Моя мама очень боялась, что я «принесу в подоле». Эта тема про подол прошла через всю мою отроческую юность. Сколько я не доказывала, что вольности в поведении с парнями – это не мое, она не верила. Мамин сверлящий взгляд всегда жестко ощупывал меня, когда я возвращалась с дискотек, от подруг, с чужих дней рождения: как там дела с подолом? Не помят ли? Не изорван ли в клочья? Ты у меня смотри, озорная дочь!
Не знаю, откуда шел «подол» в сознании мамы. Боюсь даже предполагать. Но когда я оставалась наедине с собой, то мысленно позволяла себе дикие мысли. Они навсегда останутся без ответа. Допустив в голове страшное, я в другую минуту его уничтожала, гнала, переключалась на что-то нейтральное…
Я окончила школу, встретила Воробьева; он был боек, говорлив, оставлял благоприятное впечатление, а самое главное – неутомимо рыхлил почву для сладких надежд на будущее. Жутко целовались в кустах, столько молодой страсти (чуть было не пострадал многострадальный подол, но все же я устояла); там же в кустах решили пожениться.
Я три года ходила в невестах, пока Леха оканчивал международное отделение журфака МГУ. Я ждала суженого и ощущала себя упорной рыбачкой, которая начинает день с того, что смотрит на морской горизонт и заканчивает день тем, что слушает дыхание моря. Ах, когда же ты вернешься, мил-друг, в мои объятья?...
Прошло три года. Мы с Лехой, наконец-то, сыграли свадьбу; пьяненькие гости поднимали по кругу тосты в ресторанном зале. Каждое второе пожелание сводилось к тому, что нам предрекали кучу детей. Ничего себе, я должна была нарожать пять-шесть «воробьишек» и довольно смотреть в их чуток выпуклые глаза (как у Лехи), подтирать носы формы «картошка» и бегать с ними по очереди к логопеду, потому что мой муж картавил, а картавость вполне передается по наследству.
Нет, пять детей я не потяну, пусть даже от горячо любимого Воробьева. Вполне достаточно одного-двух.
Замелькали дни, побежали месяцы, пошли годы. Детей у нас с Лехой не появлялось. Я года через три после свадьбы насторожилась – в чем дело? У подруг вон уже вовсю дома агу-агу, гром погремушек, стирка и глажка подгузников (в те времена еще не было памперсов), а у меня по вечерам – телек и чай с лимоном.
Я прошла специальное медицинское обследование. Оно показало, что я бесплодна.
Врач, видя мое расстройство, обнадежила: при определенной квалифицированной помощи я смогу родить. Но нужны упорство, силы, вера в победу.
Как потом показало время, нужен был еще и чудо-доктор…
Я упорная (близкие мои это знают). Поэтому начала борьбу с бесплодием. Забегая вперед, скажу: от точки А (бесплодие) до точки Б (ребенок) я потратила четырнадцать лет.
Что я делала? Несколько раз лежала в больницах на обследованиях, прошла две операции под наркозом и несколько под местной анастезией, выпила кучу пилюль, не расставалась с градусником, потому что ректальная температура – это наше все. Мерить ее надо, соблюдая тонкие правила. Просыпаешься, глаза не открываешь, наощупь находишь на тумбочке градусник, вставляешь его между ягодиц, лежишь, не шевелясь, десять минут, после этого смотришь температуру, встаешь, заносишь данные в специальный график. Таким образом, можно узнать, бывает ли у тебя овуляция? Если овуляции нет, плохо, яйцеклетка не созревает. Это плохо было у меня из года в год.
Я побывала на консультациях у огромного количества звездных врачей. Никто из них мне не помог. Одна из этих консультантов, понизив голос, посоветовала верное средство – поменять партнера.
Я то верила в успех, то отчаивалась. Когда отчаивалась, пускалась во все тяжкие: шла к гадалкам, знахарям, экстрасенсам. Они мне рассказывали такие сказки, что я выходила на свежий воздух из помещений со свечами и огарками с пылающими от стыда и надежд щеками.
