14,7 тыс подписчиков
На этюды в Рязани я ходил в основном по городу. Как-то на втором курсе стоял весной около кривых ворот цвета разбавленной зеленки и с упоением писал провинциальный коктейль из мартовской сверкающей грязи, рыжих кирпичей и неба цвета как дорогая краска «церулеум». Мимо шел Витя Микитюк с этюдником на плече, посмотрел на меня сочувственно: «Пойду писать деревья с отражением, на Трубеж. Ты как?». Я не смог оторваться от своего мотива.
Всегда много работал в городе, особенно любил перепады высот, где улицы резко идут в горку, там композиция получалась плотнее и острее. Постоянно вглядывался в изменения городского пейзажа, думал об урбанистике. Дело не только в искусствоведении, которому меня обучали в Академии, тогда мы с моей мамой-архитектором делали проекты для Рязани и области. Я клеил макеты или чертил развертки с планами. Эта техническая работа давала много времени для размышлений, я чувствовал архитектурные объемы руками, знал их точные пропорции, что-то впитывалось и напрямую, и исподволь. В какой-то момент я понял: могу написать любой мотив, этюд все равно получится неплохой. Поэтому захотелось картинности. Избегая литературы, я называл новые работы «Картина №1» и т.д., но любовь к слову упрямо прорывалась: «Дым для трубы», «Город на склоне».
Работа «На белой стене» написана по моей плохой фотографии и хорошему впечатлению. Белый дом и в натуре был странный, нелепый, будто недорисованный. Я тогда думал про первичную и вторичную природу. Про то, что мы уже воспринимаем материалы из которых строят город как естественные, асфальт под солнцем отражает дерево не хуже озера, а шифер крыши принимает розовый рефлекс как песочный склон. Мы привыкли к новому пейзажу, он впитался в нашу оптическую память. Живое дерево и бетонный столб одинаковы по цвету, как одинаковы и их тени на белой стене. Весной ржавый флагшток не отличить по форме от подрезанных веток. В правую сторону от дерева идут природные формы, в левую от столба – геометрические. Мне хотелось передать то чувство, когда «из одного куска – и дуба сердцевина, и весла рыбака». Зрителя здесь нет, потому что если бы он был, от него падала бы бессмысленная тень в центр белой стены.
На белой стене. 1997. Холст, масло, темпера. 71х65,2.
(Собрание Рязанского областного художественного музея им.И.П.Пожалостина)
1 минута
2 апреля 2023
616 читали