Галерка, Ша! Ах, было время, эта жизнь была – первач, Мануфактуры запускали под кумач, А скрипачей уже шугали трубачи. И Клыч имел тогда наган и хромачи. А на довесок была слабость у Клыча: Ходить в кабак и двигать речи сгоряча. Он полобоймы для вниманья изводил И агитацию народа проводил. Припев: — Галерка, ша! Я публике скажу, Кто в этой жизни красный, а кто белый! Кого господь для дальшей жизни сделал, А кто отжил. Я кончу – покажу. Внимала влет на дуло глядя сотня глаз, Что в этой жизни – «элемент», а что есть – «класс». Что в этой жизни – «галифе», а что есть – «фрак». Что есть – «ладонь», что – «пятерня», а что – «кулак»...

Мы под них танцевали, а ведь то, о чём в них поётся, совсем не предназначено для веселья! "Абэла–кукарэла" и "Санни". С какой начём? Ну, давайте, с "абэлы". Она называется "Хафанана́". Это песня протеста, песня горечи и угрозы, песня с несчастливым концом. (Неслучайно и тональность её – не мажорная, как может показаться, а си-бемоль минор.) А почему же Африк Симон отплясывает так, будто его распирает от радости? Так ведь он африканец! "Больно? Грустно? Задумался? Танцуй!" Простенький текст песни построен на игре слов, точнее, на многозначности выражения "хафанана"...