8 подписчиков
История
- Ты знаешь, что Чехов наш родственник?
- Да ладно вам, дядя... Антоша? Мало нам маршала Василевского, так ещё этот...
- Не любишь его?
- Как можно! Что вы! Напротив! Обожаю! Только отчего ж раньше-то было не сказать...
Перебирая мысленно фамилии своих пращуров, восхищаюсь их величием.
Имена некоторых с детства. О них говорили, не отстранённо, не с завистью, как это бывает, коли говорят о чужих, но по-родственному, с понятным обожанием, кровной сопричастностью, а подчас и с недоумённым «откуда что взялось». Скучая об них, не приписывали лишнего, но пестовали всякое малое, оборачивая во всё новые подробности, как подарки, что ждут своего часа под Рождественской елью.
- Видишь, эту игрушку мне братик привёз. - Не скрывая слёз указывала бабушка на оттянутую новогодним украшением ветку пушистой сосенки.
- Красивая..
- Да... - Вздыхает бабушка.
- А когда, бабуль?
- Давно. Он из семинарии приезжал к нам на каникулы и на Рождество, и на Пасху.
- А теперь чего ж не едет?! Давай, позовём! - Загодя принимался радоваться я тому, что к уже известной мне многочисленной родне прибавится ещё один, несомненно замечательный родственник.
- Нельзя. - Хмурится бабушка.
- Отчего ж?! - Начинаю суетиться я. - Давай, открытку ему напишем!
- В другой раз. - Отказывается бабушка, рассеянно гладит меня по голове и подталкивает легонько в сторону кухни. - Пойдём-ка лучше пирожки лепить.
И я тотчас, без лишних разговоров, догадываюсь, что мы не напишем этому бабушкиному брату ни нынче, ни после. И что за этим сокрыта ещё одна семейная тайна, которую унесёт в могилу сперва тот самый брат, а после уж, нарыдавшись втихомолку, и моя бабушка.
Покуда я был мал, взрослые при мне говорили свободно, надеясь на свойственное возрасту неумение связать события промеж собой. Однако мать, расстаралась образовать меня как можно раньше, и столь преуспела в этом, что я начал задавать взрослым неудобные вопросы, от которых те подчас впадали в ужас или уныние, да начинали прятать подальше от меня карточки, табели и прочие свидетельства минувшего. Сожжённая в тяжёлой хрустальной пепельнице метрика бабушки оказалась не единственным документом, кой был проворно принят из моих рук.
- Успел прочесть? - Глядя мне прямо в глаза спросила тогда бабушка.
- Успел! - Радостно ответствовал я, и собирался уж было зачитать вслух то, что запомнилось, по обыкновению, с первого же раза наизусть, как бабушка прикрыла мне рот рукой:
- Ну и молчи. Забудь.
Ага, легко сказать - позабудь. Да и зачем, кому в угоду стирать из памяти прошлое своей семьи?! Его нужно лелеять в саду самости, и за это не должно быть совестно, ибо история рода сплетена с корнями, что держат почву Родины. И они сильны друг другом, а не сами по себе.
- Мам, расскажи мне про...
- Зачем тебе? Занимайся собой.
- Ну, как же так...
Я хочу знать поимённо тех, чья кровь течёт в моих венах, но не из желания, почивая на лаврах предков, катится в своё неведомое будущее, как в золотой карете. Это не в шутку волнует меня, заставляет прислушиваться к трепету вечности и в память о пра-пра, вести себя подобающе. И, честное слово, верное знание о них с младых ногтей, помогло бы избежать многих ошибок, я бы уж постарался, дабы не ронять в слякоть вместе с собой всех, причастных к сегодняшнему дню.
Отсебятина: Рассказы, новеллы, эссе и одна ироническая повесть /И. Сержантова. - Саратов: Амирит, 2024. - 142 с.\ISBN 978-5-00207-442-6
2 минуты
2 октября