Балаково-24

Лежала у нас в отделении ревматологии женщина преклонного возраста по имени тётя Софья. Она сама попросила, чтобы мы звали её по имени, хотя всех остальных называли по фамилиям. Тётя Софья лежала в больнице долго. Артрит изуродовал её руки так, что они с трудом держали ложку, не говоря уже о чём-то более сложном. Ежедневные уколы и капельницы стали для неё рутиной. И каждый раз, когда ей делали инъекцию, она мастерски ругала нас на трёх языках — русском, украинском и татарском, причём никогда не повторялась...

— Галина Сергеевна, ну вы сегодня просто огонь! И седину закрасили, и мешков под глазами нет, — с нарочито доброжелательной улыбкой бросила Ира. — Благодарю, Ирина. Надеюсь, это был комплимент? — сдержанно, но с искоркой в глазах ответила Галина Сергеевна. — Знаешь, я из того поколения женщин, которые всегда на высоте. Даже с сединой. — Ну да? И где же тогда все эти ваши поклонники? — не отступала Ира, прищурившись. — Ты не дала мне договорить, — спокойно продолжила Галина, сложив руки на груди. — Нашему поколению, кому за 50, есть чем гордиться: у нас принципы, воспитание, харизма...

— Женщина, если вам нечего скрывать, то в чём проблема? Просто откройте сумку! — громко повторила директор магазина, упираясь взглядом в очень подозрительную покупательницу. Её строгий тон, подчинённые и немалая очередь сделали ситуацию ещё более напряжённой. Светлана стояла у кассы, дрожащая от стыда. Лицо пылало, как будто её поймали за самым страшным преступлением. Она крепко прижала к себе свою коричневую сумочку, как будто это была единственная вещь, отделяющая её от полной катастрофы. — Да сколько можно уже! — раздражённо выкрикнул кто-то из очереди...

В коммунальной квартире на Петровской улице жизнь кипела своим чередом. Каждая комната — это отдельный мир, наполненный звуками, запахами, настроениями. В одной из них, у окна, сидела Наташа, самая яркая студентка на факультете. Её огромные карие глаза с загадочным блеском и длинные, словно шёлк, черные волосы с отливом шоколада привлекали внимание, где бы она ни появилась. В этот момент она тихо напевала мелодию группы "Smokie", ритмично покачивая ногой в такт музыке, занимаясь своим ежедневным ритуалом — нанесением макияжа...

После восьми лет брака и завершения выплат по ипотеке я неожиданно узнала, что мой муж мне изменяет. Не было никаких попыток отрицания, оправданий или разговоров о том, что это была ошибка. Он прямо сказал, что влюблен в другую женщину и предложил развод. Это было не то, что можно переварить в один момент. – Лена, давай так, – холодно сказал он, сидя за кухонным столом, который мы выбирали вместе в салоне мебели. – Мне остается наша большая квартира, ну или, если хочешь, я заберу меньшую двушку в другом районе...

Когда я устроилась на новую работу в небольшую фирму, моей начальницей оказалась Галина Николаевна, строгая и холодная женщина, на которую все сотрудники смотрели с опаской. Её можно было назвать местной «железной леди». С первого дня она показала, что в коллективе не собирается заводить друзей. — Лариса, — сухо обратилась она ко мне, когда я только вошла в кабинет, — зайди ко мне в офис и просмотри папки с документами. Что будет непонятно, девочки тебе объяснят. С этими словами она быстро направилась к выходу...

В подъезде на улице Герасимова жила одна неприветливая пожилая женщина — Людмила Сергеевна. Высокая, худая, с резким голосом, она напоминала стрекозу. Соседи её боялись, да и недолюбливали — стоило Людмиле Сергеевне появиться на улице, как все старались уйти в тень, лишь бы избежать встречи. Я была одной из тех, кто испытывал на себе её колкости. Но поскольку в моей работе в ателье мне приходилось иметь дело с придирчивыми клиентами, я научилась сохранять хладнокровие и просто желала Людмиле доброго дня, не вступая в конфликты...

— Анна Ивановна, новость-то слыхала? — заскочила на крыльцо Ольга, главная болтушка на всю округу. Анна, стоявшая у колодца с ведром воды, выпрямилась и недовольно вздохнула. — Нет, Оля, у тебя-то времени вагон, болтай сколько влезет. А мне некогда по деревне бегать и слухи слушать. Работа сама себя не сделает. Ольга явно не собиралась сдаваться и, подбоченившись, радостно выпалила: — Слышала, нет? Никита Сергеев женится на Ирке Лукьяновой! Сегодня сватать её пойдёт! Анна едва не выронила ведро: — Как это? Никита?! Он же у нас первый парень на деревне, а Ира...

В небольшой районной больнице, где находилось глазное отделение, произошло нечто, чего никто не ожидал. Обычным вечером в морг поступило тело молодого парня — Артема, восемнадцатилетнего мотоциклиста, погибшего в результате аварии. Улицы города помнили его, как яркого и неосторожного гонщика, всегда летящего на грани. Но теперь его жизнь оборвалась. Как и полагалось, после вскрытия у Артема забрали роговицы для пересадки. Это было стандартной процедурой, и никто не мог предугадать, что произойдёт дальше...

Я просыпаюсь от назойливого звука будильника. Протягиваю руку и нащупываю телефон на тумбочке. Экран ярко светится, показывая кучу непрочитанных сообщений и уведомлений. С тяжелым вздохом я сажусь на край кровати, пытаясь собраться с мыслями. — Доброе утро, Макс, — раздается голос из кухни. Это моя жена, Аня. Мы женаты уже десять лет, и она всегда встает раньше меня. — Привет, — отвечаю я, заходя на кухню. Она готовит кофе, не отрывая глаз от планшета. — Ты видел последние новости? — спрашивает она, быстро пролистывая ленту...

Максим нехотя уходил на работу. В голове его кружились плохие мысли. Вдруг с отцом что-нибудь произойдёт, пока его, Максима не будет дома. Еще и командировка приближается. Оставить папу не на кого. Все заняты, да и как-то неудобно просить чужих людей. В обеденный перерыв ему на глаза попалось объявление с номером медсестры. Молодой человек решил позвонить ей. – Хорошо, я приду, – пообещала женщина и положила трубку. Уже вечером она ждала Максима у входной двери его дома. Это была худенькая с серыми глазами и курносым носом девушка лет двадцати семи...

Я стоял у окна, наблюдая, как дождь барабанит по стеклу. Вика всегда любила дождливые вечера, но в последнее время она стала отстраненной. Я чувствовал, как между нами растет невидимая стена. — Сергей, я ухожу на йогу, — сказала она, входя в комнату. — В такую погоду? — удивился я. — Да, это меня успокаивает, — ответила она, избегая моего взгляда. Йога... Раньше она никогда не интересовалась этим. Что-то было не так. Я решил не задавать лишних вопросов, но внутреннее беспокойство не покидало меня...