Пока Раббани и Хекматиар делили президентское кресло уже несуществующей страны, в Афганистане появилась третья сила, которая едва не лишила всех плодов победы над коммунистами традиционных лидеров моджахедов. За время борьбы оба претендента на верховную власть испортили отношения с Пакистаном, что сперва сказалась на уровне финансирования их партий, а затем вылилось и в более серьезные последствия. Хекматиар еще в 1990 г. выступил против войны США и коалиции с Садамом Хусейном, после чего был списан со счетов. Раббани сохранял нормальные отношения с Карачи вплоть до 28 июня 1994 г., кода после истечения срока президентских полномочий отказался уйти в отставку. После этого пакистанское правительство официально заявило, что больше не считает Раббани легитимным президентом страны.
Здесь начинается самая странная и темная страницы истории современного Афганистана. Совершенно неожиданно, буквально на пустом месте в стране возникла третья сила, которая стремительно и почти без боя подчинила себе все этнические пуштунские территории афганского государства, а затем не менее быстро исчезла без следа.
Море литературы, посвященной талибам, не только не внесло ясность в этот феномен, но словно намеренно еще больше запутало ситуацию. Усложняет задачу и политическая ангажированность этой темы. Не располагая фактами, невозможно установить истину. Поэтому, в таких ситуациях научная достоверность уступает место чистой аналитике, построенной на теоретических выкладках.
Согласно канонической версии движение Талибан возникло 24 сентября 1994 г. В этот день «дикие» моджахеды остановили на дороге автомобиль с семьей, которая ехала из Герата в Кандагар. Сперва они отделили мужчин от женщин, изнасиловали последних, а затем всех убили. Бывший моджахед Мулла Омар, пуштун из конфедерации Гильзаи, воевавший против коммунистов в отрядах Сайяфа, собрал талибов, студентов близлежащего медресе Маиван, которые помогли ему захоронить трупы погибших. После этого Омар призвал талибов покончить с произволов бандитом и навести порядок в стране. Собрав вокруг себя около 50 человек, Омар направился к Хадже Вашару, полевому командиру Халеса, и получил от него оружие и амуницию. Затем все те же 50 талибов чудесным образом почти без боя захватили склады вооружения в Спин Болдак, принадлежавшие Хекматиару. В руки Омара попало более 3000 тонн вооружения, в том числе 80 тыс. автоматов. Считается, что на этих складах хранилась большая часть оружия, оставленного СССР Наджибулле. Этого хватило, чтобы спустя несколько месяцев вооружить всех желающих студентов медресе в приграничных районах Пакистана. Завладев оружием, маленький отряд Омара напал на «диких» моджахедов, перебил их и взял под контроль свой район.
Вскоре после этого состоялся дебют талибана на большой сцене. Примерно через месяц Пакистан отправил караван из 30 грузовиков с гуманитарной помощью по маршруту Кандагар-Герат-Ашхабад-Ташкент. 2 ноября 1992 г. близ Кандагара отряды местных моджахедов задержали и разграбили караван. В обмен на жизнь водителей они потребовали от Карачи большой денежный выкуп. Ситуация казалась безвыходной, но министр внутренних дел Пакистана пуштун Насрулла Бабар предложил обратиться за помощью к талибам. В ответ на просьбу Карачи люди Муллы Омара атаковали моджахедов, перебили их главарей и освободили караван, который продолжил путь. После этого талибы, чьи силы насчитывали уже 2 тыс. человек, уничтожил все «таможни» моджахедов вокруг Кандагара. Вскоре Омар торжественно вступил в Кандагар, где на его сторону перешел еще совсем недавно верный Раббани командующий 2-м правительственным армейским корпусом Нагиб Ахунзада, приведя к талибам 20 тыс. своих подчиненных, 120 танков, 8 вертолетов и 6 боевых самолетов.
Позднее Северный альянс обвинит Пакистан в создании и финансировании движения Талибан. Мулла Омар будет представлен едва ли не офицером пакистанской разведки, беспрекословно выполняющим приказы из Карачи. Геополитики напишут десятки статей о важности для Пакистана транспортного коридора через Афганистан, который соединил бы газовые и нефтяные месторождения Туркменистана с терминалами в Карачи и заводами в Индии. Однако, несмотря на верность подобных экономических выкладок, представлять талибан как пакистанскую марионетку неправильно. Весь вопрос в том, насколько управляем был Талибан. Как показало дальнейшее развитие событий, повлиять на поступки лидеров талибов не мог ни начальник пакистанской разведки, ни сам Аллах, от имени которого они выступали. Более того, весьма сомнительно, чтобы правительство в Карачи полонстью контролировало пуштунские территории Пакистана. Начиная с колониальных времен и до сих пор отношения в этом регионе строятся на ежегодном подкупе центральным правительством вождей местных пуштунских племен, которые за весьма крупные суммы соглашаются сохранять мир.
С одной стороны, Пакистану было несомненно выгодно стабилизировать обстановку в соседнем Афганистане. Это позволило бы наладить нормальные экономическое отношения со Центральной Азией и избавиться от нескольких миллионов крайне слабо контролируемых пуштунских беженцев. Но, с другой стороны, совершенно непонятно, зачем Пакистану серьезно поддерживать пуштунских националистов, объединившихся в движение Талибан. Очевидно, что при первой же возможности они подняли бы вопрос о «линии Дюрана». Несомненно, что на начальном этапе пакистанское правительство помогали талибам. Среди требований моджахедов, захвативших под Кандагаром гуманитарный караван, главным был пункт о недопустимости присоединения к Мулле Омару беженцев, находящихся в Пакистане. Но не стоит эту помощь переоценивать.
Далеко не последнюю роль в формировании Талибана сыграл генерал Шанаваз Танай. Кроме того, на сторону талибов перешли многие партийные функционеры, принадлежавшие к фракции Хальк, т.е. конфедерации Гильзаи. Парчамисты, состоявшие из таджиков, узбеков и Дуррани, встали на сторону Северного альянса. Однако в Талибане Дуррани были представлены более полно, чем Гильзаи. Талибы-пуштуны принадлежал к племенам нурзаи, баракзаи, мозаммадзаи, попалзаи, ализаи и хотакзаи – за исключением последнего, все эти племена входят в конфедерацию Дуррани. Все они исповедовали суфизм в версии братства кадирийя. К сожалению, эта без сомнения ценная информация не дает ответа на самый важный вопрос – почему Мулла Омар, провозглашенный в Кандагаре главой всех правоверных, стал лидером движения, которое за короткий срок подчинило себе почти всю страну? Вопрос о легализации его власти остается открытым. На Востоке люди никогда не пойдут за первым встречным; чтобы признать в нем лидера, им необходимы железные аргументы, освященные традицией и религией. Ясность в это вопрос могла бы внести достоверная информация о происхождении и клановой принадлежности Омара. Во время войны с советскими войсками весьма молодой Омар был полевым командиром, что свидетесльствует о его высоком социальном статусе в клановой системе пуштунов.
Будьте с нами, подписывайте и Поддержите канал!