Не смея вымолвить и слова, Катя глядела на своего немолодого жениха, на маменьку, исподволь грозившую пальцем. - Катюша согласная! - громко объявила Авдотья Афанасьевна. - Будем играть свадебку! Профессор Императорской Академии художеств Иван Петрович Мартос, овдовев, не спешил жениться. В его почтенные годы, - на седьмом-то десятке, - это казалось почти неприличным. Ведь студенты-шутники только рады окажутся посмеяться над старым мэтром. Да и зачем жену в дом приводить? Детишками его жизнь не обделила: будет, кому стакан воды подать...
- Дочку не отдам, - возмутилась Авдотья Афанасьевна. И, чуть снизив тон, добавила: - Ты уже не серчай, голубчик, балованная она у меня, любименькая. У Петра Карловича от злости захватило дух. В семье профессора Императорской Академии художеств Ивана Петровича Мартоса детей любили и баловали. Особенно прикипел старый скульптор, давно разменявший седьмой десяток, к своему последышу - дочке Катеньке. Единственной малышке, подаренной молодой женой, с которой он сошелся вторым браком. А Авдотья Афанасьевна в своей девочке и вовсе души не чаяла...