– Что? Опять!? – дед с остервенением швырнул яйцо в дальний угол сарая. Оно негромко стукнуло во тьме о какую-то деревяшку. Рябая курица испуганно косилась на старика одним глазом, совершенно по- динозаврочьи задрав к засиженному мухами потолку свой ярко-красный гребешок. – Да сколько ж можно? – продолжал разоряться дед, словно обращаясь к невидимому собеседнику, – Вы только посмотрите! С этими словами он патетическим жестом простёр заскорузлый палец в угол, куда как раз в этот миг через тусклое треснутое стекло единственного окошка заглянул заблудившийся луч вечернего солнышка...
— Алёна, ты уверена, что всё нормально? — Анатолий, вставший на пороге кухни, прислонился плечом к косяку. — Как-то непривычно. Праздник, а мамы твоей не будет... Алёна стояла у плиты, медленно помешивая рагу. Её лицо застыло в задумчивой полуулыбке, но напряжение ощущалось даже в лёгком движении руки. Она смотрела в окно, за которым быстро смеркалось. — Всё нормально, Толь, — она выдохнула, наконец развернувшись к мужу. — Пора уже провести хотя бы один праздник вдвоём. Тебе не кажется? — Не знаю...