Почему история никогда не могла быть, не может и не станет наукой? В истории отсутствуют закономерности и законы, как таковые. Вы встречали хотя бы одну науку без законов? В гуманитарных науках они распространены не меньше, чем в точных. В той же лингвистике и филологии — их масса. Правда, их слабость в том, что не всегда их можно подтвердить экспериментом, что делают филологическую этимологию в известной степени спекулятивной. И если законы Раска-Гримма и Вернера — доказаны сотнями тысяч примеров, то реконструируемый праиндоевропейский язык — всего лишь, гипотеза и навсегда ею останется, потому как нет фактов подтверждающих версии этимологов. Поэтому, вопрос почему в русском «луна» звучит так же как и в латыни «luna» будет всегда, в известной степени, открытым и впредь будет давать основу для спекуляций подобных тому, что «этруски — это русские», что рутены и венеты — исконное население Италии, добравшееся до Ильменя и основавшего Русь, и так далее, и тому подобное. В итоге, мы узнаём, что Россия — родина мамонтов, а Воронеж — вообще удивительное место, ведь вся мировая цивилизация появилась под ним. Ну это, я утрирую. Но, всё же, значительная часть исследователей имеют тенденции к подобному подходу. А почему так происходит? Потому что в истории нет закономерностей и законов, которые чётко бы описали, что может быть допустимо, и что не может, что противоречит друг другу, а что нет. В результате, как правило, мы видим попытки историков собрать пазл, но собирают они его хаотично и бессистемно.
Почему в истории отсутствуют закономерности и законы? Да всё просто. Закономерность — это постоянно повторяющаяся связь между последовательностью событий и явлений. Закон — это доказанная фактически связь между последовательностью событий и явлений. О каких закономерностях и законах в истории мы можем говорить, если мы даже не всегда способны определить последовательность событий?
Вернусь опять к Карлу Великому и его войне с саксами. Например, подавляющее большинство историков, особенно советских, уличают прижизненного биографа Карла, Эйнхарда, в том, что он лукавит, говоря о том, что Карл одержал сокрушительную победу над саксами. Они указывают на то, что Карл 30 лет потратил на борьбу с саксами и терпел от них поражения, а Эйнхард просто работал на имидж своего хозяина и трудился на ниве великодержавной пропаганды. Но знаете что? На самом деле лукавят те историки, которые так говорят. Оглядываясь на современные им подходы политиков, они идентифицируют Карла Великого именно как политика, а не религиозного лидера, коим являлись в 8-9 веках короли и императоры, и начинают нас путать. Вначале они говорят, что не было никакой победоносной войны. Но Эйнхард утверждает иное. Другие источники, хронистические, ему противоречат. В итоге историки пускаются в путанные размышления и мы уже не можем понять, то ли была война, то ли нет. И как-то этот вопрос замусоливается и уходит на второй план. И такова судьба большинства событий, что размывает картину.
А дело было в том, что Карл создал Придворную Академию, куда собрал всех выдающихся интеллектуалов своего времени. Среди них был и англ Алкуин. Он обучил многих деятелей эпохи, в том числе и самого Эйнхарда. Алкуин очень любил древнеанглийские загадки. И Алкуин видел в них прямую связь с Писанием, поскольку в те времена, да и позднее, считалось, что Бог наполнил своё Творение символами и знаками, которые человеку необходимо разгадать, чтобы приблизиться к истине. Имя этим воззрениям — универсальный аллегоризм. Он сильнейшим образом влиял на взгляды людей той эпохи, и на самого Алкуина и его ученика — Эйнхарда. Алкуин, судя по манускриптам, оставленным им, был сторонником концепции «духовной войны», предтечи идеологии Крестовых походов, если хотите. Он в одном из своих трудов привёл целый набор метафор, описывая борьбу истинного христианина за веру: «шлем веры», «броня праведности» и «меч Слова Божия». Это то, что дано Богом каждому христианину для распространения учения святой Церкви. И что же делал Карл с саксами? Он пытался их христианизировать. Его главной целью было обратить во Христа язычников, поклонявшихся Ирминсулю, и уже потом стать протектором христиан, то есть, выполнить свою миссию христианского императора. Карлу вполне хватало денег, чтобы не думать об увеличении богатства. В конце концов, 30-летняя война с саксами забрала намного больше средств, чем выгоды, которые принесла Саксония в составе Империи. И если бы Карл был таким ушлым экономистом (хотя он даже писать не умел), то явно он бы просчитал все риски и не стал бы так упорно добиваться нищего Саксланда. Но всё же Карл крестил саксов. И поэтому Эйнхард, как ученик и преемник Алкуина, смотрел на ситуацию с точки зрения «христианского боя духовной войны», он констатирует, что это была не война меча, но война «меча Слова Божия», которую Карл выиграл. А все те потери, которые он понёс — лишь свидетельство праведности, ибо множество доблестных воинов Бог забрал в свои небесные чертоги. Более того, с догматизацией христианства в Европе, понятие войны приобрело иной контекст, нежели латинское bellum. Насилие в раннем средневековье было настолько распространенно, что ничего «военного» в нём не видели. А война начиналась там, где сталкивались убеждения, где была непримиримость, где коса нашла на камень. Иными словами, «война» в 8-9 веках была понятием ментальным, а не материальным. Но какое это отношение имеет к не научности истории?
