На днях вышло сразу два интервью вице-губернатора Игоря Албина. Оба про стадион - главную арену России в Кубке Конфедераций. Первое издание специализируется на спортивной тематике, второе - общественно-политическое. Одно федеральное, второе местное. Но эти два интервью замечательным образом дополняют друг-друга. Приводим их полностью.
Вице-губернатор Санкт-Петербурга и куратор строительства «Зенит-арены» рассказал корреспонденту «Матч ТВ», почему этот стадион нельзя считать символом расхитительства, а затраты на его возведение на самом деле невелики.
— После долгих и шумных, надо сказать, лет строительства у многих сложилось ощущение: арена в Санкт-Петербурге так и не откроется к Кубку конфедераций. В какой момент вы сами поверили, что успеете?
— Для понимания происходящего нужна небольшая ретроспектива. Февраль прошлого года. Есть проект, утверждены денежные лимиты. И вдруг динамика объемов строительства начинает падать. Из месяца в месяц. В январе – 80 процентов от плана. В феврале – 20. В марте – ноль! И масса недостроя снаружи и внутри. Стало понятно, что такими темпами мы к декабрю 2016-го объект не закончим. Пришлось бить в колокола.
— Почему все остановилось?
— Из-за позиции генподрядчика, теперь уже бывшего. «Трансстрой» получал от города авансы. Причем нарастающие: сначала 30 процентов, потом 50, 70, наконец, 100. Одновременно брал кредиты на основную деятельность. Вся предоплата уходила на обслуживание долга, а не на производство работ. Подрядчик получает от нас аванс, рассчитывается с банком – а исполнителям и поставщикам заплатить нечем. Естественно, возникла напряженность: люди не видели денег и перестали доверять. Работы остановились. Что-то вроде итальянской забастовки: все на месте, никто не работает.
Потом выяснилось, что к закупке оборудования на 3,5 миллиарда рублей, — вентиляция, свет, звук, «слаботочка», — еще не приступали. Даже до составления контрактов дело не дошло. Вот тогда я как руководитель штаба строительства принял решение: необходимо срочно выходить из зоны риска. 16 га территории и огромный объем работ не оставляли выбора. А тут еще возникла переувлажненность объекта. Монтаж систем при отсутствии кровли превратил стадион в бассейн. А рядом – намывные территории с переувлажненными грунтами. Гидроизоляция и дренаж не сделаны, осадки, все протекает… Пришлось выполнять срочные работы по водопонижению и гидроизоляции. Причем без финансирования со стороны генподрядчика.
— Заставляли людей работать бесплатно? Или давили на совесть?
— Работы велись под гарантии и обещания городских властей. В мае 2016 года начался очередной шантаж со стороны генподрядчика, в августе мы расторгли с ним контракт. Провели новый конкурс, и я рад, что строительством занялся «Метрострой»: это компания с большим опытом, квалифицированным персоналом и оборотными средствами.
— Но «Метрострой» никогда не возводил стадионов.
— Во-первых, один теперь возвел. Во-вторых, у этой компании очень мощные наработки по сложнейшим проектам. Рисков в привлечении «Метростроя» я не видел. К тому же координатором работ по наружным инженерным сетям выступил городской «Водоканал», — солидная и компетентная организация. В итоге темпы строительства с августа по декабрь выросли в пять раз. Фактически, это был трудовой подвиг. Не стесняюсь так говорить, потому что до этого объект был про-ва-лен. А сейчас – огромное, уникальное, работающее сооружение. Чтобы вы представили, насколько огромное, скажу: общая площадь – 375 тысяч кв. метров, высота – 75 метров, периметр безопасности, который арена обязана иметь по требованиям ФИФА, составляет почти 6 километров.
— Но потом начались проблемы с полем.
— Да, оно завибрировало.
— Что-то сейсмическое? С баллами по шкале Рихтера?
— Проблема в том, что в мире не существовало стандартов по вибрации выкатных полей. Пришлось их создать. Взяли за точку отсчета поле «Петровского», произвели замеры.
— Объясните: игроки выходили на поле, и оно тряслось?
— По их ощущениям, да. Подтверждали вибрацию и приборы. Что такое выкатное поле? Это металлическая чаша, в которой лежит пирог из грунта, дренажной подушки и травы. А под газоном – сложные инженерные коммуникации.
— Как справились с дрожью земли?
