– Всё! Хватит! – Игорь с размаху захлопнул тумбочку, от чего задребезжали флаконы с одеколоном. – Надоело слушать про больные суставы и таблетки! Хочу жить, а не доживать в этой больнице!
Валентина стояла в дверях спальни, наблюдая, как муж запихивает в сумку свои немногочисленные пожитки. тридцать два года совместной жизни помещались в один рюкзак и пакет с кроссовками. Эта мысль отчего–то кольнула острее других обид.
– Игорь, – тихо начала она, – мама после инсульта не может оставаться одна. Понимаешь?
– Твоя мама – твоя забота! Я не собираюсь доживать со старой развалиной, – рявкнул муж, не поднимая глаз от рюкзака. – Мне пятьдесят восемь, а не восемьдесят! Не хочу превращать дом в палату интенсивной терапии!
Валентина вздрогнула. Последние полгода слова "молодость" и "старость" стали камнем преткновения. Игорь вдруг начал окрашивать седину, купил велосипед и кожаную куртку. А потом появилась Света – разведённая тридцатипятилетняя соседка с пятого этажа.
– Ты к ней переезжаешь? – Валентина знала ответ, но всё равно спросила.
Игорь резко обернулся. В его глазах промелькнуло что–то похожее на стыд, но тут же сменилось упрямством:
– Да, к ней. И знаешь почему? Потому что с ней я забываю про возраст. Она не считает мои седые волосы и не напоминает про больное сердце. Она просто свободная. Понимаешь?
"Свободная". Слово ударило в самое сердце. Валентина невольно взглянула в зеркало – на своё усталое лицо с новыми морщинками у губ. Когда–то Игорь называл её своей красавицей. А теперь...
– Тебе скоро шестьдесят, Игорь, – едва слышно произнесла она. – Неужели ты правда считаешь...
– Что? – он вскинулся. – Что я не заслуживаю счастья? Новой жизни? Кстати, многие в моём возрасте...
– Сбегают к молодым любовницам? – Валентина горько усмехнулась. – Да, печальная статистика.
Игорь раздражённо махнул рукой:
– Опять! Вечно ты всё в грязь втаптываешь! А я просто хочу дышать полной грудью, понимаешь?
Он резко застегнул рюкзак. Звук молнии прозвучал как приговор.
– Скажи своей маме, что желаю здоровья, – буркнул он, направляясь к выходу. – Надеюсь, вам будет уютно. Двум, – он запнулся, но договорил: – Двум старым подругам.
Дверь хлопнула. Валентина долго сидела на кровати, уставившись в одну точку. В голове звенело: "Двум старым подругам". А ведь ей только пятьдесят три. Разве это старость?
Из соседней комнаты послышался слабый голос:
– Валюша? Что–то случилось?
– Ничего, мамочка, – Валентина с трудом поднялась. – Игорь уехал. По делам.
Врать было противно, но сейчас она не могла сказать правду. Ещё не хватало, чтобы восьмидесятилетняя мама начала винить себя в крахе дочкиного брака.
Следующие дни текли как серая река. Валентина выполняла привычные ритуалы: готовила, убирала, ухаживала за мамой. А в голове билась одна мысль: когда? Когда она перестала замечать, что между ними выросла стена?
Она вспоминала знакомство со Светой. Соседка не так давно развелась, часто встречались у почтовых ящиков. Энергичная, раскованная, в этих её цветастых платьях и с задорным смехом. Валентина даже сочувствовала ей – тяжело же одной с ребёнком.
А потом заметила взгляды мужа. Как он задерживался у окна, когда Света выгуливала собаку. Как "случайно" оказывался у подъезда, когда она возвращалась с работы. Как стал засиживаться допоздна в гараже.
– Доченька, – голос мамы вернул её в реальность, – ты полчаса одну кружку моешь. Присядь рядом.
Валентина оглянулась. И правда – стояла у раковины с одной кружкой в руках, уставившись в окно.
– Сейчас, мам. Почти закончила.
– Валя, – мама опустилась на стул, держась за спинку, – я всё понимаю. Не нужно меня обманывать.
– Мам.
