В ночь с 13 на 14 апреля 2018 года англо-американо-французская коалиция нанесла ракетный удар по территории Сирии. С тех пор прошло более четырех месяцев, но западные специалисты продолжают подводить итоги той наступательной операции. Согласно заявлениям министерства обороны США, удары были нанесены боеприпасами всех трех западных союзных государств, как с воздуха, так и военно-морскими силами. При этом целями ударов, как утверждают американские военные, являлись только три объекта, работающие над программами по разработке химического оружия (хотя все запасы химического оружия в Сирии были уничтожены под международным контролем еще в 2013 году, что не раз официально подтверждали представители ОЗХО). Касаясь итогов военной операции, возглавляющий Объединенный штаб коалиции генерал-лейтенант корпуса морской пехоты Кеннет Макензи сказал: ― «Нанесенные удары отбросили сирийские программы химического оружия на годы».
Как утверждают представители министерства обороны США, всего тремя странами было выпущено 105 единиц боеприпасов, причем все они попали в заранее намеченные для ударов объекты. В свою очередь, российские средства массовой информации, а также социальные сети заявляли, что до 70 процентов ракет коалиции было сбито сирийскими ПВО или уведено в сторону от объектов нападения и жилых массивов в сторону с помощью российских систем радиоэлектронной борьбы. Более того, американские военные не признают тот факт, что две ракеты целиком с неразорвавшимися боеприпасами были подобраны сирийской стороной и отправлены на изучение российским специалистам в Москву. Тремя целевыми областями для нанесения ударов явились:
― научно-исследовательский центр «Барза» (Barzah Research and Development Center), который Кеннет Маккензи назвал «сердцем» программы химического оружия для режима Асада, и который расположен в одном из наиболее защищенных районов, очень близко к столице Дамаска. На этот объект были нацелены только американские войска, с 57-ю крылатыми ракетами Tomahawk, запущенных кораблей, и 19-ю ракетами JASSM-ER, запущенными парой бомбардировщиков B-1 в сопровождении истребителей. По оценкам министерства обороны США, этот объект был полностью уничтожен;
― химический оружейный объект «Хим Шиншар» (Him Shinshar Chemical Weapons facility), расположенный к западу от города Хомс, который был поражен ракетами всех трех стран. США выпустили девять ракет Tomahawk, британцы выпустили восемь ракет воздушного базирования Storm Shadow истребителями Tornado и Typhoon, и французской стороной по объекту были выпущены три крылатые ракеты SCALP морского и две воздушного базирования. По оценке министерства обороны США, этот объект также был уничтожен;
― бункер химического оружия им. Шиншара (Him Shinshar Chemical Weapons bunker), расположенный примерно в 7 километрах от предыдущего места. Бункер был поражен только французской стороной с помощью семи ракет SCALP. В обоих случаях ракеты SCALP были выпущены истребителем Rafale в сопровождении истребителей Mirage. По словам Макензи, бункер получил «повреждения».