— Усилили второстепенные балки, наварив порядка 300 тонн металла. Жестко закрепили металлическую плиту 9-сантиметровой толщины, которая и давала волновую вибрацию при движении людей в определенных местах. Замеряли на каждом метре. Справились, установив под полем 720 домкратов. Они и обеспечивают жесткость, когда поле перемещается с открытого пространства в чашу.
— Вибрации устранили. Но затем, кажется, перестала расти трава.
— Это был следующий вызов. Проект подразумевал выкат поля между матчами за внешний периметр. 40-минутная процедура позволяла газону нормально расти и восстанавливаться под открытым небом. Когда поле сдали в 2016-м году, ФИФА признал: оно идеальное. После газоном занимался «Зенит» и привлеченная им профильная компания. В итоге поле к марту не проснулось. Немудрено: у нынешнего рулонного газона, который был заблаговременно заказан в Гатчине, корневая система 12 см толщиной. У того, что не проснулся, была 3 см. Поменяли. Прошили синтетической нитью на 18-сантиметровую глубину.
— В мире укладываются сотни полей в год. Почему не проснулось именно петербургское?
— Конечно, были ошибки. В прошлом году мы приглашали для консультаций агрономов и экспертов ФИФА, «Зенита», «Спартака», «Терека». Ничего такого, что заставило бы волноваться, не было, все шло по плану. Но в марте возникли проблемы.
— Причины?
— Их три. Первая – очень холодная весна и затяжная зима: на грунте не было двенадцати градусов тепла, при которых начинает нормально расти трава. Вторая – отсутствовал опыт эксплуатации выкатных полей, жизнеобеспечение которых резко отличается от стационарных. Третья – медиацентр Кубка конфедераций построен так, что мешает выкату поля за пределы чаши.
— Вот это особенно умиляет. Кто распорядился поставить холодильник так, что невозможно открыть шкаф?
— Коллегиальное решение. И коллективная ошибка. Имелось техзадание, согласованное с ФИФА. Мы его выполнили, считая, что газон и в чаше сумеет нормально жить. Но «трава в подвале не растет» — очень верный тезис. Вообще болезни выкатных полей характерны не только для нашей арены. Во всем мире с ними сложности.
— Как себя теперь чувствует «Трансстрой»? Авансы кончились, кредиты остались, договор подряда расторгнут. Компании должно быть грустно.
— Много лет занимаюсь проблемами капитальных вложений, но до сих пор не сталкивался с тем, чтобы авансами на производство работ гасили кредиты, а не направляли на сами работы. Причем и тело кредита, и проценты по нему. Нонсенс даже для российской практики. Сегодня это предмет судебного иска к «Трансстрою», разбираемся в юридической плоскости. Еще один иск на миллиард рублей – качество работ: очень многое пришлось переделывать. Итого объем финансовых требований к компании, которая получила авансы, но не отработала их, — 4,6 миллиарда рублей.
— «Зенит» подчеркнуто дистанцировался от нового стадиона. И даже после его открытия брезговал, пусть это и сильное слово, играть на Крестовском. Как вы к этому относитесь?
— Мы любим «Зенит». С большим уважением относимся к команде. Но опыта эксплуатации столь масштабных объектов у клуба нет, что порождает опасения. Мне нравится позиция Алексея Миллера, который сказал на днях: те, кто критикует «Санкт-Петербург Арену», — либо завистники, либо клеветники. Это один из лучших спортивных объектов в мире, рукотворный памятник. Недочеты, конечно, есть. Но знаете, сколько ушло на пусконаладку «Мегаспорта» на Ходынке? 10 лет. Обувь покупаете – и ту разнашивать надо, что говорить про стадион?! «Зенит» пока к арене не привык. Но привыкнет. И научится управлять. С клубом у нас полное взаимопонимание.
— Готовы взять на себя ответственность за северных корейцев, строивших стадион в жестоких бытовых условиях? Историю раскопали скандинавы…
— Знаете, я строил дорогу между Хабаровском и Читой, которой до этого просто не было. Имел отношение к сочинским олимпийским объектам. На многие стройки мы привлекаем китайцев, корейцев, турок, сербов, армян, болгар, украинцев, итальянцев, молдаван. Работы хватит на всех. Но в России очень жесткая миграционная политика и стандарты охраны труда. Каждую неделю мы находились под тотальным контролем. И условия для рабочих были надлежащими. Если бы вы приехали на этапе строительства – поразились бы качеству питания персонала и проживания в вахтовом городке. Рабочая одежда, пропускная система, два раза в неделю – баня. Какие рабы? О чем речь? Кому-то очень хочется дискредитировать Россию. Пусть сначала у себя обеспечат такие условия, а потом критиканствуют. МИД Северной Кореи, кстати, опровергло этот «фейк». Их людей на нашей стройке не было.
