В начале года всегда хочется поразмышлять о чем-то важном. Вот и я задумалась о том, как обеспечить доступ к новым лекарствам большому количеству людей — нам с вами, бабушке-пенсионерке с верхнего этажа, мальчишкам, которые играют у вас во дворе.
О здоровье населения у нас часто говорят как-то обезличенно: «мы повышаем показатели», «улучшился коэффициент» и так далее. Но для каждого, кто нуждается в лечении, это очень личный вопрос. Уже много лет ведутся споры о том, как облегчить людям доступ к инновационным лекарствам — во всяком случае, со времен пандемии ВИЧ/СПИДа в Африке.
Как создавать больше лекарств?
Создание и распространение новых медицинских препаратов — это длинная цепочка, которая начинается в лабораториях ученых, а заканчивается в клинике, где медсестра дает вам таблетку. Чтобы подстегнуть ученых в лабораториях к новым разработкам, есть такой инструмент как патентование.
Разработали новое лекарство — получили патент на свое изобретение. Патент выдается на срок от 5 до 25 лет (зависит от страны патентования), то есть в течение 25 лет никто не может использовать запатентованное изобретение без разрешения правообладателя. Выдавая лицензии (право пользования изобретением), правообладатель получает деньги. Причем правообладателем часто бывает не сам автор, а инвестор, который спонсировал весь процесс разработки.
На первый взгляд все замечательно: у изобретателей появляется стимул тратить время и ресурсы на разработку новых лекарств, инвесторы получают финансовую выгоду, а население — долгожданное лечение.
Но что делать, есть правообладатель не хочет делится своим изобретением или устанавливает слишком высокую цену за право его использования? Выходит, что патентование в таких случаях только вредит людям и лишает их возможности получить доступ к новым медицинским разработкам.
Может, патентование вообще отменить? Но если правообладателям не будут платить за использование их изобретений или у них не будет эксклюзивного права на выпуск и продажу лекарства, то никто и не захочет ничего изобретать. Получается замкнутый круг.
Я думаю, что разорвать этот круг может только поддержка и финансирование государства. Существуют механизмы контролирования цен на лекарства, поддержка разработчиков и еще много способов регулирования ситуации, но сегодня я хочу поговорить об одной маленькой гаечке государственного механизма — принудительной лицензии.
Как сделать новые лекарства доступными?
Принудительная лицензия — это разрешение использовать запатентованное изобретение (в нашем случае — лекарство), не спрашивая разрешения правообладателя, но с выплатой ему вознаграждения. Принудительную лицензию выдает государство, когда считает это необходимым.
Справедливо ли заставлять обладателя патента «подвинуться» и поделиться своим правом в принудительном порядке, если он потратил миллионы на разработку, — не знаю. Но иногда без этого не обойтись.
Давайте вернемся к теме пандемии ВИЧ/СПИДа и перенесемся в уже далекий 2005 год в Таиланд.
В 2005 году более полумиллиона тайских граждан были ВИЧ-инфицированы. Правительство Таиланда взяло на себя обязательство предоставить бесплатное лечение — антиретровирусную терапию — всем, кто в ней нуждается. Но тут бюджет начал трещать. А люди умирают! Что делать?
В ноябре 2006 года министерство здравоохранения Таиланда издало указ о том, что оно будет использовать патентные права, связанные с лекарствами для лечения ВИЧ, — а конкретно, на препарат «Эфавиренз». Патентообладатели получали вознаграждение в размере 0,5% от выручки с продажи лекарства. После этого число пациентов, получающих «Эфавиренз», увеличилось в 150 раз. А в феврале 2007 года патентообладатель объявил о глобальном снижении цен на «Эфавиренз», приносящее пользу больным ВИЧ/СПИДом во всем мире.
Вот и ответьте себе на вопрос: обоснованно это или нет?
Полезно или вредно патентование — думайте сами.
З. Ы. Для тех, кто хочет погрузиться в мир патентования в медицине, у меня будет отдельная статья о том, что да как. Подписывайтесь на обновления блога, чтобы не пропустить новую статью!