Я обычный парень. Мне 30. Вырос в спальном районе столицы. Одни жители к нему привыкли, другие считают его непривлекательным, с плохой транспортной доступностью, бедной инфраструктурой, скверной экологией, иные называют даже опасным и криминальным. Вокруг района: МКАД, железные дороги, промзоны, какие-то базы. Складывается ощущение изоляции от внешнего мира. Будто отдельный городок, как говорят многие жители, но на самом деле это Москва.
Из окна моей квартиры видны огромные и пугающие, но такие привычные трубы теплоэлектроцентра́ли (ТЭЦ). Мой дом стоит к станции самым первым.
Выбросы ТЭЦ частично застилают небо серой пеленой, а, как известно, в Москве солнечных дней и так немного. Получается, солнца, так необходимого для нашего организма и настроения, всем не хватает, а тут ещё и станция под боком. В детстве даже говорили, что если начинается дождь, то лучше где-то спрятаться или надеть кепку, а то облысеешь.
Шутки шутками, а моё детство временами бывало очень насыщенное, полное приключений.
Когда мне было 8 лет, мы с другом шли через двор очередного дома. Ели сухарики, говорили о компьютерах. И тут периферийным зрением я заметил, что сверху что-то падает. Сухарик застрял в горле. На земле лежал человек. Вышли жители дома. Вызвали «скорую». Молодой человек недолго хрипел, потом умер. Бедолагу узнали. Соседи сказали, что парень употреблял тяжёлые наркотики, говорил, что видит мультики, вот и прыгнул с девятого этажа.
Помню, что сухарики доел, с другом попрощался, а когда пришёл домой, то закрылся в ванной и заплакал. Не уверен, что понимал, почему я плачу. Наверное, потому что смерть увидел впервые.
Я пониманию, что самоубийство может произойти в любом месте, но почему-то у нас это случалось очень часто, и именно из-за наркотиков.
Пару лет спустя мой старший брат был в гостях у своей подруги. Подруга жила на первом этаже. Они вышли покурить на лестничную площадку, а в это время два наркомана, скрываясь от милиции, проникли через балкон в квартиру. Девушка услышала шум, закричала. Ей сразу досталось ударами по лицу. Брат побежал на защиту. Наркоманы были «под кайфом», все удары были нипочём. Они прыгнули на моего брата и отчаянно били его по голове. Он только успевал закрывать себя руками. Девушка с криком запрыгнула на одного сзади, поднялся шум, стали открываться двери, послышались сирены. Наркоманы скрылись.
Брат остался жив и провёл несколько недель в больнице с черепно-мозговой травмой. Но наркоманов так и не поймали. Можно представить, сколько ещё они натворили подобного при своём образе жизни.
Историй таких было много. Уровень преступности здесь высокий. И это оставило свой след в моём развитии, в моей личности.
Когда происходят экстремальные ситуации, приходится быстрее соображать. Я научился правильно отвечать, когда возникает опасность. Хорошо бегать, если мой ответ кого-то всё-таки не устроил. Жать руку авторитетам и одновременно держаться от них подальше. Приходилось и драться, кости ломать.
Да, у нас вечером лучше не выглядывать на улицу. Как говорит мой друг: «Когда выхожу вечером погулять с собакой, я будто смотрю «Левиафан». Про этот российский фильм вы наверняка слышали, он получил большое количество наград по всему миру. Пьянство, хамство и беспредел — основная идея этого фильма.
Конечно, наш антураж не связан с фильмом «Левиафан», но именно сюда приезжают многие режиссёры, чтобы снять фильм про плохой район. Друг просто так выразился, но ассоциация мне его очень понятна, и задуматься стоит.
Сейчас уже получше, но ещё лет десять назад можно было одновременно увидеть, как местные футбольные фанаты дерутся, то друг с другом, то с кавказцами, милиция отводит в сторону попавшихся подростков, чтобы провернуть выгодную сделку, с окна кто-то выкидывает мусор, а пожилая женщина в халате тащит за грязный воротник своего пьяного мужа домой. И он с грустью смотрит на своих товарищей-собутыльников, которые продолжают хохотать, играя в домино. Вот какой угар!
Мы с другом однажды стояли у подъезда, просто общались, нам было лет по шестнадцать. К нам подошёл огромный мужик в спортивном костюме. Вот показательный диалог, как не надо говорить с гопником.
— Эй, сколько время?
— У меня нет часов, — сказал мой друг.
— В телефоне посмотри! — нервно отрезал мужик.