— На каком стадионе «Зенит» начнет сезон?
— По словам руководителей клуба и «Газпрома», чемпионат команда проведет в том числе и на «Зенит-арене». Где начнет? Неизвестно. Проблемы с газоном остаются, а как он себя поведет дальше, не знаем: нет опыта эксплуатации подобных полей.
— Кто будет владеть ареной и содержать ее после ЧМ-2018?
— Прорабатывается вариант передачи стадиона правительством Санкт-Петербурга в аренду клубу. Окончательного решения пока нет.
— Существует большая разница между стоимостью петербургской арены и ее зарубежных аналогов. Вас не затруднит это объяснить?
— Пусть критики рассчитают стоимость места при смете в 43 миллиарда рублей, 80 тысячах кресел и возможности круглогодичной эксплуатации. Именно 80, а не 65, — такова концертная заполняемость объекта. Глубоко убежден, что при таких расчетах наш стадион – далеко не самый дорогой в России и тем более в мире. Цена, с учетом сказанного выше, — адекватная.
— Но она менялась за годы стройки не раз и не два. Причем в большую сторону.
— Потому что было четыре перепроектирования. Вот, кстати, интересный документ. 1947 год, сталинские времена, строительство стадиона имени Кирова. Подписана одна сметная стоимость – и через несколько месяцев другая, возросшая. За подписью Ворошилова. А ведь тогда был жесточайший уровень планирования и контроля! То есть проблема, мягко говоря, не нова.
— Тема вашей кандидатской диссертации – «Криминальное перемещение капитала: характеристика и социальный контроль». Скажите, верно ли один из известных петербуржцев назвал стадион на Крестовском памятником коррупции?
— Мое первое образование – юридическое, поэтому скажу: не надо вешать ярлыки, никто не отменял презумпцию невиновности. Во-первых, вину может установить только суд. Во-вторых, злоупотребления есть всегда и обусловлены они низким уровнем культуры. Идеальное определение преступлений, не связанных с насилием, дал профессор права князь Трубецкой: «Это нормальная реакция нормальных людей на ненормальные условия жизни». Что есть условия в данном случае? Нормативно-техническая база, которая родом из СССР. Обосновать цену одного и того же объекта можно в рубль, в миллион и в миллиард. Именно от таких вольностей рождаются злоупотребления. Вот с чем надо бороться. А коррупцию отрицать невозможно, факт. Но ее необходимо доказать в порядке, установленном действующим законодательством.
Приведу пример: понимая всю негативность шлейфа, после ухода «Трансстроя» я поставил условие – расширенное банковское сопровождение. То есть каждая копейка из бюджета, попадая на этот объект, проходит минимум четыре уровня контроля. Комитет по строительству, заказчик, поставщик, генеральный подрядчик, субподрядчик – все на обслуживании в одном банке. Это означает, что любой платеж прозрачен и нам понятен. И когда приходят правоохранители, они видят: обналички нет, налоги и сборы выплачиваются в полном объеме. Что тогда есть коррупция? Завышение цены? Поменяйте нормативную базу! Взятка чиновникам? Но с первого дня каждому было жестко сказано: пропадет хотя бы рубль – сядете.
— И некоторые к этому близки.
— О том, что было до меня, рассуждать не берусь.
— За что вы награждены почетным знаком Олимпийского комитета России?
— Возглавлял наблюдательный совет «Олимпстроя» и был начальником штаба строительства сочинской Олимпиады.
— Когда пройдут Кубок конфедераций и чемпионат мира, сколько еще средств затребует арена?
— Останется ряд аспектов, связанных с переделкой работ «Трансстроя». Город не имеет законного права дважды оплатить одни и те же работы или поставки. Только через суд. Поэтому поданы иски. Во всем остальном стадион уже сейчас живет нормальной жизнью.