В западной прессе было опубликовано очень много статей об интенсивности работы систем ПВО в Сирии, о сочетании сирийских и высокотехнологичных российских оборонных систем. Как считают американские эксперты, российские системы ПВО не пытались перехватить наступательное оружие. Тем не менее, Маккензи отметил, что системы С-400 не были выключены, а были просто не активированы, оставляя открытой возможность их радарным системам отслеживать входящие угрозы. «Российские силы ПВО были под напряжением. Они сканировали.... Они не решились участвовать», ― сказал Маккензи. В свою очередь, сирийские системы ПВО выпустили всего около 40 ракет «земля-воздух» и то только после того, как последняя крылатая ракета коалиции ударила по своей цели. «Я могу сказать, что сирийская противовоздушная оборона, которая полностью построена на вооружениях российского производства, российской разработки и поддерживается российскими ресурсами, полностью и всесторонне провалилась... В целом, системы ПВО были удивительно неэффективны во всех областях», ― подчеркнул Маккензи
Очевидный вопрос, который остается без ответа, заключается в том, решила ли Россия не задействовать С-400 или просто не смогла, будь-то из-за американских некинетических возможностей, влияющих на эту систему (системы РЭБ), или по какой-то другой причине. Учитывая, что перед нападением российские войска с помощью линии связи о предотвращении конфликтных ситуаций были соответствующим образом уведомлены Пентагоном, а также тот факт, что удары не были направлены по силам ПВО и российским базам в Сирии, аналитики склоняются к первому предположению. То, что российские системы ПВО были активны, но не были задействованы в бою, может, по мнению некоторых экспертов, служить признаком того, что линия деконфликции (линия снижения напряженности) между США и Россией, которая использовалась, чтобы призвать Россию не обострять ситуацию, сработала эффективно. «Несмотря на тот факт, что система С-400 не была задействована, сделать твердые выводы о работе сети противовоздушной обороны Сирии слишком трудно, ― сказал сотрудник Центра стратегических и международных исследований Том Карако (Center for Strategic and International Studies). «Логическое дерево предполагает, что мы должны избегать каких-либо твердых выводов или быть хоть немного довольными в отношении нашей способности проникнуть через систему С-400», ― подчеркнул Карако, ― «Ведь мы не знаем, каковы были их пассивные меры защиты. Во всяком случае, я предостерегаю против твердого вывода об успешности преодоления российских интегрированных систем ПВО».
Российский военный аналитик Антон Лавров, на мнение которого ссылаются некоторые американские издания, сказал, что было бы «бессмысленно задействовать российские системы, поскольку С-400 в Сирии все равно не может иметь значения в условиях подобной атаки. Слишком мало пусковых установок (не более двух батальонов) для перехвата всего залпа или, по крайней мере, большинства из ста ракет». Лавров согласен с тем, что нападение на Сирию могут предоставить Москве массу полезной информации. «Это была лучшая в истории возможность для России внимательно наблюдать за реальным массированным ударом крылатых ракет НАТО с первого ряда», ― сказал Лавров, ― «И российские военные многому из этого научатся: тактика, схемы полета, радиолокационные сигнатуры скрытного оружия JASSM и так далее». Как подчеркивают некоторые западные эксперты, если США не могут сделать соответствующие выводы о характеристиках С-400, возможно, Россия многому научилась. Более того, поскольку система С-400 фактически не применялась в бою, маловероятно, что США смогут использовать результаты ударов в качестве аргумента того, что его союзник по НАТО Турция не должна выступать с планами покупки этой системы, хотя пресс-секретарь Пентагона Дана Уайт недавно заявила, что разговоры на эту тему продолжаются.
Западные аналитики убеждены в том, что обе стороны могут сделать твердый вывод: коалиционные системы оружия ― 66 крылатых ракет морского базирования Tomahawk, 19 крылатых ракет воздушного базирования JASSM, восемь британских крылатых ракет воздушного базирования Storm Shadow, девять французских крылатых ракет воздушного базирования SCALP, а также два французские военно-морские ракеты ― все, казалось, было сделано с тем, чтобы добиться успеха во время их полета. «Тот факт, что вы выстрелили 105-ю ракетами, и все они, как кажется, достигли своих целей, это важное заявление о надежности нашего стандартного семейства оружия», ― сказал Карако, ― «Хотя один процент неудач из 100 не должно удивлять, даже если это произошло не в результате сбитня ракеты. Подобный исход впечатляет, если действительно они все достигли своей цели». На данный момент Министерство обороны США считает, что жертв среди гражданского населения, связанных с ударами, которые произошли около 4 часов утра по местному времени, не было.
Как отмечают западные эксперты, ни одно из коалиционных авиационных средств не вошло в воздушное пространство Сирии, из-за возможного противостояния с С-400. В результате не было задействовано ни одного истребителя F-22, используемых для сопровождения B-1 для защиты с воздуха. Вместо этого бомбардировщики сопровождались одним самолетом EA-6B для подавления радиоэлектронной борьбы (потенциально против российской ПВО), а также танкерной поддержки. Включение самолета EA-6B в боевое сопровождение примечательно, так как этот самолет был официально выведен из строя военно-морским флотом еще в 2015 году в пользу более продвинутого EA-18G Growler, но все еще используется морским корпусом. Его присутствие указывает на то, что три из четырех американских военных отделений приняли участие в операции.
