Этот уроженец Прибалтики поступил на службу в полицию в 1895 году и уже вскоре входил в десятку лучших сыщиков царской России. В 1905 году он был назначен полицмейстером Пскова, а через год возглавил Петербургскую сыскную полицию. Примечательно, что на этом посту Карл Петрович Маршалк (именно о нём сегодня пойдет речь) сменил легендарного сыщика Кошко, переведённого руководить Московской сыскной полицией. В 1915 году, когда тот был назначен руководителем департамента сыскной полиции по общеуголовным делам, Маршалк занял его кресло в Москве.
Став во главе сыскной полиции Москвы, Карл Петрович сделал всё возможное, чтобы избавить город от уголовников. Сыскной деятельности он отдавал всего себя без остатка. Прекрасно владея искусством раскрытия тяжких преступлений, Маршалк организовал раскрытие не одной сотни уголовных деяний. И всё бы хорошо, но в канун революционных событий он стал испытывать тягостные ощущения от грядущих политических передряг.
После Февральской революции московское сыскное отделение пострадало гораздо меньше, нежели городская полиция, сохранив в своей основе опытные старые царские кадры. Лично знающие в лицо сотни уголовников и способные по кличке или «почерку» безошибочно определить преступника, они в первые годы советской власти ценились руководством московской милиции и именно на них была возложена задача по подготовке новых сотрудников будущего МУРа из числа рабочих, солдат и балтийских матросов.
Сам Маршалк, некоторое время скрывавшийся от революционной стихии, через несколько дней после отречения Николая II добровольно явился в Комитет общественных организаций и предложил свои услуги, чем спас и отделение, и своё должностное положение. При этом он поставил одно важное условие: власть не должна использовать сыскную полицию в политических целях. «Сыск - особый и необходимый вид деятельности в структуре государства. В нём нуждаются все слои общества, так как избавление от уголовщины одинаково нужно как богатым, так и бедным».
Однако он лишился той самостоятельности, что имел ранее: Комитет назначил ему специального комиссара, а отделение переименовали в управление уголовного сыска и передали в ведение министерства юстиции.
Следует понимать, в каких непростых условиях ему пришлось тогда работать. Из-за объявленной временным правительством в марте 1917 года общей амнистии Москву захлестнул разгул преступности: вместе с политическими заключёнными на свободу вышли тысячи уголовников. Результат не заставил себя ждать: если весной 1916 года в Москве было совершено около 3,5 тысяч преступлений, то весной 1917 года - больше 20 тысяч.
На новой старой службе Маршалк появлялся в мундире царского времени с регалиями и наградами. При этом знаменитый сыщик, наделённый качествами истинного интеллигента, неизменно безупречно выглядел: был гладко выбрит, аккуратно причёсан, усы лихо закручены, мундир выглажен и подогнан по фигуре. Чем невольно у любого внушал уважение и доверие.
После Октябрьской революции старые сыскные кадры стали интенсивно заменяться смелыми (но малограмотными и не всегда управляемыми) красногвардейцами и революционными матросами. Карл Петрович стал ощущать себя человеком второго плана. Будучи тонким профессионалом, он понял: его время ушло.
Ко всему прочему, у него сложились непростые отношения со специальным комиссаром Карлом Розенталем.
Этот пламенный большевик в первые месяцы революции сделал стремительную карьеру на правоохранительном поприще. При Керенском он трудился в одной из комиссий Моссовета, а затем получил назначение в ведомство Маршалка - приглядывать за старыми специалистами и наставлять их в случае надобности на путь истинный. С первых же дней два Карла не сошлись во взглядах на суть розыскной работы. Вдобавок ко всему, Маршалка раздражала мелочная опека со стороны комиссара и его постоянные разглагольствования на революционные темы, которыми тот подменял конкретную оперативно‑розыскную работу.