– Бросил тебя, да? Ушёл к этой, как её, с пятого этажа?
Валентина кивнула, чувствуя, как слёзы подступают к глазам.
– Дурак набитый, – философски заметила мама. – Знаешь, что с мужчинами творится, когда им под шестьдесят? Словно бес вселяется – начинают молодость свою искать там, где её отродясь не было.
– Мам, хватит.
– А что хватит? – мама неожиданно звонко засмеялась. – Твой отец точно так же в свои пятьдесят два года сдурел. Решил, что жизнь мимо проходит.
Валентина потрясённо посмотрела на мать:
– Папа? Но ты никогда...
– А зачем было рассказывать? – мама пожала плечами. – Он через два месяца назад приполз. Хвост поджав. Только я его уже не ждала.
– Да ты что?
– А вот так, – мама лукаво подмигнула. – За эти два месяца я поняла – жизнь моя не закончилась. Пошла на курсы вышивки. А главное – почувствовала, что без него даже проще живётся. Воздуха больше, что ли.
Она помолчала, разглядывая свои старые руки – в возрастных пятнах и тонкой кожей, но всё ещё ловкие.
– Понимаешь, Валечка, годы – они не главное. Главное – что в сердце творится. А у меня вон – восемьдесят пять стукнуло, а всё та же девчонка внутри сидит.
Валентина невольно улыбнулась. Да, это была правда – её мама, несмотря на возраст и болячки, излучала какую–то особенную жизненную силу. Наверное, поэтому к ней всегда тянулись люди?
– А твой Игорь, – продолжала мама, – он не от тебя убегает. От самого себя убегает. От страха постареть. Думает, молодая рядом будет – и сам моложе станет.
– Ты его защищаешь? – Валентина почувствовала, как внутри закипает обида.
– Да что ты, – мама покачала головой. – Мне его жалко. Потому что знаю – не обретёт он там того, что ищет. От времени не убежишь, доченька. Оно всё равно настигнет.
В эту минуту за окном раздался смех. Валентина машинально выглянула. Игорь и Света прогуливались по двору, он нёс её сумки. Она что–то весело рассказывала, размахивая руками, а он смотрел на неё с таким восторгом, что сердце болезненно сжалось.
– Не мучай себя, – мама осторожно отвела её от окна. – Пойдём лучше чай пить. У меня там пряники медовые есть.
– Мам, какие пряники? – голос Валентины дрогнул.
– А он дурак, – терпеливо повторила мама. – Но это его дорога. А ты свою найди. И знаешь что? Завтра пойдём в парк. Там сейчас после реконструкции такая красота.
Валентина хотела сказать, что не до прогулок, но что–то в голосе матери заставило её помолчать. А вдруг она права? Может, и правда пора просто жить?
Парк удивил. После реконструкции он стал совсем другим – с новыми дорожками, фонтанами и уютными скамейками. В центре работал небольшой культурный центр, откуда доносилась музыка.
– Смотри–ка, – мама остановилась у стенда с афишами, – набор в литературный клуб. И в танцевальную студию. Ой, а вот – йога для зрелого возраста!
– Мам, – Валентина поморщилась, – только не говори, что...
– А что такого? – мама игриво подняла бровь. – Между прочим, я в свои годы ещё могу такое показать!
И, словно доказывая сказанное, она грациозно взмахнула рукой. Трость выскользнула и с грохотом упала.
– Ах, – мама смутилась.
– Разрешите помочь, – послышался мягкий мужской голос.
Элегантный мужчина средних лет поднял трость и с лёгким поклоном вернул её маме:
– Прошу вас.
– Ой, спасибо, – мама неожиданно зарумянилась. – Очень любезно.
– Михаил Сергеевич, – представился он. – Веду здесь литературные встречи. А вы, вижу, интересуетесь нашими мероприятиями?
– Нет, мы просто, – начала Валентина, но мама решительно перебила:
– Конечно! Моя дочь замечательно пишет стихи. В институте даже в стенгазете публиковалась.
– Мам! – Валентина покраснела. – Это было в прошлом веке.
– Поэзия живёт вне времени, – мягко заметил Михаил Сергеевич. – Если хотите, можем прямо сейчас посетить наше заседание. Как раз обсуждаем новые произведения.