Как было первоначально заявлено представителями министерства обороны, 19 пусков бомбардировщиком В-1 крылатых ракет JASSM-ER являются первым использованием этого оружия в бою. Правда, на другом брифинге появились уточнения, что военные фактически использовали стандартное оружие JASSM, но что это первое оперативное использование любого варианта JASSM. Как JASSM, так и его расширенная версия JASSM-ER, это ракеты большой дальности «воздух-земля», разработанные фирмой Lockheed Martin. В них применены стелс-технологии, они оснащены GPS и инфракрасной системами наведения. JASSM-ER имеет почти в два раза большую дальность полета, чем его предшественник — более 500 морских миль, в то время как оригинальная версия была ограничена примерно 200 морскими милями, но даже эта дальность стрельбы ракетой позволила B-1B оставаться на недоступном расстоянии от сирийской ПВО при атаке. JASSM-ER поступила на вооружение ВВС в 2014 году, причем сначала B-1 был единственным самолетом, который мог ее запускать. В феврале JASSM-ER достигла полного оперативного потенциала с истребителем F-15E, и в настоящее время ракета интегрируется с истребителем F-16C/D и бомбардировщиком B-52.
Представитель Центрального командования ВВС США капитан Марк Графф сказал, что истребители F-22 Raptors сыграли неотъемлемую роль в защите сухопутных войск во время и после многонациональных ударов по сирийским объектам по производству химического оружия. «Благодаря своим уникальным возможностям пятого поколения F-22 был единственным планером, подходящим для работы внутри сирийской интегрированной системы ПВО, предлагая вариант, с помощью которого можно нейтрализовать угрозы IADS (Integrated Air Defense System) нашим силам в регионе и обеспечить защитную воздушную поддержку США, коалиции и партнеров на земле в Сирии», — сказал Граф, — «Платформы пятого поколения, такие как F-22 и F-35, будут продолжать служить в качестве основных платформ, способных работать в кольцах смертельной угрозы в средах IADS, подобных тем, которые находятся в Сирии». Кеннет Маккензи не смог подтвердить, использовались ли в бою истребители Raptors, но сказал: — «Любой американский истребитель, который был использован в этой операции, был задействован в рамках интегрированного пакета в CENTCOM (зона ответственности) для защиты бомбардировщиков». Он также добавил, что «ни один истребитель не проник дальше, чем та дистанция, с которой B-1 запустил JASSM и повернул назад». Таким образом, ни один из истребителей фактически не пошел дальше вперед с момента пуска бомбардировщиком крылатых ракет, то есть они использовались просто как часть интегрированного пакета.
Основная масса американских надводных кораблей была использована против исследовательского центра «Барза» и Центра развития в Дамаске. В общей сложности 57-ю ракетами Tomahawk были обстреляны объекты, которые США считали сердцем сирийской программы производства химического оружия, сообщила пресс-секретарь Дана Уайт. Еще девятью ракетами Tomahawk были обстреляны хранилища химического оружия в Хомсе. В Красном море крейсер Monterey выпустил 30 крылатых ракет Tomahawk, а эсминец Laboon выпустил семь ракет Tomahawks. В северной части Персидского залива эсминец Higgins выпустил 23 ракеты Tomahawk. В Средиземном море французский фрегат Longuedoc выпустил три версии своего варианта ракеты SCALP, а подводная лодка класса Virginia John Warner выпустила шесть крылатых ракет Tomahawk. Считается, что это первое известное боевое применение подводной лодки типа Virginia.
