Был у нас такой Петр Афанасьевич. Доработал до начальника тракторной мастерской. В середине 90-х ушел на пенсию, хотя имел все силы и желания еще работать. Но такие люди, как Петр Афанасьевич, не способствовали благоприятной обстановке в коллективе, поэтому на пенсию он как бы не ушел, а был отправлен (с вручением ценного подарка, чтобы ушел быстрее).
Чтобы вам было понятно, что он собой представлял, то скажу, что его называли «неуёмный старикашка». Ни одно дело в совхозе не обходилось без него, ни одно мероприятие в деревне не обходилось без его участия, ни один преступник не мог быть уверен, что он не попал под взгляд Петра Афанасьевича.
Естественно, что просто сидеть на пенсии – пить, чай ходить по грибы и выращивать репу, Петр Афанасьевич не хотел. С разрешения главы сельсовета им был создан отряд пенсионеров, который занялся контролем общественного порядка везде, куда можно было залезть рядовому пенсионеру.
Уже перестало быть в диковинку, когда в разгар сельской дискотеки в зале включался свет, заходил «отряд» во главе с идейным лидером. Тут же проводился осмотр на предмет пьяных несовершеннолетних и делался выговор директору клуба. А уже через полчаса родители этих несовершеннолетних получали информацию – в каком состоянии их чадо посещает культурные места.
Учащиеся тех лет помнят «шефские» беседы-лекции от Петра Афанасьевича на тему вреда алкоголя, распутной половой жизни и важности уважения старших.
Конечно, не всем нравилась деятельность Петра Афанасьевича. То огурцы у него все вырвут, то в теплице стекла разобьют, то мотоцикла колеса спустят. Но «борец» прекрасно понимал, что идет верным путем по поддержанию морального порядка в сельском обществе.
Однажды идя вдоль огородов, Петр Афанасьевич заметил женскую фигуру в купальнике, которая махала тяпкой, согнувшись в неприличной позе.
- Не наша, - подумал он.
Чтобы не ввести моду хождения в огороде в купальнике в массы, он решил предотвратить это постыдное зрелище.
Прекрасно зная, кому принадлежит эта картофельная делянка, он отправился прямиком к ее владелице. Владелицей огорода была Анна Кузьминична.
- А ты, Кузьминична, без трусов по улице пройтись сможешь? – сходу начал он деликатный разговор.
- Ты чего, совсем сдурел? – не поняла, куда клонит неожиданный гость.
- Вот и я говорю, штраф то большой без трусов по улице ходить.
- Да кто ж без трусов то ходит?
- Я сегодня мимо твоего огорода проходил, там какая-то баба голая прячется, говорит не выдавать ее, за ней, мол, участковый гонится, чтобы штраф выписать.
- Да какая баба-то? У меня в огороде сестра моя полет.
- Ну я не знаю, штраф то большой говорят, значит тебе выпишут, баба то ведь в твоем огороде сидит.
Анна Кузьминична рванула в огород. Петр Афанасьевич бежал за ней, повторяя:
- Штраф то большой, говорят.
Прибежав в огород, Анна Кузьминична заорала:
- Светка, ты чего халат скинула! Прячься, сейчас участковый тебя заметит.
Петр Афанасьевич притормозил. Пока сестры разбирались, что к чему, он незаметно скрылся в лопухах.
Потом с ним Анна Кузьминична перестала здороваться, но и раздетой женщины в купальнике в огороде больше не было.
А однажды узнал он, что местный шофер Димка вдруг начал бегать от своей жены налево. А жена Димки была внучатой племянницей Петра Афанасьевича. Чтобы наказать обидчика, он рассказал его любовнице, что Димка заразился кое-чем, что с ним даже его жена не спит.
Результат был вполне предсказуем, Димка с большим фингалом вернулся в семью.
Но своего пика деятельность Петра Афанасьевича достигла в тот миг, когда в деревне открылся мини видео-салон, в котором в специально отведенное время смотрели не только боевики и индийские фильмы, но кое-что и из творчества немецких кинематографистов.
Откуда он узнал, что там смотрят – никто не знает. Но одним прекрасным утром на доске объявлений возле магазина был приклеен список тех, кто посещает «закрытые сеансы». Смеялась вся деревня. Все почему-то сразу догадались, кто автор «анонимки».
Петр Афанасьевич прожил в деревне до самого окончания нулевых, борясь за нравственность в российской глубинке. А потом его к себе увез сын, чтобы спокойно отец мог доживать свой век. Где он сейчас – никто не знает, говорят, где-то на «Севере». А нравственность в деревне пришла в упадок.