Истории из жизни

Я сидела за столиком у окна и механически помешивала остывающий чай. Игорь опаздывал уже на двадцать минут. Не то чтобы это было в новинку, но сегодня каждый щелчок секундной стрелки настенных часов отдавался в висках глухим раздражением. «Нам надо серьёзно поговорить», — сказал он вчера по телефону. Голос был чужой, стальной. Я знала, что этот серьёзный разговор не сулит ничего хорошего. Пятнадцать лет брака научили меня читать его интонации лучше любой книги. Дверь кафе скрипнула. Вошёл он. Мой всё ещё законный муж, высокий, уверенный в себе, в идеально выглаженной рубашке...

Денис завязывал галстук, глядя на своё отражение в зеркале. Дорогой костюм сидел на нём идеально, а шёлковый галстук цвета ночного неба придавал ему вид человека, который знает себе цену. Я стояла в дверях спальни, ёжась в своём старом домашнем халате. — Денис, а может, я всё-таки пойду с тобой сегодня? — Мой голос прозвучал так тихо, что я сама его едва различала. Он даже не обернулся, просто фыркнул, поправляя воротник. — Даш, мы это уже обсуждали. Сто раз обсуждали. Это серьёзное мероприятие, юбилей фирмы...

Елена стояла посреди просторной кухни нового дома. Солнечные лучи скользили по свежей штукатурке, пахло деревом и краской. Дом был её мечтой: белый фасад, большие окна, веранда с видом на сад. Каждый кирпич, каждая доска — результат её труда, её веры в семью. Она продала родительскую квартиру, вложила наследство, оформила кредит. Всё ради этого дома и ради Андрея. Но сегодня всё рухнуло. — Лена, я тут решил, — небрежно сказал Андрей, наливая себе кофе, — моя бывшая с детьми временно поживёт у нас...

Поезд медленно остановился на маленькой станции, окутанной снежной тишиной. Валентина вышла на перрон, прижимая к груди сумку и аккуратно обёрнутый подарок — мягкий шерстяной платок сиреневого цвета, который она купила матери на первую премию. Снег хрустел под ногами, ветер щипал лицо, но внутри было тепло. Она наконец-то ехала домой, туда, где пахнет печёным хлебом и маминым вареньем. Её не было почти три года. Всё это время она работала в городе, жила в съёмной комнате, экономила, откладывала понемногу, писала письма, звонила...

Вечер казался безупречным. Мягкий полумрак ресторана окутывал столики уютом. Приглушённые голоса других гостей сливались в негромкий фон, а между ними и реальностью будто стояла невидимая стена. На столе у Ирины и Андрея мерцали тонкие свечи. Их пламя слегка покачивалось от сквозняка, пробравшегося через приоткрытую дверь. Официант только что поставил перед ними бутылку дорогого вина, а тонкие бокалы ждали, когда их наполнят. Андрей выглядел расслабленным и в то же время как будто слишком внимательным...

Я ехала к маме четыре часа на автобусе. Дорога петляла между полями, мимо деревень с покосившимися заборами и церквей с облупившимися куполами. За окном моросил октябрьский дождь. В сумке лежал подарок — тёплый, мягкий и красивый плед в маминых любимых бежевых тонах. Я выбирала его две недели, откладывала деньги. Хотела порадовать маму, которую не видела уже полгода. Мы с ней жили в разных городах. Я работала администратором в небольшой гостинице, снимала комнату в коммуналке. Зарплата была маленькой, на поездки домой денег хватало редко...

Анна сидела за кухонным столом, перебирая папку с документами, когда в замке вдруг громко провернулся ключ. Она вздрогнула. Сергей должен был вернуться только вечером, но дверь распахнулась, и на пороге появился он, а за ним его мать, Мария Ивановна, с двумя огромными сумками. — Мам, заходи, — бодро сказал Сергей, будто всё это было заранее оговорено. — Теперь ты будешь жить с нами. Тут места полно. Анна замерла с чашкой в руках. В груди у неё похолодело. — Сергей, что значит «жить с нами»? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрожал...

Дорогая, смотри, какую дачу маме купили. Платёж всего-то 75 000 в месяц. Для тебя это не проблема, — весело сказал Антон, хлопнув дверцей холодильника и доставая воду. Елена стояла у плиты, помешивая суп. Пар поднимался вверх, обволакивал лицо, но даже этот жар не мог согреть холод, пробежавший по спине. Она медленно повернулась, глядя на мужа, будто не расслышала. — Что ты сказал? «Для меня это не проблема»? — тихо переспросила она. Антон, не заметив перемены в её голосе, уселся за стол и, улыбаясь, показал ей распечатку из банка...

Было уже далеко за полночь. В квартире стояла такая тишина, что слышно было, как старые часы на стене отсчитывают секунды. Я ворочалась в постели, не находя себе места. Последние недели Артём стал странным, отстранённым, часто уходил из дома под разными предлогами, и я чувствовала, что между нами появилась холодная трещина. Вдруг послышался лёгкий скрип двери. Кто-то крадучись спускался вниз по лестнице. Я поднялась, босиком подошла к окну спальни и затаила дыхание. Во дворе горели габариты машины...

На кухне царила привычная вечерняя тишина. Тиканье настенных часов перекликалось с шипением сковороды. Надя ставила на стол простую, но вкусную еду: картошку с грибами, солёные огурцы, свежий хлеб. Она любила эти минуты, когда день подходил к концу, а дом наполнялся запахом уюта и тепла. Саша вернулся с работы в хорошем настроении, напевал себе под нос, снял куртку и бросил её прямо на стул. Надя машинально повесила её на вешалку, как делала всегда, не придавая значения мелочам. — Ну что, жена, ужин готов? — спросил он весело, садясь за стол...

С самого начала их вражда казалась почти забавной. Мой муж Артём и моя лучшая подруга Лера будто соревновались, кто из них язвительнее. На каждом празднике, при каждой встрече — колкие шутки, обидные подколки, перекаты глаз. Все вокруг только качали головами: «Вот уж двое, которые друг друга терпеть не могут». А я… я даже гордилась этим. «По крайней мере, честно», — смеялась я, глядя, как они пикируются за ужином. Иногда их споры становились почти театральными. Артём нарочито громко вздыхал, когда Лера садилась рядом, демонстративно вставал из-за стола...

Сквозь сон Ирина почувствовала, как кто-то грубо трясет её за плечо. — Вставай, тащи моим родителям завтрак в постель! — раздражённый голос Павла ударил сильнее любого будильника. Она открыла глаза. За окном ещё темно, на часах без шести. Голова тяжёлая, тело ломит, но спорить бессмысленно. Павел уже стоял у кровати с хмурым лицом и руками на поясе. — Ты слышала, что я сказал? Мама с папой должны проснуться с едой, а не с твоим нытьём. Ирина с трудом поднялась. Холодный пол обжёг ноги. Когда она спустила ступни с кровати, на кухне пахло вчерашним супом и немытой посудой...