Между старой невзрачной панелькой из девяти этажей и такой же по возрасту и красоте средней школой затесалось это одноэтажное зданьице с небольшой асфальтовой площадкой. С утра до позднего вечера здесь курсировали разномастные автомобили, то резво и аккуратно, то странно дергаясь, медленно выписывая неуклюжие фигуры разворотов. Всех их объединяла одна единственная, но могучая буква У. Она надежно по-хозяйски маленьким оранжевым шатром восседала на крыше каждого транспортного средства. Задавала тон и давала ритм всему, что происходило внутри учебки по вождению и далеко за ее пределами на сотнях дорог большого города.
Лёва вдохнул и решительно вторгся в тёмное пространство коридора автошколы. Присутствие буквы У чувствовалось здесь тоже и повинуясь ему, парень довольно быстро нашёл комнату , где рассказывалась Госпожа теория вождения, которуюкогдасдаешьнельзяошибитьсяниразу. Он кивнул объемной фигуре в штанах и свитере, которая тыкала в доску указкой, и тихонько сел на ближайшее свободное место, оказавшись среди ещё более разномастных, чем машины на площадке, одногруппников.
Через пару недель после начала занятий в автошколе Лёве предложили выбрать из нескольких кандидатов инструктора, чтобы уже начать практическое освоение того, зачем собственно он и пришел. Удивились, что ему всё равно и закрепили за ним новичка, очень надеясь, что всё у них будет как нельзя лучше. Лёва пришел к назначенному времени и стал ожидать нужный автомобиль в позе, которую лучше всего можно описать как Стояние Удерживающего источник жизни в руках. Источником конечно же был верный старина телефон, но вот жизни в нём как раз и не было. В лёвиных неподвижных зрачках мелькали разноцветные квадратики тэгов, послушные автоматическим и бессмысленным движениям пальцев.
Валентин Петрович стоял рядом с машиной и боролся с волнением, готовясь к своей первой поездке в качестве инструктора по вождению. После похорон жены приятель посоветовал найти подходящее занятие и роль наставника показалась довольно заманчивой.
Час икс настал, а первого ученика все ещё не было. Пунктуальный Валентин Петрович начал было досадовать, но тут же обратил внимание на невысокого худого молодого человека со склоненной к ладоням головой. Парень как-будто почувствовал недовольный взгляд, оторвался от экрана и тоже увидел небольшого седоватого старичка около учебного автомобиля. Он вдруг вспомнил, зачем сюда пришел. О, Господи, пенсия рулит, - подумал Лёва, но сделав по -привычке воспитанное полуулыбчивое лицо (бабушка была бы довольна), направился к своей на ближайшие три месяца судьбе.
Пятая по счету поездка подходила к концу, когда дотошный инструктор наконец разрешил Лёве перестроиться в средний ряд и обогнать автобус. Его величество соизволили изречь истину, - лёвин сарказм не заставил себя ждать, но из глубины души радостно запело: Наконец-то, наконец! Он знал, что его босс был слишком уж осторожен, что все ребята из группы давно, чуть ли не с первого раза выполнили этот несложный маневр. Но эти двое как-будто никуда не спешили- наставник давал объяснения подробно, детально и занудно, при этом всегда спокойно и по делу, а ученику было с ним хорошо. Он сразу выполнял все многочисленные требования и вводные своего инструктора, общий язык был найден.
И тут при обгоне этого злосчастного автобуса Лёвин телефон выдал характерный звук. То был гром средь ясного неба. Лёва сильно вздрогнул, глаза его забегали, он крутнул руль влево и чуть не вылетел на соседнюю полосу. Валентин Петрович непривычным скрипуче-мерзким голосом потребовал остановиться и немедленно выключить телефон.
-Знаю я ваши эти Контакты, помешались просто, смотрите всякую гадость ничего не видите. Какую гадость они смотрят, он не знал, да и знать не желал. Главное, что было нарушено им установленное правило не отвлекаться ни на какие сообщения.
Лёва остановился у обочины, выключил двигатель и таким же неприятным голосом ответил: Нет!
Что, нет?- командир не поверил собственным ушам.
Нет, это нет, это значит не выключу, - и по лёвиному выражению лица было ясно, что он останется без водительских прав, он умрёт, но будет, как он сказал. Валентина Петровича захлестнула ярость — вот так нелогично и безапеляционно, без объяснений могла отвечать его жена, когда, казалось, он так всё хорошо придумал и устроил.
И вдруг пенсионер вспомнил, где он раньше видел этого паренька. В тот самый день, когда умерла его супруга, он пережидал дождь, а этот вот с таким же отрешенным безысходным видом стоял рядом и ничто в мире не существовало для него в тот момент, кроме маленького окошечка в ладони.
-Рубашки у нас одинаковые, в клетку, - сказал он задумчиво, - Синюю, желтую и красную.
Лёва непонимающим взглядом смотрел на сидящего рядом человека, а в голове его громким молотом стучала кровь, дыхание стало частым и трудным. В одну секунду в глазах и носу защипало и никогда ранее невозможные слезы побежали по щекам к ужасу обоих участников спора. Валентин Петрович совершенно не знал, что делают или что говорят в таких случаях. Он просто сидел и слушал, а Лёва говорил, говорил и никак не мог остановиться...