— У нас нет телефонов, — соврал я.
— А если найду?
Телефон он нашёл, но мы ему его не дали, после чего в тот вечер мы получили от этого придурка очень крепко (можно пошутить и сказать, что отстояли честь, но лучше бы убежали, потому что, когда видишь нож, начинается состояние будто ты во сне).
Как с ними говорить, я и сейчас толком не знаю. Но главное — быть уверенным в себе. Они на это людей и ловят, на игнорирование и мягкость. Гопнику главное — найти способ «докопаться». А уже потом сделать из вас виноватого.
Я стараюсь смотреть в глаза и сверлить взглядом не меньше, чем это делают они. Но ситуации бывают разные — иногда достаточно сказать одну фразу, а иногда понятно, что конфликт неизбежен.
Я всегда плохо умел постоять за себя, боец из меня никакой. И у меня часто срабатывал трюк неадекватного поведения. Я даже пробовал на них гавкать или пускать слюни, они обычно отходят после увиденного...
Небо моего района застилается серой пеленой и сегодня, в 2018 году. За последние двадцать лет здесь мало, что изменилось. Может, правда, что от нехватки солнца гормон счастья не вырабатывается, витамина D не хватает.
Разве что немного изменился ритм района. Больше магазинов открылось. Почти исчезли лютые бандюги и героиновые наркоманы. Молодежь стала больше заниматься спортом. Но почему-то всё так же сидит на ступеньках в подъездах, как и я когда-то. Отличие в том, что тогда в подъездах тусовались только мы и ребята чуть старше, а теперь сидим и мы, и ребята чуть старше, и сегодняшние школьники. Хорошая компания, многовозрастная — от 15 до 35 лет!
У нас сложно продать квартиру, чтобы переехать. Район плохой, имущество дешёвое. Зато припаркованных машин больше, чем в центре. Паркуются здесь и таксисты, и «ГАЗели», и большегрузы. Инфраструктура на низком уровне. До центра добраться, это целая история. Дети играют на ржавых детских площадках. Везде грязно.
Странный контингент. У нас многие жители района не работают, днём на лавочке с бутылкой сидят, просят денег, когда мимо прохожу. Ну спросили бы хоть вежливо, как меня однажды спросили в Ленинграде, я был ошарашен вежливостью подошедшего алкаша. Но словарный запас у многих невелик. Как и у меня. В библиотеку мы с друзьями ни разу не ходили. Со школой, книжками, учителями и родителями вообще отдельная история. Всё это сложившийся уклад, тенденций к положительным изменениям не особо видно.
Я всегда стараюсь найти во всём хорошее. В нашем районе тоже пытался. Раньше я спорил с братом по этому поводу. Не понимал, почему он съехал от нас. Можно всё изменить и начинать в первую очередь с себя. Но он говорил: «Брат, отсюда можно только уехать». Он переехал. И сейчас у него действительно всё прекрасно.
Уехал и я.
Не выдержал. Ничего годами не менялось. Метро так и не провели, хотя обещали, и сейчас обещают. Жители жалуются. Те, кому не безразлична судьба района на многое жалуются. Но ничего не происходит.
Как и с моими друзьями. Они не взрослели, как я на них ни влиял. Почти никто не устроился на нормальную работу, сидят дома, играют в приставку, всем уже по 30 лет. Серое небо, серые люди, серый район.
Думаю, таких районов, таких вот ульев, с депрессивными панельными коробками, их много. И они не только в нашей стране. Одни люди здесь выживают, а другие катятся, катятся, как по рельсам. Куда дорога приведёт? Неизвестно. Есть ли цель? За такие неприличные вопросы можно и отхватить.
Сегодня городской житель и так мало спит, мало двигается, всё время смотрит в экран смартфона, выглядит нездоровым, да и ещё, возвращаясь домой, нужно осматриваться по сторонам, а ночью поглядывать в окно за припаркованной машиной.
Кто-то закаляется, кто-то смиряется, а кому-то очень нравится, есть такие. Но я бы не хотел, чтобы мои дети прошли через то же самое, потеряли кучу времени впустую и смотрели на вечно серое небо.
Можно ещё много говорить об этом месте, которое я больше всего ненавижу и которое мне так бесконечно дорого (вспоминаем песню «Просто я живу на улице Ленина»), потому что я здесь вырос. Я бы мог рассказать о школе и учителях, о друзьях из неблагополучных семей и о том, что с ними стало. Но об этом в следующий раз.