Прославленный фотограф заговорил -- эксклюзивно для "Лилит". Профессиональная судьба сводила Валерия Плотникова с людьми легендарными. Со многими из них он дружил. А сделанные им портреты уже вошли в историю.
Лиля Брик, Василий Катанян и Сергей Параджанов
Эту фотографию я сделал после того, как Сергей Параджанов освободился из тюрьмы и приехал к Лиле Юрьевне, чтобы поблагодарить ее. Она очень много сделала для того, чтобы его досрочно освободили. А последней каплей, "переполнившей чашу" параджановского сидения, стал приезд в Москву Луи Арагона. Вы же знаете, что Арагон был женат на сестре Лили Юрьевны - Эльзе Триоле.
В 1968 году, после вторжения советских войск в Чехословакию, Арагон напрочь порвал все связи с СССР. И вот впервые приехал в Москву - чтобы встретиться с Брежневым и ходатайствовать за Параджанова. Он пробыл в Москве несколько дней, но только перед самым вылетом Арагону сообщили, что Параджанова освободят. О чем он и сказал Лилечке, позвонив из Парижа, как только приземлился.
Когда Сережу выпустили, Лиля пригласила меня, чтобы познакомить с ним.
Я снял их вдвоем.
А потом появилась идея и этого кадра (вверху). У Лилечки в спальне висел коврик, который Маяковский купил на рынке в 1915 году и подарил ей. Как сказали бы сейчас, это был такой стеб: подарок, сделанный с ухмылкой - простой мещанский коврик. Чтобы держать его, нужны двое.
Этот снимок втроем очень любили и Лилечка, и Сережа, и Василий Авгарыч.
А опубликован он был впервые во французском журнале "Le Point" - на всю полосу плюс несколько строк. Лилечка мне перевела: "Этот снимок известный фотограф Валерий Плотников сделал в квартире у Лили Брик. Она сидит в платье от Ив Сен Лорана на фоне коврика, который ей подарил Маяковский и держат освобожденный Параджанов и муж Брик Катанян".
Мы познакомились с Лилечкой, когда итальянский "Vogue" заказал мне ее портрет к интервью. Они просили сфотографировать Брик на фоне ее коллекции жестовских подносов - это была для них экзотика. Я начал снимать и понял, что к Лиле Юрьевне - к ее лицу, всему образу эти подносы никакого отношения не имеют. Я промучился час и в полном отчаянии понял, что фотография не получается. Еще чуть-чуть и она выставит меня за дверь.
Тогда я попросил сделать перерыв и начал ходить по квартире. Я заглянул в кабинет Катаняна и увидел много книг, плакаты Маяковского, портреты Лили Брик, старый провалившийся диван. Я почувствовал, что нашел то, что нужно.
Лиля Юрьевна прощалась со мной очень холодно, практически навсегда. Но когда я принес ей фотографии, они ей очень понравилось. Кстати, "Vogue" предпочел именно ту фотографию, на диване. С этой съемки началась наша дружба и длилась до последних ее дней.
Однажды она сказала слова, которые нужно отрабатывать очень долго: "Валерий, а вы сняли меня лучше Родченко". Я, конечно, расплылся, но про себя подумал: Родченко снимал ее в 36 лет, я в 83 года, а в таком возрасте лицо более "говорящее" и драматичное.
Когда Лили Юрьевны не стало, мы с Параджановым были среди тех четырех мужчин, которые несли гроб к крематрию и опускали его в бездну.
Она ведь сама ушла из жизни. Однажды, раздеваясь перед сном, она промахнулась, садясь на табуретку, упала на пол и сломала копчик. Я был у Лилечки на третий день. Над кроватью уже висела трапеция - она качала мускулы рук, надувала воздушные шары, заставляя работать легкие. Она боролась. Но эта болезнь заставляет человека три месяца лежать неподвижно. А за это время старческие мускулы и кости необратимо становятся хрупкими.
Лилечка могла еще жить - сколько ей Бог отпустил, но встать уже не не могла. И Лилечка не захотела жить лежа. Накануне ухода она написала завещание: прах ее развеять по ветру. Никаких могил, крестов и камней.
Вот она жила и улетела.
Исполнением последней воли Лилечки занимался Константин Симонов. Выяснилось, что при советской власти ничего нельзя распылять с воздуха без высочайшего разрешения. И пришлось нам Лилечку самим развеять под Звенигородом на окраине огромного русского поля. (Кстати, столкнувшись с этой жуткой волокитой, Симонов потом при жизни добился разрешения развеять свой прах с воздуха - над родными местами и под Смоленском, где он как бы родился второй раз). В газетах Симонову удалось пробить только маленькую информацию о том, что Литфонд приносит соболезнование члену Литфонда Катаняну в связи со смертью жены. И все...
Французские, немецкие, английские, итальянские газеты печатали огромные статьи на смерть Лили Юрьевны. Помню, "Figaro" опубликовала воспоминания о ее жизни под потрясающим заголовком: "Лиля, люби нас". Помните, в предсмертной записке Маяковского были слова: "Лиля, люби меня"...
Лилечка была очень сильный, уверенный человек и очень непростой, прямой, жесткий, иногда жестокий. Ее побаивались. Она без колебаний расставалась с теми, кто был не из ее "стаи". И она была потрясающей женщиной - на совершенно непонятном уровне. У нас не было принято об этом говорить, но ведь на деле не Лиля Брик была при Маяковском, а Маяковский -- при Лиле Брик. Лилечка рассказывала мне об их отношениях, они были мучительными для нее, очень часто Маяковский вызывал у нее раздражение и отторжение.
Не зная ее, нельзя объяснить, почему ее так любили. Даже на молодых фотографиях видно, что у нее не было какой-то особой красоты. Но в ней был потрясающий внутренний стержень. Вот это платье от Ив Сен Лорана - это же его подарок. Он увидел ее впервые как-то в Париже в аэропорту, когда она прилетела к Эльзе. Он спросил, кто эта удивительная старая дама. Так они познакомились, и Ив Сен Лоран каждый год присылал ей платье из своей новой коллекции.
...В своей последней болезни она никогда не принимала даже врачей в неглиже. Всегда причесывалась, приводила себя в порядок, одевалась, каких бы усилий это от нее ни требовало.
"Никита Михалков глазами Валерия Плотникова" ЗДЕСЬ
"Виктория Федорова глазами Валерия Плотникова" ЗДЕСЬ
"Андрей Миронов и Ян Френкель глазами Валерия Плотникова" -- ЗДЕСЬ
Понравилось? Подпишись на наш канал!
Записала Наталья Шелюхаева (с) "Лилит"