Следующее интервью общественно-деловому интернет изданию отлично дополняет федеральную тематику. Вопросы больше локального характера, но не менее интересно:
– Вы довольно долго на стадионе практически живете. Когда наступает тот час N, когда вы можете сказать: «Я свободен, стадион – больше не моя проблема»?
– Я живу на стадионе по поручению нашего губернатора. А он недвусмысленно дал мне понять, что стадион – сфера моей ответственности до завершения матчей чемпионата мира по футболу 2018 года. Я буду стадионом заниматься до полуфинала, который пройдет на нашем стадионе.
Конечно, стадион уже не требует столько внимания, как раньше. Строительные работы и пусконаладка завершены, и мы принимаем сложнейшее и очень важное мероприятие международного уровня как главная площадка России в рамках Кубка конфедераций. И я могу сказать, что сегодня стадион – культурно-спортивный комплекс – живет уже своей жизнью. 1 июля был интересный момент. Поскольку прогноз синоптиков был неблагоприятный, по требованию чиновников Всемирной федерации футбольных ассоциаций мы закрывали раздвижную кровлю. Это совпало с репетицией церемонии закрытия. В проектном расчетном времени вся процедура закрывания кровли должна занимать 20 минут. Мы в них уложились. Я очень надеюсь, что к чемпионату мира по футболу управлять нашим стадионом можно будет с обычного планшета: выкатным полем, раздвижной кровлей, подачей тепла, дымоудалением, вентиляцией, холодом и так далее.
– Что происходит с передачей стадиона клубу «Зенит»?
– Есть дорожная карта, которую подготовили мои коллеги из блока имущественных отношений совместно с футбольным клубом «Зенит». Это концессия, работа над которой ведется сегодня органами власти Петербурга и клубом. Есть, правда, некоторые обстоятельства. Пока мы готовились к передаче стадиона клубу «Зенит», мы вступили в режим наследования объектов временной инфраструктуры и периметра безопасности.
У нас появились новые здания, сооружения, удаленный пункт досмотра грузового транспорта, павильоны зоны контроля доступа, масса дополнительных систем, видеокамеры – все это тоже необходимо принимать эксплуатирующей организации. И не только принимать. Все это необходимо законсервировать и сохранить к чемпионату мира по футболу. Поэтому, если футбольный клуб «Зенит» примет стадион, работы у него прибавится по сравнению с первоначальным сценарием.
– Что значит «консервация»? Все эти дополнительные сооружения не будут использоваться в течение года, даже если «Зенит» будет играть на новом стадионе?
– Их необходимо сохранить. Мы приняли решение, чтобы сэкономить средства федерального бюджета, не демонтировать временную инфраструктуру. Это означает, что ей нужна консервация.
– Значит ли это, что тот самый «лагерь» для прессы, который мешает полю выкатываться на его законное место снаружи стадиона, тоже будет законсервирован, и в течение года поле не сможет попасть на свежий воздух?
– Буквально сегодня после совещания штаба главного операционного центра во главе с вице-премьером Виталием Леонтьевичем Мутко мы прошли по предполагаемым местам расположения медиацентра и компаундов. И у нас есть решение. С учетом того, что газон – это натуральная трава, он должен находиться на внешнем периметре стадиона. И мы убеждаем наших коллег из Всемирной федерации футбольных ассоциаций и Минспорта в том, что необходимо демонтировать временную инфраструктуру на внешней плите выкатного поля, чтобы переместить поле на межматчевый период за пределы чаши стадиона. Это поможет нам обслуживать тот самый газон, который принес нам так много неприятных сюрпризов.
– А они сопротивляются? Что такого страшного в том, чтобы демонтировать, а потом заново собрать пресс-центр?
– Дело в том, что в нем используются очень сложные технологии телетрансляции – это силовые кабели, триаксиальный кабель, надо учитывать сопротивление материала, чистоту и силу сигнала. Нам необходимо провести соответствующие расчеты, чтобы это не повредило качеству картинки во время трансляции в рамках чемпионата мира по футболу. Поэтому мы обсуждаем эту проблему совместно с телевизионщиками-технарями. Технически перенести компаунд и медиацентр не сложно.
– Есть куда перенести?
– Да. Это часть парковок для автомобильного транспорта, в том числе часть стационарных двухуровневых парковок в зоне тяготения к чаше стадиона.
– А насколько меньше тогда станет парковок и не повредит ли это автовладельцам, которые будут приезжать на стадион?
