1220 год, ранняя осень. Проведя полгода в безудержной погоне и штурмах, Джэбэ-нойон настигает Хорезмшаха в долине Даулетабад. Не теряя времени даром монголы бросаются в бой.
Им невдомек что с местностью, султана связывает давняя история. Когда-то здесь жила несчастная вдова, чьи земли Мухаммед приобрел обманом.
Продолжение. Предыдущая часть и персидские города, догорают ЗДЕСЬ
Музыка на дорожку
Приобретенное обманом – забирает насилие.
Обожая выражение обещать не значит жениться, напыщенные острословы применяют его ко всем ситуациям житейской мерзости, будь то обман девицы, злоупотребление товариществом или удержание платы за выполненную работу.
А что такого?
Разводит руками обманщик и хлопает глазами. За что жизнь хлопает его по щекам.
В пику лжецам, Яса Чингисхана считала обман доверившегося, преступлением худшим из возможных. Тому же кто пренебрегает законом чести, приходится (рано или поздно) жить по понятиям. А что есть Яса Темуджина, как не сборник оных…
Живым примером расплаты за вероломство стал султан Мухаммед. Когда то он совершил поступок, дурной не тем, что стоял на обмане. Политика и ложь нераздельны как вода и корни, меняясь местами они лишь дополняют друг друга.
Дурно то, что султан обвел несчастную вдовицу, умножив сиротство сироты и бесприютность странницы. И за это с него спросили.
Слеза вдовы
В пору могущества Хорезмшаха, подданные ловили взгляд повелителя как земля ловит солнце. Окрестные же правители сами норовили вручить свои земли.
В то (счастливое!) время Прикаспийский Иран находился в руках женщины, в лице которой сама судьба преподносила Мухаммеду молодую жену и благословенный край.
Женщина принадлежала к славному роду Баханди. Возвысившись в пору арабского завоевания Персии, этот дом подчинил себе влиятельные семейства, уходящие корнями еще в парфянскую эпоху. Со временем, негласное влияние вылилось в господство над прикаспийскими землями, сделавшее Дом Баханди наследственной династией.
Но не всегда, небо остается безоблачным.
Вышло так, что к 1210 году последний правитель Мазандарана Шах-гази остался один, не считая сестры. В его мире сестер вообще не считали (за соперников в том числе), что и позволяло им выживать.
Шах-гази выдал женщину за некоего Абу-Риза, простолюдина возвысившегося службой. Отплатив за благодеяние злобой, тот укусил кормящую руку. Не удовлетворившись родством с повелителем, Абу-Риза захотел всего и убил господина на охоте.
НО! Бросая вызов аристократии выскочки упускают из вида характер. А ведь он то и делает семьи знатными, передаваясь кровью. Едва вероломный прибыл с охоты его тут же схватили, предав лютой казни по приказанию разгневанной сестры Шах-гази.
Даже и удовлетворенное отмщение не возвращает утрат. Покарав злодея женщина осталась без мужа и брата. Своеволие военачальников укрощалось с трудом. Лишь время отделяло несчастную от того, чтобы стать прихотью для любого сильного, будь это даже главарь разбойничьей шайки.
Женщина заметалась в поисках выхода. На Западе высилось грузинское царство. Покорив окрестных врагов, его владыки стали засматриваться даже на Иерусалим. На Востоке же восходила звезда Хорезмшахов, огромной державы способной дойти до последнего селения и смести противников в океан.
Кто упрекнет молодую вдову за желание прислониться к сильному?
Предложив Мухаммеду себя, в качестве приданного она подарила ему Мазандаран. Благословенный край, где земля дает урожай дважды, а в самый знойный полдень душу освежает лимон!
Приданное султан взял охотно и… отдал женщину кому-то из эмиров. Мечтая о Шахе она вновь соделалась женою слуги.
НО! Обманывая женщин накладно забывать, что у них есть Отец. И Отец Этот строг.
Улепетывая от монголов и ночных страхов, Мухаммед достиг западных границ государства. Как раз в провинции Мазандаран, обманом отнятой у несчастной вдовицы, султана и настигли передовые отряды Джэбэ.
Проведя полгода в преследовании, Нойон не ограничивал ни себя ни своих. Трехкратное превосходство обратилось в ничто. Войско Мухаммеда монголы резали также, как волки режут скот.
Последняя битва Мухаммеда
Монголы били молча и стрелы предвосхитили крики.
Людей словно снопы валил уже второй залп, несчастные лошади ржали в падучей, а хорезмийцы все еще удивленно хлопали глазами.
Третий спуск луков достиг цели. Стрелы посыпались в сердцевину атакуемых, поражая спутников Хорезмшаха. Султан и сыновья уцелели, приближенным повезло меньше.
Из седла вылетел Имад ал Мулк. Забившись на земле со стрелой в горле, вельможа затих.
Именно он привел врага в Мазандаран. В свое время желая поскорее покинуть прифронтовой Хорасан, ал Мулк позвал Мухаммеда в Ирак. Так избегая опасности, визирь приблизил собственную гибель.
Горе тому кто бежит от преследователей в безопасное место. Таковым обычно представляется родной дом, но едва туда заявляются враги, место перестает быть и безопасным и домом. Если нет сил драться, бежать надо в противоположную от дома сторону.
Только после гибели вельможи, кто-то истошно заорал
Татары!
Войско рвануло в галоп. Никто не трубил в рог, эмиры не строили людей в боевой порядок, не пытались рассеять врага встречной атакой.
Хорезмийские луки остались в колчанах, а мечи в ножнах. Каждый хотел спастись и посмотри кто в глаза всему воинству, едва ли он нашел бы там осмысленность. Так бьется пойманная птица и смотрит загнанный олень.
Султанское воинство угодило в кольцо. Не сближаясь с противником, монголы с разных сторон выныривали из-за горизонта, чтобы выпустить стрелы и скрыться вновь. Сбив конников Мухаммеда в плотную массу, степняки получили цель по которой невозможно промахнуться.
Мча по направлению в Карун, хорезмийцы теряли лошадей и людей, устилая пыль сотнями своих. Преследователи тщательно били в середину, целясь в изумрудные халаты и белоснежные чалмы, блиставшие на полуденном солнце.
Несколько стрел угодило в султанского коня. Сильное, благородное животное сохранило верность до конца и спасло хозяина, вынеся его из схватки. Еще одна, вьючная лошадь Мухаммеда погибла.
Задним чутьем, нутрянным самосохранением, хорезмийцы нащупали единственный путь к спасению. Они разделились.
Рассыпавшись в разные стороны, воины рванули на север, запад, юг и восток. Подальше от монгольских стрел и померкшего солнца. Преследователей это ненадолго сбило с толку, подарив беглецам спасительные мгновения.
Оторвавшись от погони султан, сыновья и несколько приближенных достигли крепости Карун. Уже в воротах рухнул набок отважный ахалтекинец, выигравший жизнь Шаха ценой собственной. Из боков и крупа торчали оперения. Шансов не оставалось, и Мухаммед приказал прекратить мучения.
Конь прошел с ним многое и сдерживаясь на людях, волю слезам султан дал наедине. В скорбные минуты расставание с друзьями особенно тяжело.
Впрочем, времени на грусть не оставалось. Наскоро перекусив и получив новых лошадей, Шах ведомый проводниками отбыл по багдадской дороге. В Багдаде правил злейший враг халиф Ан – Насир, но появление тигра примиряет с овчаркой и волка.
Едва Хорезмшах скрылся, горизонт зачернел монгольскими бунчуками.
Бои местного значения
С крепостью не церемонились и взяли быстро. Ярость штурма измерялась его же жестокостью. Спустя несколько часов Карун пал, обрекая защитников на смерть. Не найдя в крепости никого, Джэбэ дал волю досаде и предал избиению всех.
За Шахом гонялись уже полгода... Как бы умелы ни были загонщики, султан демонстрировал немыслимую искусность бегства, вырываясь из любых ловушек.
Так Джэбэ приобщался к жизни Востока, где все непросто, загадка скрывает тайну, а в тайне таится секрет…
Разрубая гордиевы узлы персидской жизни, Нойон прибыл к Хамадану, еще одной столице Западного Хорезма, присоединенной в пору обмана несчастной вдовы. Местный правитель Ала ад Дауда ал Алави (из алавитов???) испытывать судьбу не решился.
Монголов встретили безукоризненным послушанием, конями и тканью. Войску дали провизию, а в подарок Джэбэ прислали напитки и рабов. Безоговорочно приняв у себя шихне (монгольского наместника) горожане сохранили жизни. Было не до них.
Часть разбежавшегося войска хорезмшаха группировалась в Суджасе – небольшом городишке Северного Ирана в районе Султании (столицы будущей Хулагуидской державы).
Уже скоро в Персию придет отчаянный внук Чингиза, а его потомки проправят сотню лет. Пока же на месте их будущих дворцов, тюрки Хорезмшаха выбрали себе вождей некоего Куч-Бугахана и Бек-тегин Силахдара.
Маленькие группки беглецов аккуратно дорезал Субудай. Эти же соединившись, на что-то рассчитывали.
Надежды остались тщетными. Дорвавшись до противника, Джэбэ смел горемык с поверхности земли, выкинув из местности и жизни. Крупных воинских контингентов Хорезма в Иране не осталось, обрекая князей на монгольское ярмо.
Последний маневр
Покорность местных мало интересовала полководцев. Чингисхан приказал доставить к нему Мухаммеда, а он все еще ускользал.
Чутье властителя подсказывало султану верные решения. Враг ждет на севере иди на юг, ищет сидящего – беги, высматривает бегущего - сиди. Всякому состоянию свое место и время.
Дойдя до середины пути, Мухаммед отпустил проводников. Людей "знавших", где он султан остановился и куда намерен направиться дальше.
Сам же султан повернул назад, и уже другой дорогой направился к Абескунскому морю. Маневр убивал двух зайцев, запутывал татар и стравливал их с багдадским халифом, чьи земли они неминуемо разорят. Новая война, дым которой укроет старых властителей...
Обратной дорогой проводники угодили в лапы татарской сотни. Незадачливых тут же доставили к Джэбэ. Не тратя времени на расспросы, тот указал на меч и приказал говорить. Через мгновение Нойон знал все, а проводники прежним маршрутом вели уже монгольское войско.
Темник быстро понял что его провели. Пройдя половину пути и не найдя султана, Джэбэ зарубил провожатых. Никто из воинов и головой не повел. На такое в монгольских туменах давно не обращали внимания, как кони не обращают внимания на стоптанную траву.
В очередной раз Мухаммед ушел. Круг сужался, оставляя несчастному последнюю дорогу к последнему морю.
Бедствие не приходит в одиночку и к скорби душевной прибавилась телесная. Сначала султан не придал значения болям в груди, призадумавшись лишь когда они стали отдавать в шею и плечи.
Приближенные с тревогой отмечали короткий, сухой кашель Повелителя. Пусть он больше не имел земли и денег, но его персона единственное что встраивало их в причудливые узоры восточной жизни. Без Мухаммеда, слуги и вельможи превращались в никому не нужных бродяг.
Лекаря в свите не оказалось и надежды на выздоровление связали с Абескунским морем, чей воздух подымает на ноги даже мертвеца!
Туда все и направились. Сперва дорога казалась безопасной, но неистовый Джэбэ взял след..
Подписывайтесь на канал! Продолжение ЗДЕСЬ