Своим чередом рухнул наш брак с Воробьевым. Я вышла замуж за Мишу, не скрыв, что на мне клеймо пустого стручка. Миша не допускал мысли, что наша пара останется без наследника или наследницы. В предыдущих браках у Миши были дети, значит, и в этом браке будут. Только я должна очень постараться, сделать все возможное, чтобы мы обрели полное семейное счастье. Так тихо и нежно уговаривал меня любимый Миша. И я поняла – не отсидеться, не отговориться, для мужчины, который рядом, важен ребенок, его продолжение… После этого я пошла на первую полостную операцию, затем на вторую…
Да, пришел такой день, когда я медленно опустилась на сумеречное дно безнадеги. Выхода оттуда не сущестовало. Можно было сидеть на скользком камне, пускать, как рыба, пузыри, смотреть вверх на брюхи проплывающих пароходов и морских животных. Все, так и живи. Кое-как дыши, кое-как смотри, бочком тут на дне двигайся. Детей тебе не положено. Это судьба.
Я верю в судьбу. Поэтому взмолилась: почему у меня нет детей? За какие грехи отвечаю? Как все исправить? Рупор судьбы молчал.
Я ходила по городу и молилась: «Господи, помоги! Дай мне возможность материнства! Все грешны, я – тоже! Дай мне, Господи, прощение, счастье держать свое дитятко на руках!».
Заканчивалась осень, наступала зима. Длинная, русская зима, унылая печальная песня, словно сквозь зубы во время ледяного путешествия из одной веси в другую.
Я чаще стала заходить в храмы. Думала, буду там плакать, тихие слезы скорби размажу по щекам. Нет, не плакала. В храмах светилось тепло, обволакивало спокойствие, струилось движение свечей, дрожали огни лампад, проникновенно смотрели в душу глаза святых с икон. Ах, пение хора…
А потом, ближе к Новому году я отключилась. Перестала думать о своей судьбе, о нерожденном ребенке, о том, что наша семья с Мишей неполная, нет ангельских крылышек, детских трепыхающихся ручек. Ага. Живу, никому не мешаю, работаю.
За два дня до Нового года ко мне подошла моя подруга Марина и сказала:
-Все, поехали.
-Куда? – удивилась я.
-К тому, кто тебе поможет.
-Ты уверена?
-Ага. Мне помог, Ленке – мучилась несколько лет – помог. Да многим… тебе фамилии зачитать?
Мне не нужны были фамилии. Я сразу, мгновенно поняла: услышаны мои молитвы, покаяния, слова из глубин сердца, мне посылается помощь.
Помощь звали Адъян Нимеевич Дюгеев. Он был гениальный доктор. По национальности калмык. У него была внешность того, кто мог оказаться не в свите Света, а в свите Тьмы. Но это я глупости говорю: Адьян Нимеевич был человеком светлейшим, нежнейшим, умнейшим, с бесшабашной жилкой авантюризма.
Он настраивался на больную. Начинал помогал бесплодной женщине, став ее тенью. Он не отделывался протокольными рекомендациями, он приближался к проблеме лицом к лицу, точно так стоит дирижер перед симфоническим оркестром, готовый взмахнуть палочкой и повести за собой разбуженный музыкальный рой.
…Наша первая встреча с Адьяном Нимеевичем случилась в ординаторской Института гематологии у метро «Динамо», именно там в последнее время работал Адьян Нимеевич. До этого около двадцати лет он «оттрубил» в одном из московских родильных домов.
Адьян (так для краткости буду называть гениального врача) был слегка подшофе, ведь он и его коллеги наступающий Новый год отмечали, а Марина и я ввалились – здасьте, здасьте!
Сначала мы с Мариной подняли бокалы с шампанским, чокнулись с врачами, послушали, как шутят медики, сами пошутили. Потом Адьян посадил меня в угол на стул и спросил:
-Ты смотришь на себя в зеркало?