Так Валентина попала в литературный кружок. Сама удивилась, как это случилось – вроде просто маму поддержать хотела, а втянулась. Запах книг, тихие голоса, заинтересованные лица – всё создавало особую атмосферу. Здесь никто не оценивал внешность и не говорил о возрасте. Здесь ценили мысли и чувства.
А потом был вечер поэзии. Камерный, для своих. Но Валентина волновалась, как перед экзаменом.
Она читала свои стихи – о любви, об утратах, о том, что жизнь не заканчивается с болью. И с каждой строчкой чувствовала, как что–то внутри освобождается, расправляется, оживает.
Возвращаясь домой, столкнулась с Игорем. Он былез Светы. Остановился поодаль, мялся, как провинившийся ребёнок.
– Валя, ты прекрасно выглядишь.
Она молча смотрела на него. Странно, но сейчас, глядя в эти родные карие глаза, она не ощущала привычной боли. Только спокойную усталость.
– Спасибо, – сказала она ровно. – Это всё?
– Нет, послушай, – он шагнул ближе. – Я хотел объяснить... В смысле, я понял.
– Что разочаровался? – она слегка приподняла бровь. – Или Света оказалась не такой идеальной?
Игорь поморщился:
– Ты не так понимаешь. Она другая. Молодая – это да, привлекательная – это да, но, – он замялся. – С ней не о чём говорить.
– А ты думал, в тридцать пять лет девушки увлекаются советской культурой? – Валентина неожиданно рассмеялась. – Игорь, ты наивный. Честное слово.
– Я не о том, – он нахмурился. – Просто, Валя, я, кажется, натворил глупостей. Может быть...
– Нет, – она решительно покачала головой. – Ничего не "может быть". Знаешь, я даже благодарна тебе.
– За что? – он растерянно заморгал.
– За то, что ушёл. За то, что заставил понять, что жизнь не ограничивается готовкой и уборкой.
– Валя, я всё осознал. Я хочу домой, – он потянулся к её руке. – Мы всё исправим.
Она мягко, но твёрдо отступила:
– Нет, Игорь. Ты не хочешь домой. Потому что дома больше нет. Той Вали, которая стирала твои носки и молчала за ужином, больше не существует. А с новой ты незнаком. И, боюсь, она тебя испугает.
– Почему?
– Потому что она живёт для себя.
В этот момент к ним подошла мама. Без трости – её поддерживал под руку Михаил Сергеевич.
– О, Игорь, – она окинула бывшего зятя холодным взглядом. – Всё ещё тут?
– Здравствуйте, Елена Ивановна, – промямлил он. – Я уже ухожу.
– Правильно, – она кивнула. – Только знаешь что? В следующий раз, когда захочется убежать от возраста, подумай. Возможно, проблема не в окружающих?
Игорь вздрогнул, словно его ударили. Резко развернулся и зашагал к выходу.
– Мам! – укоризненно сказала Валентина. – Не стоило...
– А что не стоило? – мама пожала плечами. – Правду говорить? Кстати, Михаил Сергеевич предложил мне вести кружок "Сказки нашего детства" для внуков. Интересно ведь!
– Елена Ивановна – прирождённый рассказчик, – улыбнулся Михаил Сергеевич. – Дети будут в восторге.
Валентина смотрела на маму – посвежевшую, с горящими глазами, – и думала: а может, в этом и заключается мудрость? Не сопротивляться возрасту, а воспринимать его как дар? Как шанс открыть в себе что–то новое?
Через два месяца Игорь расстался со Светой. Говорили, что она встретила кого–то моложе. А ещё через месяц он написал Валентине сообщение – короткое, сбивчивое, полное раскаяния и просьб о прощении. Она не ответила.
Зачем? У неё теперь своя жизнь. Дважды в неделю – литературные встречи. И знаете что? В свои пятьдесят три она впервые за долгие годы чувствует себя действительно молодой. Потому что молодость – это не гладкая кожа. Это смелость быть собой. В любом возрасте.
Друзья, не забудьте подписаться, чтобы не пропустить новые публикации!
Рекомендую почитать: