Как много лишнего мы слышим в Дни Побед, но только этой патоке с елеем, не очень верят те, кто в десять лет, питался в основном столярным клеем. (И. Растеряев. "Георгиевская ленточка")
Кто-то, потеряв честь и совесть, цеплял на грудь незаслуженные награды, с легкостью прорывался на трибуны, присваивал себе генеральские звания, получал незаслуженные льготы, предавая память тех, кто сражался в годы той страшной войны и отдавал свои жизни за Родину, а кто-то пытался пробить стену бюрократизма и добиться справедливости в отношении павших воинов.
Он не воевал, но именно такие, как Владимир Васильевич, а не те "ряженые", защитили Родину от коричневой чумы, а потом тихо, всеми забытые, доживали свой век. Они не лезли в первые ряды, они не считали себя героями, ведь они просто выполнили свой долг.
А что бюрократ от власти? Он млеет от собственно значимости, когда стоит на трибуне в Великий Праздник, а рядом с ним стоит человек с большими звездами на погонах, у которого на груди больше наград чем у Покрышкина и Кожедуба. Он бросается фразами: "Никто не забыт, ничто не забыто". -и что ему до какого-то там солдата, погибшего много лет назад. Ведь он все делает по закону.
В селе Кропачево Петя Нурмухаметов (только в СССР мог родиться человек с таким именем!) числился кумиром мальчишек. Он не считал, что те, кто моложе, недостойны его высочайшего внимания. Весь из себя спортсмен, сердцеед и вообще настоящий мужчина, Петя всегда был готов научить апперкоту левой, пересказать сюжет кино, билеты на которое размели за две недели до появления передвижки, и даже подсказать, как пригласить девчонку на танцы. В общем, это был тот идеал старшего брата, о котором грезит любой мальчишка.
А потом Петя уехал учиться в Златоуст. А еще позже началась война, и Петя ушел добровольцем на фронт. И не вернулся.
В 1973 году, в связи с 30-летним юбилеем победы на Курской дуге, в Кропачево поставили памятник погибшим на фронтах землякам. Среди перечисленных на нем имен Петра Нурмухаметова не было.
– А где же Петька? – возмутился Володька Григорьев.
То есть он давно был не Володька, а Владимир Васильевич. Но возмутился в нем именно Володька, один из тех, кто хвостиком бегал за Петькой Нурмухаметовым.
Масла в огонь подлила тетя Валя Ушакова, учительница местной школы. Она только вернулась с классом из поездки на эту самую Курскую дугу.
И что же? Оказалось, что там Петьке есть персональный памятник, и известен он как Укротитель «тигров». И назван он так потому, что за три дня боев лично уничтожил 13 фашистских танков, и 4 из них были этими самыми хвалеными «тиграми».
Но его полк погиб почти весь, и Петя тоже погиб, и не осталось почти никого, кто мог бы рассказать о нем миру. Но Владимир Григорьев был жив.
В год великой Победы ему было всего 17, и он относился к числу тех детей войны, что очень завидовали лаврам Лени Голикова и Вали Котика. Ныне он был передовиком производства, писателем (не слишком знаменитым, но все же), музыкантом-любителем. Владимир Васильевич имел основания полагать, что ему быстро удастся восстановить справедливость в отношении Пети Нурмухаметова.
Не тут-то было! Цитадели бюрократии – это вам не операция «Цитадель»! На все разъяснения Владимира Васильевича чиновники тыкали пальцами в списки кропачевских призывников, где не было никакого Нурмухаметова. А раз нет в списках, то и на памятнике быть не положено.
Растолковать им, что кропачевский сельчанин призывался из Златоуста, ибо был там студентом и не стал тратить время на возвращение к месту постоянного жительства, было бесполезно. Они ничего не слышали и слышать не хотели.
Годы шли. Владимир Васильевич вышел на пенсию. Его знакомые ветераны, а затем и ровесники уходили один за другим, а имени Пети Нурмухаметова на кропачевском памятнике все не было.
Отметив 86-й день рождения, Владимир Васильевич решил, что с него хватит. На дворе был 2014-й год. Он отправился в мастерскую по изготовлению памятников и поинтересовался, сколько может стоить памятная плита.
Сумма была всего ничего – 35 тыс. рублей. Преуспевающие бизнесмены за одну ночь в ресторане могут больше потратить. Но очереди спонсоров, желающих оплатить памятную доску Петру Нурмухаметову, что-то не наблюдалось. А у Владимира Васильевича пенсия составляла 4 тысячи в месяц.
Просить он не любил и не умел. Зато умел работать.
В селе много не заработаешь, и он выбрал Самару. Город большой, знакомый – не раз выступал тут с концертами в доме-музее Ленина. И сестра с племянником тут же живут, о гостинице думать не нужно. Владимир Васильевич подхватил свою верную гармошку и поехал к родственникам в гости.
На набережной в Самаре появилась новая достопримечательность – очень древний, но бойкий дедок с гармошкой. Недурственным голосом он исполнял песни военных лет под собственный аккомпанемент. Не подвел и Владимир Ильич (Ленин который) – песни революции тоже шли на ура.
Некоторые прохожие, правда, удивлялись, корили деда – мол, зачем на старости лет побираешься. Таким Владимир Васильевич четко и понятно разъяснял: не побирается, источники существования имеет, а надобно ему 35 тысяч рубликов – памятник другу поставить. Обычно спрашивающие после этого не одну сотню давали.
Все получилось. Ныне на кропачевском мемориале установлена красивая гравированная плита с портретом Пети Нурмухаметова и описанием его подвига. Старая гармошка и упрямый Владимир Григорьев быстро решили задачу, что обитателям разных высоких кабинетов десятилетиями казалась невыполнимой.
Владимир Васильевич так и живет в селе Кропачево Челябинской области. Он настолько здоров и бодр, насколько это вообще возможно в 91 год. Его очень радует популярность памятника Пете Нурмухаметову у односельчан. И еще он горд, что самарское музыкальное сообщество дружно поздравило его с 91-летием – как своего полноправного члена и городскую достопримечательность.
В лице Петра Нурмухаметова заметны и русские, и восточные черты. Только в СССР мог родиться человек с таким именем. Родиться в селе под Челябинском, чтобы стать Укротителем «тигров» под Курском. И нетрудно понять, что его и Володю Григорьева в детстве воспитывали одинаково, и таких в то время было большинство.