— Папа, дядя Серёжа опять у нас ночевал! — сказала Маша, утыкаясь ложкой в хлопья. Просто. Невинно. Весело даже. Словно сообщила, что снова ела мороженое на ужин. Я стоял у плиты и мешал кофе. Сахар уже успел осесть на дно, и я размешивал его по инерции. Мешал, мешал, а потом остановился. — Что ты сказала? — переспросил я. Маша подняла на меня глаза — голубые, с ресничками-опахалами, вся в мать — и повторила: — Ну, дядя Серёжа. Он вчера опять с мамой мультики смотрел. А потом спать лёг. На твоей подушке...

-Пап, давай возьмём Михалыча домой, ну пожалуйста, папочка я тебя очень прошу. Серёжа плакал, размазывая по пухлым щёчкам горючие слёзы. -Папочка, ну ты разве не понимаешь, он погибнет, он не сможет у чужих людей...