Мой муж заядлый болельщик хоккея. Он и сам играет в любительской хоккейной команде. А я, хотя в детстве и занималась фигурным катанием, к этой игре отношусь совершенно равнодушно. Мне нравится лишь засыпать под монотонную болтовню хоккейного комментатора, раздающуюся с экрана телевизора. Она, как колыбельная, убаюкивает меня.
Однажды, супруг предложил пойти на хоккейный матч в наш ледовый дворец. Ведь смотреть хоккей по телевизору и на стадионе это совершенно разные вещи. Другая атмосфера, другие эмоции.
В тот вечер в матче чемпионата КХЛ сражались наш Подмосковный «Атлант» и Новосибирская «Сибирь». Игра предстояла непростая.
Отвоевать очки у «Сибири» всегда было настоящей проблемой для «Атланта». Перед этим матчем в активе нашей команды было уже шесть побед подряд над очень сильными командами, но сибиряки для Мытищинцев всегда были неудобным соперником. Не будучи фанатом хоккея, все это я, разумеется, узнала со слов мужа. Он очень переживал за исход игры, и, оказалось, - не зря.
Счастливым седьмой матч для «Атланта» не стал.
Я разбиралась в хоккее, как говорят, «свинья в апельсинах» и была на таком соревновании впервые. Поэтому «болела» за команду по-своему, по-женски. В Атланте тогда играл известный всем Сергей Мозякин. Он нравился всем болельщикам. Были на льду и другие именитые спортсмены.
Но мне приглянулся только один игрок. Сначала «зацепило» его редкое имя – Филипп. Я сразу обратила внимание на его высокий рост, длинные светлые волосы, выбивающиеся из-под шлема. В общем, на тот сезон Филипп Метлюк стал моим кумиром. Да и к тому же, играл он отнюдь неплохо. Поэтому «болеть» я решила не в целом за команду, а конкретно за него.
Сидели мы в пятом ряду, за скамейками штрафников и хорошо видели работу судей, контролирующих время отбывания наказания нарушителей.
Нас окружали такие активные и эмоциональные болельщики, что их азарт постепенно стал передаваться и мне. Вначале я сидела тихо и скромно, потом начала подпрыгивать на месте при каждом остром моменте на льду, затем подавать голос. Потом, постепенно увеличивая громкость, начала кричать:
-Филя! Давай!
И он давал. Давал не один, а вместе с командой. «Атлант» продолжал нагнетать остроту у чужих ворот. Но забить никак не мог.
Было так обидно, что один раз из моих уст даже вырвалось неприличное слово. Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь. Муж слегка толкнул меня локтем, я испуганно оглянулась. Соседи заметили мой конфуз:
-Девушка, не стесняйтесь! Кричите, что хочется! От души! На хоккее это допускается!
Своими криками я привлекла внимание одного из впереди сидящих судей. Он оглянулся, встретился со мной глазами и дружелюбно помахал мне рукой в знак приветствия.
Сзади нас сидел мужчина с сыном лет шести и дочкой чуть постарше. На всех троих красовались желто-синие шарфы болельщиков. А у детей в руках еще были какие-то пищалки, дудки, ладошки-трещотки, палки-стучалки и другие штуковины с шумовыми эффектами. Причем, у каждого. Отец перестарался и скупил всю атрибутику болельщика, продаваемую в фойе ледового дворца. По всему было видно – пришли опытные фанаты хоккея.
Кто бы мог предложить, что среди ликующих болельщиков «Атланта» окажется «диверсант». Это была та девчонка, сидевшая сзади с отцом. Назло радующемуся брату, хоть и была в шарфе «наших», она самозабвенно вопила:
-Сиби-и-рь!, ожидая его ответной реакции. Но тот был стойким болельщиком и в ответ орал:
-Атла-а-ант!
Это происходило на протяжении всего периода.
-Сиби-и-рь!
-Атла-а-ант!
Девчонка буквально визжала прямо мне в ухо. Да так громко и надрывно, что хотелось просто треснуть ее по башке. Особенно после того, как «Сибирь» сравняла счет.
Вначале я оглядывалась, немым укором глядя на нее. Но, поняв, что это не проймет, бросила эту затею. Отец молча сидел рядом. Пусть голосит.
-Сиби-и-рь!
-Атла-а-ант!
Потом она начала бесить не только меня, но и соседних болельщиков.
-Турбины самолета при взлете так противно не визжат! Донеслось откуда-то справа от меня.
-Какой же противный голос! Сколько же децибел она выдает?
Наконец, наступило время перерыва. Счет ничейный. Судья, что оглядывался в мою сторону, снова встал и повернулся ко мне.
-Ну, сделайте, что-нибудь! Прокричала я ему.
-Что я могу?
-Как что? Ну, чуть пораньше выпускайте на лед наших, что ли. Попридерживайте «Сибирь».
Судья улыбнулся.
Начался второй период. Его сопровождали все те же выкрики:
-Сиби-и-рь!
-Атла-а-ант!
После очередного перерыва игра вступила в свою завершающую фазу. Третий, заключительный период. Страсти кипели!
-Сиби-и-рь!
-Атла-а-ант!
Болельщики от всей души поддерживали любимую команду.
У людей от переживаний будто съехала крыша. Один из наших болельщиков вскочил и, повернувшись лицом к трибуне, спиной к полю, заорал изо всех сил:
-Пускаем волну! Считаю: Десять! Руки в стороны… Девять! Руки в стороны… Восемь! Трое моих соседей подхватили отсчет… Семь! Еще пара мужиков включилась… Шесть!..Пять! Четыре!..Вот еще парочка вскочила вместе со мной…Три! Два! Один! Волна-а-а-а-а-а-а!
Несколько заинтересованных глаз посмотрело в нашу сторону. Словно стоп-кадр, моя память запечатлела в мозгу красноречивые ответные взгляды зрителей, предполагающих, что мужик просто сбрендил. А в это время на до отказа забитом стадионе по рядам прокатилось настоящее цунами, обегающее поле десятки раз. Волна пошла…
Весь сектор, где я сидела, смотрел уже не на очередной кульбит на льду, а на нас – эпицентр стихии. Участвовала я в этом первый раз в жизни. Мне обалденно понравилось.
Наш «Атлант» играл достойно и честно бился до последнего. Его остановил лишь свисток судьи. Матч закончился. Но, увы, в овертайме птицу удачи поймали Новосибирцы. Атлант проиграл.
Зрители гуськом потянулись к выходу а я стояла и смотрела на лед.
Судья, наблюдавший за штрафниками, снова повернувшись ко мне и, разведя руки в стороны, с сожалением на выдохе произнес:
-Извините. Все, что мог.
Было одновременно смешно и грустно. Но для меня главным тогда была– не победа, а участие. Все-таки не зря я пришла на каток.
Где еще можно было бы так качественно выплеснуть эмоции, бьющие через край? Дома? Уставившись в телевизор?
Буду рада Вашим лайкам, комментариям и подписке на мой канал.