Летом 1918 года Маршалк отправился в командировку в Петроград, но неожиданно для всех оказался в Прибалтике. Вскоре по приглашению «самостийного» правительства гетмана Скоропадского он занял должность киевского градоначальника. Правда, на короткое время - уже в ноябре того же года державшееся исключительно на немецких штыках «правительство» Скоропадского приказало долго жить, а Киев вскоре заняли петлюровцы. После этого Маршалк перебрался в Берлин, где занялся бизнесом и много общался с представителями белого движения. Там его следы теряются...
Заслугой Маршалка является то, что он воспитал целую плеяду талантливых сыщиков и криминалистов, многие из которых оставили яркий след в истории борьбы с преступностью. Среди них, например, первый начальник Московского уголовного розыска Александр Трепалов, а также один из руководителей МУРа в годы Великой Отечественной Леонид Рассказов, участвовавшие в раскрытии многих тяжких преступлений тех лет.
А наиболее резонансным преступлением, раскрытым группой Маршалка, считается вот это.
Зимой 1918 года из колокольни Ивана Великого в Московском Кремле (на третьем этаже которой размещалась Патриаршая ризница) были украдены ценные древние реликвии России, в том числе, Августова крабица (более известная как Русский Грааль) - предмет, имеющий особое мистическое значение для страны.
Это было неслыханно даже для того смутного времени: незаметно для всех в самом центре города воры унесли несколько мешков с драгоценностями!Общая сумма похищенного составляла астрономическую по тем временам сумму - 30 миллионов рублей золотом. Неслучайно преступление тотчас отнесли в разряд краж века.
Но дело было не только в огромном материальном ущербе для молодой страны - на кону стояла репутация советской власти в глазах не только населения, но и мировой общественности. За рубежом активно писали, что сокровищницу якобы разворовало руководство партии большевиков. Розыск похищенного и злодеев поручили сотрудникам только что созданного Московского уголовного розыска во главе с Карлом Маршалком.
Вместе со своей командой он проверил все ювелирные магазины, мастерские и антикварные лавки Москвы. В ходе одного из таких рейдов в здании ГУМа в антикварном магазине сотрудники обнаружили более 100 жемчужин из Патриаршей ризницы. Чуть позже на Сухаревском рынке задержали торговку, которая продавала нательный крест из числа похищенных сокровищ. Дома у неё обнаружили ещё много предметов, причём не только из Патриаршей ризницы, но и из церкви Вознесения.
Цепочка стала раскручиваться, и вскоре муровцы вышли на скупщиков, через которых пришёл этот товар. Розыск привел их в Саратов. Местные сыщики установили, что недавно в город приезжал известный ещё с дореволюционных времён московский вор Полежаев. По сохранившейся дореволюционной полицейской картотеке им удалось найти адрес купленного Полежаевым дома и задержать в нём его владельца. В тайнике обнаружили многое из украденного в Кремле: оклады икон, чаши, при этом часть церковной утвари была уже разрублена на куски.
Полежаев сознался, что похитил вещи из хранилища Московского Кремля. Однако не давал показаний на сообщников, утверждая, что сделал это один. А вскоре покончил с собой в камере...
В поисках остальных сокровищ сыщикам пришлось поднимать подноготную вора. И тут выяснилось, что его родители занимались скупкой краденого, а все четверо их сыновей (включая покончившего с собой Константина) воровали. Удалось установить, что один из братьев ещё до революции погиб при попытке побега из тюрьмы, а один отбывает наказание. Так что на свободе оставался лишь последний из них - Дмитрий. Все силы были брошены на установление места его проживания. Через месяц удача сыщикам улыбнулась - того удалось вычислить в Подмосковье: в поселке Красково нашли дом, где он останавливался. Там и обнаружили вторую часть украденного в Патриаршей ризнице.
Читайте мои последние публикации на канале:
Подписывайтесь на мой канал! Проявляйте уважение к автору и друг к другу, воздерживаясь от откровенных оскорблений, хамства и мата в комментариях (буду блокировать)!