Не верно интерпретируя источник, историки делают неверный вывод, определяя Эйнхарда как лжеца, что даёт им свободу для собственных доводов, не основанных ни на чём. Но чем больше подобные доводы принимаются за основу, тем больше искажается наше представление об эпохе, а, соответственно мы не можем уже определить последовательности событий, их взаимосвязанности и, очевидно, мы не способны вывести какие бы то ни было закономерности и законы. И единственное что мы для себя усваиваем — это то, что всё это было давно и мы ничего толком об этом не знаем.
Если же мы посмотрим на эпоху глазами Эйнхарда, а сможем мы это сделать только, зная кто он такой, у кого учился, кем были его учителя и современники, какие идеи наполняли их разум, мы увидим совершенно иную Империю Карла Великого и совершенно иного Императора. И это представление будет наиболее близким к реальности. Карл не был расчётливым от природы. Более того, он даже не был образованным, чтобы стать расчётливым. Он был сверх богат и честолюбив, чтобы вести войну ради денег и какой-то прибыли. Более того, в его времена не было понятий стран и государств, было только два Града — Град Земной и Град Божий. Карл жил в Граде Божьем и стремился спасти как можно больше заблудших жителей Града Земного, выполняя миссию по спасению душ, возложенную на него Господом и тем самым приближаясь к Христу, как это мнили жители эпохи. И скажите мне, как этот образ соотносится с тем, который нам преподносит история? С Карлом Политиком, с Карлом Стратегом, с Карлом Завоевателем и Карлом Казначеем? Никак. Ибо то, что очевидно сегодня, было лишь интуитивно тогда.
И опять же, как это всё соотносится с изначальной темой статьи? Не имея чётко очерченных правил игры, историки начинают коверкать сведения, дошедшие до нас, искажая историческую реальность, часто нарушают принцип историзма, размышляя категориями современности о событиях тысячелетней давности. А поэтому рождаются десятки допущений по каждому конкретному прецеденту в истории. Но это смешно. Потому что все мы знаем, что истина только одна. И в случае с Эйнхардом и Карлом Великим я наглядно показываю, как серьёзно может размываться историческая действительность из-за хаотичности подхода историков. И это происходит постоянно. Причиной такой многозначности истории является то, что 99% гипотез таки остаются гипотезами в виду невозможности их опровергнуть или доказать. И происходит это по причине отсутствия законов и закономерностей, которые невозможно установить в истории из-за беспорядочного подхода, который будет длиться до тех пор, пока не появятся законы и закономерности… стоп. Это замкнутый круг.
Но это вовсе не обесценивает историю! Всё что нужно — это поменять наши собственные подход и отношение к ней. История — слишком велика, чтобы какой-то конкретный человек ставил себя настолько высоко, чтобы заявлять о своей исчерпывающей компетентности в конкретном вопросе. Если вы 15 лет изучали англосаксонскую литературу 8-9 веков, вы не можете быть настолько же компетентны в отношении социально-экономических или политических процессов, протекавших в тот же период в Англии. А поэтому, ваши выводы будут ценными, но не объективными и отражающими лишь одну небольшую грань исторической реальности. Однако совместив её с обоснованными выводами о других явлениях эпохи, вы увидите, как многие из общих доводов будут взаимоисключены. И оставшиеся крупицы — и будут наиболее объективными представлениями об исторической реальности, которые вряд ли буду похожи на ваши изначальные представления.
Иными словами, не трактуйте источники буквально и слепо, не доверяйте авторитетам истории — они ошибаются ровно так же, как и все прочие люди, не ленитесь и не брезгуйте привлекать для исследований иные науки, только с ними у вас получится действительно обоснованное мнение, выстроенное на законах и закономерностях, а не при помощи метода исторического допущения.
История дала достаточно много сведений и материала многим гуманитарным наукам, а в ряде случаев, и естественнонаучным. Но теперь настаёт момент, когда пора собирать долги и перенимать исследовательскую практику у других областей знаний, 100% признанных наукой. Необходимо искать параллели между историей и другими науками, и адаптировать их законы под материю исторического знания. Только так можно установить жёсткие правила в истории и исключить значительную часть спекуляций и спекулянтов, неграмотных самоучек и просто откровенных «хайперов». Если для истории адаптировать экономическую теорию цикличности развития, это позволит переоценить наиболее освещённые исторические процессы, упорядочить их, и даже добавить прогностической функции истории. Более того, мы навсегда сможем отсечь и ударить по рукам Фоменко и аналогичным ему спекулянтам, которые утверждают, что Цезаря не было, а его поход в Галлию — сюжет разработанный чтобы поддержать Чезарре Борджиа.
История никогда не будет наукой без собственных законов. Значит, нужно их создать.