Я ответила:
-Само собой. Утром и вечером, при расчесывании волос, чистке зубов.
Адьян поморщился.
-Не так… Смотрела ли ты на себя обнаженную?
-Не-ет, - обалдела я.
-А ты разденься, встань к большому зеркалу и посмотри. Ты увидишь, как красива, и поймешь, что ты – сосуд для новой жизни. Полюби себя, дорогая.
О, Боже! И никаких вопросов – когда впервые пошли месячные, во сколько лет потеряла девственность, еще что-то физиологическое, для уха и мыслей неприятное.
Адьян был маг, волшебник, поэт в своей области. Он был настоящий врач.
А потом он начал со мной работать. Стал моей тенью. Мы дышали, борясь за беременность, в унисон. Я обязана была слушаться его во всем. Мы жили в одном направлении.
И беременность случилась.
Да, читатель, ты выдохнул и засмеялся. Точно также сделала я, когда увидела на тестовой бумажке две четкие полоски.
Но Адьян не дал мне обрадоваться, как глупой нерпе. Он сказал:
-Не расслабляйся. С этого момента выполняй все-все, что я скажу. Будешь ходить до трех месяцев к моему УЗИсту. Вот адрес, телефон. Если я увижу на УЗИ любое отклонение, мы сделаем аборт. О, кей?
-О, кей, - выдохнула я.
-На учет в консультацию не становись, пока не скажу. В консультациях иногда сидят куры, перья расфуфырят, напугают тебя, еще чего.
Я кивнула.
-В восемь месяцев положу в двадцать девятый роддом, там заведующая – моя ученица, они тебя посмотрят, приноровятся к тебе, у них в срок и родишь.
Я кивала, кивала, кивала…
Все случилось так, как говорил Адьян. Я не отошла ни от одной его рекомендации в сторону. Сейчас, правда, сомневаюсь. Если бы УЗИ на ранних сроках показало, что мой ребенок без ручки или без ножки, пошла бы я на аборт? Все же нет… Простите, Адьян Нимеевич.
Я родила в день своего рождения. Мне исполнилось тридцать восемь лет. Это был знак, что молитвы услышаны, помощь получена, получи дочь – подарок небес.
Адьяна Нимеевича не стало, когда моей дочке исполнилось три года. Я не могла ехать на прощание с ним, лето, я с малым дитем на далекой даче. Прощаться от нашей семьи поехала моя мама – благодарная бабушка.
Тело Адьяна его сестры увезли в родную Элисту, там похоронили.
Сейчас Москва пуста без него, он словно и не дышал здесь дерзким воздухом, не принял в роддоме № 3 более десяти тысяч младенцев (это мы с ним как-то подсчитали), не помог десяткам бесплодных теток, которые своими молитвами и тоской сотрясали тишину подлунного мира.
Он делил женщин на две категории: женщины-цветы и женщины, которые сами себя делают. Он любил вторых.
Работая в Институте гематологии, выезжал в роддома со своей скоропомощной бригадой и спасал умирающую роженицу от безнадежного тотального кровотечения.
Он был настоящим ученым, писал докторскую диссертацию. И только смерть помешала ему завершить это нужное дело.
…Я уверена, что об Адьяне Нимеевиче Дюгееве помнит громадное количество людей. Это доказывает то, что он был из свиты Света.
Когда я о нем вспоминаю (обычно это бывает вечером), с неба скатывается дрожащая бриллиантовыми всполохами звезда. Я знаю, это Адьян дает мне знак.. Он – тень нас всех, кому помог, с кем сроднился, кто родил, благодаря его врачебному искусству и вере в успех.
Настоящие врачи не бросают своих пациентов даже после собственной смерти.
P.S. Завтра я дам некоторые рекомендации Адьяна Нимевича Дюгеева для тех, кто хочет родить. Они мне тоже помогли. До встречи!