тут оказалась, потому что создаётся впечатление, что ты говоришь не о себе, а о ком-то ещё. Плюс в Ирландии нет стигмы, связанной с психическим здоровьем. Люди гораздо более открыты, много кто в терапии, и в целом все более честны перед собой и окружающими.
О преодолении кризиса
В целом мне стало легче сразу, как я приняла решение уехать, но тяжёлые депрессивные эпизоды случались и продолжают случаться. В марте я на неделю оказалась дома, сходила к психиатру, получила рецепт и начала принимать антидепрессант (СИОЗС).
Всё время, что я находилась в Ирландии, я вспоминала впечатлительных дев из литературы XVIII–XIX веков, которых отправляли в Европу на «лечение» неразделённых влюблённостей, и напоминала себе, что нахожусь в санаторных условиях, и моя основная задача — наблюдать за всей красотой вокруг и потихоньку восстанавливать силы. Где-то в середине июля у меня впервые появилось желание планировать и я начала чего-то хотеть. Я не могу со стопроцентной уверенностью сказать, что всё позади, но есть желание жить, а это уже большая победа.
О терапевтическом эффекте путешествий и планах на будущее
Да, путешествия — это терапия. Мне нравится, как меняется моё ощущение в зависимости от обстановки вокруг. Ирландия для меня самое комфортное место, и я бы хотела найти работу и переехать туда, но пока не понимаю, как это лучше сделать.
Сейчас я живу со своим псом у мамы в Москве. До конца года не планирую переезжать обратно в свою квартиру. Если найду работу по душе здесь, то, разумеется, вернусь к себе. Пока же мне так спокойнее, потому что, если я опять начну скатываться, мама это заметит.