Истинная свобода требует несоизмеримых жертв и чего-то более. Большинство людей только думают, что хотят свободы, а на самом деле, стремятся в узы социального порядка, жёстких законов, материализма. Единственная свобода нужная человеку — свобода жить комфортно. Эмма Голдман
Если моя поэзия имеет цель чего-то достигнуть — это освобождение людей от ограниченных способов, которыми они видят и чувствуют. Джим Дуглас Моррисон
Идея того, что психотерапия находится вне политики, не нова и выглядит логичной. Но в этой идее много разных аспектов. Вне политики — это значит, что психотерапия не используется как политический инструмент. Те или иные взгляды не определяют возможность получения и качество терапии. Разница предпочтений — не точка невозврата, а возможность для контакта, взаимоуважительной конфронтации, принятия и развития терапевтических отношений.
Это с одной стороны. А если немного поразмышлять в другую сторону, то получается примерно следующее.
Воспитание детей в любой социальной или политической системе зачастую строится двумя путями — обращением или к страху ребенка перед неприятностями и наказанием, или к его желанию быть любимым. Выстраивание зависимых механизмов поведения в данном случае даже не предмет разговора. Специфика педагогики и дидактики действительно такова — это не хорошо и не плохо. Весь вопрос в том, что при переходе к взрослой жизни не предлагается ничего взамен. Оставить взрослого человека в этой малоприятной дихотомии выгодно с точки зрения управления. Он становится удобным для общества и государства.
Альтернативой такому расщеплению может быть идея о том, что отношения между людьми, коммуникация — это процесс равноценного обмена чем-то важным. Менять, например, можно открытость на открытость, привязанность на привязанность, рабочее время и квалификацию на деньги и признание, любовь на любовь. При этом, важным является не только равнозначность обмениваемых ресурсов, но и легальность этого процесса — знание обеих обменивающихся сторон о факте и правилах обмена. Понятное дело, что психотерапия — это не единственный способ придти к подобной альтернативе, но она точно ее предлагает и делает не только возможной, но и ценной. И совершенно точно одной из задач психотерапии является исследование имеющихся и отсутствующих у человека ресурсов, а также тех способов, которыми человек распоряжается имеющимися ресурсами и получает недостающие. А еще, психотерапия дает много поддержки в том, чтобы принять и продемонстрировать собственную нуждаемость (и, как следствие, уязвимость) и, тем самым, стать равноправным участником обмена, признающим его важность. Поддержка в подобной открытости постепенно переводится в самоподдержку, обеспечивающую человеку свободу обмена в отсутствии терапии.
Исследовательская активность ребенка несет в себе много сложностей и вполне обоснованного беспокойства для родителей. И в некоторых случаях, действительно, единственно возможными способами являются контроль и разного рода и характера запретительные меры. Это важно, это забота о выживании и безопасности. Тут есть одна тонкость, исследовательская активность ребенка — это агрессия. С одной стороны, это агрессия в сторону окружающей среды — как способ творческого приспособления и возможность получить то, что сейчас хочется. Подобная агрессия требует адекватной поддержки — баланса между обеспечением безопасности ребенка и развитием его способностей удовлетворять собственные потребности. С другой стороны, это агрессия в сторону родителей, в том смысле, что требует обязательной ответной реакции, времени и ресурсов (как физических, так и психологических). В какой-то момент ресурсов может перестать хватать, активность ребенка может стать надоедающей, неудобной или социально неодобряемой (и, как следствие, стыдящей для родителей). И тогда адекватной поддержки все меньше, а контроля и запретительных мер все больше (как и в случае с воспитанием, повторюсь — это не манифест об ужасных родителях и не призыв их переделывать или наказывать, это просто факт и особенности жизни). В этот момент происходит еще одна вещь — агрессия постепенно перестает быть стремлением браться за то и справляться с тем, на что ребенок имеет право, и становиться стремлением к разрушению (окружающего мира или самого себя).