– Это буквально одна парковка. Не более 200 мест будет занято.
– Но пока это решение не принято?
– Оно в стадии обсуждения. Заказчиком по временной инфраструктуре и инвестором выступает «Арена 2018» – автономная некоммерческая организация, созданная специально для проведения Кубка конфедераций и чемпионата мира по футболу. Нам предстоит представить исполнительную документацию, отчитаться по ранее выплаченным авансам, и эта работа будет продолжаться до конца июля этого года. И до конца июля мы должны принять решение о перемещении медиацентра и компаунда.
– Вы сказали «если клуб примет стадион». А что, может не принять?
– Я думаю, что такой вариант сегодня исключен, поскольку есть позиция Алексея Борисовича Миллера. Он недвусмысленно дал понять, что ФК «Зенит» заинтересован в играх нового футбольного сезона на двух площадках – стадионе «Петровский» и стадионе «Санкт-Петербург – Арена».
– То есть этим летом какие-то игры здесь могут быть?
– Это уже вопрос к организаторам этих игр, к клубу «Зенит» и Российскому футбольному союзу.
– Если «Зенит» все-таки стадион примет, окупится ли когда-нибудь сооружение такого уровня?
– Те модели, которые мы просчитывали, предусматривают проведение спортивных и неспортивных мероприятий, использование прилегающих территорий, Яхтенного моста, ресторанной зоны, офисной зоны. Это позволит максимально приблизить балансы стадиона к окупаемости. Мы считаем, что есть все необходимые и достаточные условия для того, чтобы стадион стал окупаемым. Может быть, не в один год. Но во вполне недалекой перспективе.
– А что именно можно делать?
– Давайте пофантазируем. Первая модель, которая сегодня рассчитывается, это концертные программы. Надо понимать, что исполнители, которых мы вовлекаем в эту работу, должны собирать полные трибуны. По концертам стадион – или многофункциональный культурно-спортивный центр – может принимать до 80 тысяч зрителей. Дальше – спортивные мероприятия, в первую очередь спортивные матчи. Это 68 тысяч зрителей при полной загрузке. Можно проводить хоккейные матчи и даже временно установить плавательный бассейн. 20-я отметка – то место, где располагаются ложи, – в принципе, это неплохие офисные помещения. 42-я отметка, самая высокая из доступных для зрителей, – это ресторанная зона. А если еще придумать контент, благодаря которому китайские туристы окажутся на Крестовском острове и захотят посмотреть стадион, Западный скоростной диаметр, «Лахта-центр», Финский залив – это тоже повысит привлекательность объекта. Плюс – сопутствующие услуги в Приморском парке Победы и в парке 300-летия Петербурга. Тем более что эти два парка соединены Яхтенным мостом. На мой взгляд, с точки зрения рекреации и развития общественных пространств – это одна из будущих культовых точек Петербурга. Это Петербург XXI века.
– А кто мог бы стать арендатором офисных помещений на 20-й отметке?
– Это работа для профессиональной команды, маркетологов, предпринимателей.
– Получается, арендаторы каждый раз будут через рамки и досмотр проходить на свои рабочие места?
– Логистика и навигация на стадионе построены очень разумно. Можно обеспечить проход отдельно на 20-ю отметку. Или отдельный проход на 42-ю отметку в ресторанную зону. После ввода в эксплуатацию станций метро «Новокрестовская» и «Беговая» сильно улучшатся логистические возможности стадиона. Мы сегодня ожидаем, что после окончания финального матча Кубка конфедераций через Яхтенный мост в сторону улицы Савушкина пройдет порядка 23-25 тысяч человек. Кроме того, работает станция метро «Крестовский остров», шаттлы. А станция метро «Новокрестовская» добавит еще 40 тысяч пассажиров на вход. Обратите внимание, как будет осуществляться выгрузка стадиона – все болельщики покидают чашу стадиона за 20 минут.
– Возможна ли передача клубу «Зенит» не только стадиона, но и Яхтенного моста и части парка?
– Я не веду переговоров по поводу подготовки концессионного соглашения. За это отвечает имущественный блок Смольного. Моя задача – построить, ввести в эксплуатацию, провести мероприятия и передать на консервацию.
