Сейчас книжный мир активно расширяет свои границы. В магазинах появляются книги не только про любовь и долг, но и на более щекотливые темы, среди которых стали мелькать ЛГБТ, абьюз, домашнее насилие, буллинг и т.д.
Рассуждать о том, хороши ли подобные темы в литературе, приемлемы ли, я не стану. Это слишком субъективное. Однако натыкаясь на большое количество негатива в сети в отношении указанных тем, я хочу как-то объяснить этот бум. В силу собственной точки зрения, конечно. Так откуда что берется и почему читатели обвиняют писателей в спекуляции на тему?
Социум — штука очень тонкая, ранимая. Каждая новая радикальная идея воспринимается обществом, как некое безусловное зло. Ну, нормально же всё было, что вы начинаете? Проще говоря, идея встречает резкое отрицание, в котором звучит «нам не надо, мы не хотим про это знать, нам и так было нормально». Тот факт, что кому-то не нормально и он хочет это выразить — большинством не учитывается.
Но машина уже запущена, и те, кому было не нормально всё это время, начинают осознавать, что они такие не одни и — оказывается! — об этом можно рассказать. Так, постепенно, в этой «машине» начинает работать всё больше и больше «деталек». Историй и откровений становится всё больше. Те, кому «и так нормально» начинают злиться: зачем все так шумят? Живите себе спокойно, любите кого хотите, только молча, а то у нас голова болит. То есть, заткнитесь уже, дорогие товарищи, не портите нам статистику.
Это может выливаться и в массовые беспорядки, и в резкие оценки идеи в социальных сетях и т.д. Цель всех этих действий — отрицание и уничижение идеи, доказательство её несостоятельности. Женщинам равноправие? Пусть в армию идут! Геям браки? Пусть рожать научатся. Этот этап напоминает театр абсурда: обе стороны так подогревают ситуацию, что она выходит за рамки разумного. Тогда и случается то, о чем сейчас говорят «хайп». Тот самый резонанс, в котором нуждается идея.
В конце концов страсти, конечно, поутихнут. Однако это мало что значит, потому как все социальные инструменты и рычаги всё ещё ориентированы на определенную общественную модель. Эти рычаги, как дыба, очень просты в употреблении и слеплены из говна и веток, поэтому служат веками и не ломаются.
Главный вопрос, касающийся острых тем в литературе, звучит так: а что это все, кому не лень, кинулись про это писать?
Хочется развеять это заблуждение. Писать кинулись давно, просто до нас это доходит только сейчас. Дело в том, что Запад и Европа уже лет так 50, если не больше, муссирует эти темы. Депрессия? Сильвия Плат. Трудности переходного возраста? Сэлинджер. Абьюз и домашнее насилие? Арчибальд Кронин. ЛГБТ? Вернон Салливан. А уж про расизм пробовала писать ещё Гарриет Бичер-Стоун в 1852 году. Не стоит и говорить, что советская литература хоть и хороша, но подобные вещи в массы не допускались. В СССР много чего не было, помимо колбасы и секса. Это не хорошо и не плохо, это факт, от которого никуда не деться.
Благодаря информационному занавесу, огромное количество таких книг обходили Российский книжный рынок по параболе. Сейчас они почти беспрепятственно (привет Швабб) проникают к нам, а читатель к такой подставе ну совсем не готов. Ему нужны привычные устойчивые модели той нормальности, которая существует в его субъективном мире.
Современные молодые отечественные авторы тоже хватаются за острые вопросы, желая осветить их, донести до читателя своё понимании ситуации. Но по факту сталкиваются с резким неприятием. Кому-то даже заочные диагнозы ставят!
Литература сейчас на том этапе, когда вроде бы и можно говорить и про ЛГБТ-сообщество, и про травлю в школах, и про домашнее насилие, и про абьюз. Но ключевое слово здесь «вроде бы». Потому что по факту, хотя авторы и берутся за эти более, чем актуальные темы, общество к ним не готово. Так что части читателей «все эти геи-абьюзы» — фу-фу-фу.
Самое странное, что противники резонансных тем почему-то уверены, что им что-то навязывают. Ощущение это возникает лишь потому, что первоначально в их системе координат подобных вещей не существует. Однако вместо того, чтобы спокойно сказать себе «окей, это другой мир, он не коснулся меня, но я принимаю тот факт, что он есть, ведь мир не ограничивается лишь моим опытом» или вовсе игнорировать неоднозначные произведения, они кривят губы: как их достало всё это. Интересно, наверное, так же говорили про суфражисток, про Мартина Лютера Кинга и иже с ними.
Но, как бы печально всё это не выглядело, ситуацию просто необходимо довести до абсурда, чтобы получился резонанс, чтобы вовлечь как можно больше людей, привлечь внимание.. И задействовать нужно все сферы: киноиндустрия, литература, искусство… всё, что воздействует на сознание масс. Всё, что доступно каждому человеку.
Всегда литература была отражением социума. Всегда через книги авторы обращались с читателю, пытаясь донести некую идею. В эпоху сентиментализма писали о любви, классицизм воспевал рационализм и строгие каноны, постмодернизм так же является отражением общественных течений. И на самом деле никто ничего не пытается нам навязывать. Современная литература лишь отражает те реалии, которые касаются не только масс, но и социологических меньшинств: расовые, религиозные, гендерные и многие-многие другие. Они есть, они никуда не делись, и всё, что делает литература — напоминает об этом «нормальному» большинству.