Сидеть под бомбежкой — радости мало. Но все же приятно видеть, как яростно бомбят фашисты поляну, на которой вместо «илов» стоят камуфляжи.
Как только стихли разрывы, команда бросила летчиков к надежно замаскированным настоящим самолетам. Вслед фашистским бомбардировщикам поднялась семерка наших самолетов.
Один из них вел лейтенант Антон Плескач. На подлете к вражескому аэродрому он увидел, как фашистские летчики выбираются из кабин самолетов. Плескач мгновенно выбрал цель: стоящие рядом Ю-88 и Хе-111. Развернул машину и атаковал бомбами и реактивными снарядами. Внизу все вспыхнуло, поднялся столб пламени.
В пылу боя Плескач отклонился от группы и попал под огонь зениток. Самолет вздрогнул от попадания, кабину лизнуло пламя. Несмотря на дым, застилающий глаза, Плескач выровнял машину и посадил на дороге возле заграждения фашистского аэродрома.
Плескач с трудом вывалился из кабины горящего «ила», сбросил лямки парашюта. Болели обожженные руки и ноги. Неподалеку пылал фашистский аэродром, слышались глухие разрывы. Вот-вот могли появиться немцы, и Плескач, с трудом передвигая обожженные ноги, поспешил скрыться в лесу.
Десять дней шел он к линии фронта. Кормился у местных жителей. Они же помогли ему с одеждой.
Плескачу удалось добраться до родного полка. Здесь он узнал, что его считали погибшим. Но летчик оказался сильнее смерти. Шел август трудного сорок первого года...