– Во время матчей Кубка конфедераций была непонятная ситуация с газоном: некоторые чиновники ФИФА хвалили его, а потом пришел Криштиану Роналду и обругал. Вам не хотелось просто взять кусок газона, прийти к нему и сказать: «Криштиану, нормальный же газон, что ты несешь?»
– Роналду не хотел играть на нашем газоне, и он не будет играть в финальном матче. Все логично. Что касается качества газона – да, есть к нему нарекания, это относительно молодой газон. И мы понимаем, что сегодня эта опция находится в зоне риска. Именно поэтому мы отрабатываем вариант, связанный с перемещением выкатного поля из чаши стадиона на внешний периметр. Выкатное поле – это то, чем придется заниматься серьезно.
– Между играми какие-то реанимационные мероприятия приходилось проводить с газоном?
– Конечно. За газоном ухаживали основательно: осуществляли полив, внесение удобрений, прошивали элементами, подсеивали. Есть проблема, связанная с тем, что южная сторона выкатного поля по-прежнему недостаточно освещена натуральным светом. И все мероприятия по инсоляции недостаточны. Поэтому так важно вывести газон на внешний периметр. Также напомню, что установка рулонного газона – это не что-то из ряда вот выходящее. Этим занимается большинство стадионов в мире и в России. Непрошитый газон в состоянии принять два футбольных матча. А прошитый – гораздо больше. На чемпионате мира газону предстоит принять 8 матчей. А это означает, что качество корневой системы и травы должно быть совершенно иным. Но агрономы футбольного клуба «Зенит» и агрономы компании «Бомард», комитет по строительству, персонально Алексей Александрович Золотов (начальник аппарата вице-губернатора Игоря Албина. – Прим. ред.) сделали за три недели невозможное – они создали новый газон на выкатном поле.
– Что будет с этим газоном, который фактически отработал свое?
– Есть разные варианты. Один из них – это демонтаж. А второй – санация газона и дальнейшая с ним работа на внешнем периметре. Можно подсеять многолетнюю траву. Многое зависит от климатических условий. Почему не удалось сохранить газон, который выглядел вполне прилично в 2016 году? Основных причин три. Первая – отсутствие опыта в эксплуатации выкатных полей в России. Вторая проблема – затянувшаяся зима. А температура грунта должна быть не менее 12 градусов по Цельсию, только тогда трава начинает прорастать и формируется нормальная корневая система. У нас такого тепла на было практически до начала июня. Обильные осадки и дефицит солнечного света тоже повлияли.
– Все-таки, когда должно быть принято решение о передаче стадиона «Зениту»?
– По дорожной карте – в августе. Но я считаю, что сроки сильно сокращены, скорее всего, это будет конец года. Потому что процедуры, которые регулируются действующим законодательством, ни сдвинуть, ни сократить невозможно.
– Любимое развлечение болельщиков – найти место на стадионе, где с потолка что-то капает, и запостить фото протечки в соцсетях. Почему до сих пор у них есть такая возможность?
– Я обнаружил целых три таких фотографии, причем они массово тиражировались. И у меня это вызывает недоумение. Объект площадью в 285 тысяч квадратных метров, который вмещает более 50 тысяч зрителей, 127 инженерных систем, 1200 туалетов. Где-то одна капля протекла. Кстати, по поводу несуразных кабелей, которые тоже любят фотографировать – это не что иное, как требование по адаптации стадиона. Они временно смонтированы и будут демонтированы после чемпионата мира по футболу.
– В чем будет заключаться ваша работа на стадионе до чемпионата мира?
– Она будет включать три основных этапа: консервацию временной инфраструктуры, эксплуатацию стадиона и адаптацию и подготовку к чемпионату мира по футболу. И все это на фоне того, что стадион необходимо наполнить контентом, чтобы он до чемпионата мира не стоял памятником, а работал и приносил радость жителям Петербурга.
– То есть даже после передачи его «Зениту», вы будете за стадионом присматривать?
– Дело в том, что ответственность за все мероприятия чемпионата мира по футболу – это ответственность не футбольного клуба «Зенит», а правительства Санкт-Петербурга и Российской Федерации.
В материале использованы фотографии: Андрей Голованов и Сергей Киврин, РИА Новости/Алексей Даничев, РИА Новости/Владимир Песня, РИА Новости/Пресс-служба администрации Санкт-Петербурга, РИА Новости/Михаил Киреев, РИА Новости/Сергей Мамонтов