Именно такое понимание агрессии поддерживается обществом и государством. Так как именно такое понимание позволяет не только эксплуатировать идею сдержанности, законопослушности и конформности, но и наделяет государство мнимым правом быть выразителем всеобщей сдержанной и накопленной агрессии как внутри страны, так и за ее пределами. В этом смысле государство вполне можно понять — ему тоже необходима творческая и преобразующая энергия (агрессия) для поддержания баланса и стабильности, отстаивания границ и соблюдения геополитического паритета. И откуда-то эту энергию брать нужно. Остается один вопрос — при чем здесь психотерапия? Психотерапия здесь притом, что одной из ее задач является обеспечение той самой адекватной поддержки, позволяющей осознавать собственную агрессию и возвращать ее в русло творческой силы для удовлетворения потребностей человека. Именно благодаря устойчивости терапевта и поддерживающей основе терапевтических отношений такое возвращение становится возможным. В этом случае агрессия как энергия не накапливается внутри, а естественным образом используется.
Активная позиция делает человека заметным. При этом совершенно неважно по какому эта позиция поводу. Смысл в ее наличии и способности предъявлять. Активность в предъявлении собственной позиции может быть заблокирована по совершенно разным причинам и не цель этой статьи их искать. Чем чаще предъявление собственной позиции оказывается заблокированным, тем сложнее становится предъявление в следующий раз. Постепенно пропадает отношение к важным вещам, теряется способность формировать и удерживать фигуру, теряется ясность позиции, истончаясь под напором стыда или страха оказаться увиденным, заметным и, как следствие, уязвимым. Так проще — можно не выделяться, и быть приятным во всех отношениях человеком. Можно подстраиваться и адаптироваться, что само по себе неплохо. Проще договариваться — если у меня нет ясной позиции, которую я готов предъявить, — можно легко согласиться с чужой. Можно даже ничего не выбирать, что тоже значительно облегчает жизнь. Трудность выбора как таковая перестает существовать. Способность думать и действовать независимо перестает быть ценностью, опирающейся на использование своих собственных проницательности и воли.
Психотерапия возвращает уязвимости значение жизни как таковой и способности быть настоящим, в противовес тщательно и длительно культивируемому значению слабости. Уязвимости как способности чувствовать боль, испытывать привязанность, быть открытым и сопереживать, показывать нуждаемость и проживать моменты жизни. В уязвимости есть еще один аспект — она (как и смерть) делает нас равными. Мы все равны в собственной уязвимости и это может быть основой для признания другого человека, открытости и честности. Психотерапия делает уязвимость ценностью, важным ресурсом, который может быть использован в коммуникации между людьми как основа легальных и равных отношений.
В основу любой национальной идеи положена идентификация. Идентификация с этносом, историей, политическим или социальным устройством. Здесь идентификация выступает механизмом слияния, обеспечивающим простую и надежную поддержку. Именно в таком контексте идентификация становится ценностью, возможностью не думать за себя и при этом оставаться в безопасности. В последнее время появилось много статей про инфантильность и ее различные проявления. Конечно, прямой связи с поддержкой идентификации и слияния как ценности здесь нет, но опосредованная точно имеется. Идея слияния с обществом и государством как единственно возможном способе выжить, совершенно точно ведет к инфантилизации каждого отдельного индивида, его готовности воспринимать все идущее извне без предварительной ментальной обработки.
В противоположность идентификации, интеграция является более «взрослым» процессом, позволяющим воспринимать, перерабатывать и ассимилировать (осознанно делать частью собственного опыта) все приходящее из внешней среды или являющееся результатом взаимодействия с другими. Именно она позволяет ориентироваться не на вырванные из контекста и отдельно подаваемые с целью усиления тревоги (побуждающей оставаться в безопасном слиянии) факты, а собирать кусочки, формировать всеобъемлющий взгляд, мыслить и действовать целостно, на основе собственного опыта и чувствительности. Идея интеграции заложена в основу любой эффективной психотерапии, интеграции как основы для формирования картины мира, собственной позиции, жизненного опыта и самоподдержки. Дополнением к интеграции выступает дифференциация, тоже отчасти противоположная идентификации. Дифференциация — способность к различению, опознаванию, осознаванию и принятию разницы. Разницы между мной и другим человеком, основанной на уважении к инаковости и праву на эту инаковость. Все это позволяет выстраивать отношения с другими людьми на основе переживания и проживания различий, а не их усиления путем принадлежности к тому или иному общественному или политическому образованию.
Закончить хочется цитатой из Лоры Перлз.
Гештальт терапия — это анархический процесс в том смысле, что она не приспосабливается к заданным правилам и нормам. Она не стремится адаптировать людей к определенной системе, а скорее адаптировать их к их собственному творческому потенциалу.
В этом смысле, психотерапия не занимается политикой, но совершенно точно позволяет ее уравновесить.