Как Маккензи, так и пресс-секретарь Пентагона Дана Уайт в своих заявлениях не исключили будущих ударов в регионе, сказав, что это полностью зависит от режима Асада. По их словам, применение химического оружия в будущем может привести к новым ударам. Проведенные коалицией удары вынули «сердце» сирийского предприятия по производству химического оружия, но есть и другие объекты, которые не были поражены из-за опасений больших жертв среди гражданского населения. Маккензи отказался точно сказать, сколько из программы химического оружия было вывезено. США тщательно спланировали удары, чтобы свести к минимуму возможность утечки химического оружия из объектов. При этом Маккензи сказал: ― «Мы считаем, что мы успешно смягчили риск. Кроме того, хотя не исключено, что некоторые материалы и люди были перемещены с места в преддверии нападения, имелись определенные единицы оборудования, которые не могли быть перемещены». Он добавил, что эти участки, как полагают, участвуют в производстве смеси хлора и зарина.
Закрывая свой брифинг Дана Уайт выступила с предупреждением о том, что идет широкомасштабная кампания дезинформации, заявив, что министерство обороны видело увеличение на 2000 процентов «российских троллей», хотя не пояснила, каким образом была определена эта цифра или на чем она основывалась. На брифинге также было сказано о том, что после того, как российские и американские силы были дислоцированы в Сирии, аналитики и эксперты заметили четкую закономерность со стороны российских сил. Москва использует Сирию и как испытательный полигон для своих новейших возможностей, и как возможность вблизи увидеть американскую технику, такую как истребитель F-22. Это событие вызвало опасения, что Москва может получить военное преимущество над США из своего опыта в регионе.
Надо отметить, что американские военные делают то же самое. Как сказал в интервью Defense News уходящий глава Центрального командования ВВС США генерал-лейтенант Джеффри Харригян, ― «Конечно, мы многое узнали о некоторых возможностях, которые русские принесли в Сирию. Могли ли мы узнать больше? Вероятно, есть некоторые области, но мы должны еще убедиться, так что посмотрим. Мы ― обучающаяся организация. Я не буду вдаваться во все детали, но были вещи, которые мы знали, что мы должны были воспользоваться, и обеспечить не только «цифровое» сообщества, но получить от них обратно в те наши системы, которые мы должны улучшить».
Джеффри Харригиан говорил с Defense News в преддверии его перехода из региона и на новую роль заместителя командующего Военно-воздушными силами США в Европе, где Россия будет еще большим фактором в его жизни. И он согласен с тем, что Москва в полной мере воспользовалась ситуацией в Сирии для роста и обучения своих военных. «Для меня совершенно ясно, что русские использовали Сирию как возможность взглянуть на свои силы и понять, где они находятся», ― сказал он, ― «Не только с точки зрения оружейных систем, но и с точки зрения квалификации военного персонала… Я думаю, что мы должны осознавать это как нация и признать, что они использовали это».
Первоначально американские ВВС ориентировались только на борьбу с группировкой «исламское государство», но за последние 18 месяцев начали собирать информацию и о российских возможностях. Харригиан призвал увидеть, как Россия управляет истребителями Су-34 и Су-35, собирая данные о тех и других оперативных планах США в этом регионе. И способность США собирать данные, вероятно, увеличится осенью, когда совместный ударный истребитель F-35B появится в зоне ответственности Центрального командования. «Очевидно, что F-35 это возможность, которая предоставит более глубокое понимание, я назову это оперативной средой. И, учитывая его датчики, мы собираемся узнать некоторые вещи, как и израильтяне», ― сказал Харригиан, ссылаясь на использование Израилем F-35 в регионе. «Этот истребитель «пылесосит» много данных. Мы должны быть в состоянии извлечь из него уроки, а затем взять это, чтобы улучшить не только F-35, но и другие системы в нашем портфеле», ― добавил он ― «Я думаю, что это действительно будет большим преимуществом, которое F-35 нам принесет». Это возвращает к более широкому аспекту американской авиации, которую Харригиан хотел бы улучшить: ускорить цикл сбора, обработки и распространения информации. “Я думаю, что надо усилить способность учиться на том, что у нас есть на поле боя, изменять программное обеспечение, делать все, что нам нужно, чтобы как можно быстрее вернуть эту способность военному истребителю ― это будет ключом в моем сознании к любой будущей операции, в которой мы окажемся вовлеченными», ― сказал он.