Роман «Звёздочка ещё не звезда» глава 201 часть 8
Неловкое молчание прервал радостный голос Ивана из кухни:
— Есть идите! Я макароны разогрел!
Татьяна завернула в бумагу сюрприз для дочери и убрала его с глаз долой в комод.
— Пойдёмте ужинать! — обратилась она к матери и к дочке. — А-то он нас ждать не будет и сам всё схомя́чит*.
— Спасибо, я не хочу, — ответила Лена. Ей хотелось побыть одной и осмыслить произошедшее.
— Ну, как знаешь. Не хочешь, нам больше достанется. Пошли, мам.
Галина встала с дивана и последовала за Татьяной на кухню. От аромата домашней тушёнки с макаронами у неё разыгрался аппетит.
— Вкусно до чё пахнет! — воскликнула тёща, входя на кухню.
Зять доложил:
— А я ещё луковку пережарил.
— Молодец ты, зятёк! Всё у тебя в руках спорится, — похвалила она его.
— Ну так, хочешь есть — умей вертеться! — ответил Иван, выглядывая в окно. — Архаровцев вот только не видать. Хотел их позвать, а они где-то рысого́нят**.
— И́сть захотят — сами придут, — сказала зятю Галина. — А то чем больше над ними трясёшься, тем сильнее они выкаму́ривают***.
Татьяна молчала. Её молчание насторожило Ивана.
— Зай, хватит грустить! Ты всё ещё о Комарове переживаешь?
— Есть немного, — отозвалась жена. — Он же нам и мотоцикл с коляской выбил, и с цементом помогал, и с шифером тоже. Ещё бы пожил, и я бы без забот баню на даче залила.
Её слова задели за живое Ивана, и он не сдержался:
— Всё я да я! А я разве палец о палец на даче не приложил? Что ты всё якаешь-то?
— А я имею на это полное право! — выкрикнула жена. — Если бы ни я, то и не было бы у тебя мотоцикла с коляской.
— Танька, угомонись! — Галина хлопнула дочь по мягкому месту и предупредила: — Не доводи Ваньку до греха.
— Вот так всегда! — фыркнула на неё с обидой дочь. — Вместо того, чтобы за меня заступиться, ты за Ваньку горой стоишь!
— Так правильно, а как по-другому то, если он прав, а ты нет? Характер-то у тебя вона какой горячий: весь в отца, не к ночи помянутый, — Галина перекрестилась левой рукой слева на право.
— Ты так и крестишься не пойми как, мам. Надо правой рукой и справа налево. Смотри и учись! — показала ей Татьяна, как правильно креститься.
— Да по́дь ты, — Галина махнула рукой на дочь. — Если в душе Бога нет, то хоть закрестись, всё равно толка от э́нтого не будет. Я уж жизнь-то прожила — знаю.
— Мама, да что ты сегодня заладила одно и то же: «Жизнь прожила — знаю»? Ты ещё, может быть, всех нас переживёшь!
— Упаси Бог от э́нтого, — она опять перекрестилась по-своему.
Иван поставил перед ней тарелку с макаронами.
— Ешь давай, тёща, пока естся! И живи пока живётся! — дал он ей наказ.
— А ты прав, зятёк! Прав! — улыбнулась Галина. — Чё не жить-то? Страна у нас богатая. Каждому есть работа. Учат бесплатно, лечат тоже. А то новости послушаешь, как при капитализме-то живут, и за головушку сразу схватишься. Не пойму только: пошто они там революцию-то не сделают? Брали бы с нас пример и, глядишь бы и жили не хуже нас.
—Да они и так, говорят, не хуже нас живут. Я вон «Голос-то Америки» частенько слушаю, — накладывая в тарелку жены макароны, признался Иван.
Тёща чуть не подавилась и обеспокоенно проговорила:
— Ишь, как они тебе мозги-то промыли! Бросай ты э́нту Америку слушать. Ничего путного они не скажут, а только и будут СССР хаять. Им же за э́нтом деньги платят, вот они и рады стараться. А у тебя-то в голове пикает, потому как ты молодой ещё! И как тебя только в партию взяли? Ничё не пойму.
— Да так же, как и всех, взяли. Туда теперь всех берут, кому не жалко партийные взносы каждый месяц платить.
Галина ткнула вилкой в макароны и, прежде чем отправить их в рот, сказала:
— Давно я у вас не была.
— Как это давно? Ты же к нам приходила, перед Ленкиным выпускным, — напомнила ей Татьяна. — А с выпускного-то прошло всего ничего.
— И то правда, — согласилась с ней мать. — А мне уж показалось, что я у вас сто лет не была.
— Верно, тёща! И мне точно так же показалось! — поддержал её зять. — Ты как к нам придёшь, считай, у нас праздник живота. А жила бы ты с нами, так я бы тогда жил при жизни, как в раю.
Галине приятно было это слышать от зятя, и она решила обменяться с ним любезностями.
— Скажу тебе напрямки: ты, Ванька, хоть и рыжий, и весь в конопу́шках, как мухами обсиженный, да к тому же ещё и с выкрутасами: одна ловля тараканов чего стоит! — смеясь, напомнила она ему про неприятный инцидент, и Иван смутился и покраснел. — Но среди всех моих зятьёв ты самый лучший. Я давно тебе хотела про это сказать, да всё как-то не до того было.
— Так надо бы это обмыть! — предложил Иван. — Такое не каждый от тёщи услышит. Надо бы все твои слова переписать и на стеночку в рамочку повесить, чтобы перед тем, как спать ложиться, перечитывать.
Галина с Татьяной после его слов прыснули со смеха. Иван щёлкнул пальцем себя по шее и уточнил:
— Ну так как, обмывать-то будем? Мне до магазина-то сбегать недолго.
— Я те обмою! — улыбаясь, прикрикнула на него жена. — Так и спиться недолго, а с алкоголиком мне жить нет никакого резона.
— Как скажешь, любимая моя! Как скажешь, — Иван набросился на макароны.
Татьяна взглянула, с какой жадность он их ест, и недовольно проговорила:
— Ты, Вань, на хлеб-то тоже налегай, а то мне так тебя не прокормить. А то без хлеба и макароны — не макароны.
Но муж не реагировал на её слова и продолжал есть без хлеба.
— Ванька, ты оглох что ли? Или мать моя тебя перехвалила? Ты чего теперь хлеб-то не ешь?
— Зай, так макароны с хлебом у меня в горле застревают.
— Так ты их чаем запивай! Немаленький же.
— Да отстань ты от него, Таньк! — заступилась за зятя Галина. —Пущай он ест, пока естся. Чё ты его оговарива́шь-то постоянно? Макароны ведь недолго сварить.
— Правильно, тёща! Сейчас ещё варить поставлю, а то они с твоей тушёнкой отлично пошли. Ем-ем, и наесться никак не могу!
То, что мать заступается за Ивана Татьяну раздражало всё больше и больше. Взглянув на мужа с презрением, она сказала ему в лицо:
— Проглот ты, Ваня. Проглот!
— Да отстань ты от него! Отстань! — прикрикнула на дочь Галина. — Что он на макароны себе, что ли, не заработал? Ни пьёт и ни курит. Молодец, одним словом!
— Осталось только тебе его на божни́чку**** посадить, да молиться на него.
— И в кого ты у нас такая злая и жадная уродилась, Танька? — с сожалением проговорила Галина. — Ну что только за характер у тебя?
Татьяна скуксилась и надула губы.
— Да отличный у неё характер! Был бы плохой, разве бы я на ней женился? — улыбнулся Иван и вышел из-за стола. Он взял алюминиевую кастрюлю, налил в неё воду и поставил на газовую плиту.
— Ты мне сказки-то не сказывай, — возразила ему тёща. — Можешь про неё кому другому так говорить, но не мне.
— Мама, прекрати! — Татьяна раздражённо зыркнула на мать.
— Да ну тебя, Танька. Как только Ванька ещё с тобой живёт — не понимаю, — Галина покачала головой от удивления, а потом продолжила есть макароны.
— Отлично он живёт! Как сыр в масле катается.
— Ну-ну… — Галина сделала паузу. — Совсем забыла сказать: соседку-то мою в газете пропечатали! — сообщила она новость.
— Это какую? — переспросила её Татьяна, радуясь, что сменили тему разговора.
— Да Ефимовну! Оказывается, она стихи пишет. Говорит, будто бы наша Ленка ей посоветовала в нашу местную газету сходить. Ну она и не будь ду́рой, взяла да и сходила, стихи свои отнесла. А ей ещё за стихи-то э́нти деньги дали, если не врёт. Сомнительно э́нто как-то: сроду не писала, а тут вот враз и в поэтессы заделалась. И откуда только чё взялось?
— Ленка-а, — гулко окликнула дочь Татьяна.
— Что, мам? — отозвалась она из гостиной.
— Иди сюда сейчас же!
И Лена пришла. Глаза её были припухшие от слёз, но этого никто не заметил за линзами очков.
— Бабушка говорит, — дожёвывая макароны, продолжила Татьяна, —что у её соседки стихи в газете напечатали. Она правда, что ли, пишет или врёт, как сивый мерин?
— Нет! Она не врёт, — подтвердила Лена. — Она мне сама их читала, только говорить не велела. Ну теперь-то уже можно. Всё равно это уже ни для кого не секрет.
— Вот ведь чё де́латся-то! — воскликнула Галина. — Жила-жила и враз стихи записа́ла. Чудно! Раньше бы мне кто сказал, так сроду бы не подумала, что она на такое способна.
— Бабушка, так и ты тоже сможешь стихи писать, если к своей душе прислушаешься и услышишь её, — искренне сказала ей внучка.
— Да какие уж мне стихи? Когда мне э́нтой ерундой заниматься. Мне хоть десятку дай, хоть сотню, а я всё равно не буду. Всяк сверчок, знай свой шесток! А ты-то вот можешь. У тебя явно талант! Не ленись, и тоже в газету стихи-то свои предложи. Вдруг, да ещё напечатают, да и деньги дадут.
— Я подумаю.
— А ты подумай! Подумай! А я в ванную мыться пошла. А то домой уж надо собираться, а я ещё и не мылась. Ишь, как мы сегодня хорошо посидели. Всё про всё обговорили. Всегда бы так.
— Без твоей тушёнки мы бы так вкусно не посидели! — заметил зять, доедая макароны в тарелке.
— Умеешь ты, Ванька, доброе слово сказать. Цены тебе нет, зятёк!
— Ну так он же у меня рыжий, значит, золотой! — раздобрилась Татьяна. — Хоть бы только не сглазить. Тьфу-тьфу-тьфу!..
— А я ему маковку на всякий случай посолю! — тёща взяла щепотку соли и посыпала Ивану на макушку. — Так-то оно надёжней.
Лена с улыбкой смотрела на своих близких и была счастлива. Мир редко царил в их семье.
Пояснение:
схомя́чит* — съест втихушку
рысого́нят** — бегают
выкаму́ривают*** — привередничают
божни́чку****, божни́чка — полка для икон
© 16.05.2023 Елена Халдина, фото автора
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данной статьи.
Все персонажи вымышлены, все совпадения случайны
Продолжение глава 201 часть 9 Жизнь сама пишет сценарий будет опубликовано 18 мая 2023 в 04:00 по МСК
Предыдущая глава ↓