* НАЧАЛО ПЕРВОЙ ЧАСТИ ЗДЕСЬ
* НАЧАЛО ВТОРОЙ ЧАСТИ ЗДЕСЬ
Глава 6.
Высокие ели словно расступились перед ними, и под пригорком показался Куприяну дом, который на избу и не был похож, скорее на терем. Двор окружал тесовый забор с воротами, резной капельник над воротами был так искусно украшен, словно морозный узор по краю лёг.
Над воротами фонарь на коньке горел, его-то и было видно издали, на него и шли путники в морозной мгле. У Куприяна руки-ноги совсем окоченели, и при виде чуть вьющегося над трубой сизого дымка даже нутро свело от холода и желания поскорее оказаться у тёплой печи.
Дед Касьян отворил ворота и указал гостям на высокое крылечко:
- Ступайте в дом, а я пока коников ваших определю, как положено. Пока в конюшню отведу, а уж после обихожу, вас сперва привечу.
- Ну и изба у тебя, дед Касьян, - усмехнулся Ермил, у которого зубы тоже стучали от холода. – Дворец, не изба!
- А кому и дворец, - махнул рукой дед, - Ступайте, грейтесь. Чичас приду!
Дед взял из рук Куприяна узду и повёл Каштана и Буянко за дом, там виднелась большая конюшня, перед ней стояли крытые саночки небольшого размера, тоже расписанные резными узорами.
Куприян с Ермилом поднялись на теремно́е крыльцо, Ермил взялся за кованое кольцо и отворил дверь, но тут же Куприян ухватил его за руку, остановил и не позволил войти. Он смотрел в сени, на стене висел фонарь, тускло освещая вход, и вроде всё по-человечески, но Куприян медлил.
За домом слышался хрипловатый голос деда Касьяна, он приговаривал коням, послышалось, как в ясли сыплется овёс.
- Что? Думаешь, не ладно тут что? – прошептал Ермил, тоже оглядывая вход в дом, - А я вроде не чую ничего скверного-то…
- И я тоже не чую, да вот только проверить не помешает, - Куприян сунул руку в карман и достал щепотку крупной соли.
Она была вся мокрая от снега, чуть не до верху набившемся в карманы Куприянова кожуха, когда тот с повозки-то летел, но сейчас соль в руке Куприяна согрелась, заиграла, покалывая пальцы.
Он потёр соль в щепоти, а потом чуть наклонился вперёд, пробормотав: «Сила моя со мною, и за порогом, и через порог!»
И тут же кинул соль вперёд себя. Серебряным звоном рассыпалась щепотка, да таким, что Ермил с Куприяном чуть не подпрыгнули. Словно колокольцы заиграли, каждая крупинка соли подскакивала от пола и звенела.
- Ну что, проверил, мил друг? – спросил дед Касьян, и Куприян даже подпрыгнул, так неслышно поднялся хозяин дома за ними по ступеням, - Ну, коли так, уж входите теперь.
Куприян не нашёлся, что сказать, но обрадовался, что дед не озлился на такую его проверку. Почему -то ему не хотелось, чтобы дед Касьян не тем вышел, кем им спервоначалу показался.
В доме было тепло, пахло травами, горячей печкой и ржаным хлебом. Каравай лежал на дощатом столе, накрытый вышитым рушником, видать недавно из печи достали.
- Ну, подите вон в баню, не парная, а омыться пойдёт, - дед Касьян указал гостям на видневшуюся через оконце добротную баньку, - Мочало там есть, рубахи чистые сейчас дам вам. Кожухи на печь сушить положите, не дело в этакую стужу в сыром-то ходить, так и лихоманку схватить недолго.
- А хозяюшка твоя где, дедо? – спросил Куприян, - Нешто не покажется?
- Нет у меня хозяйки, вдовый я уж много лет, - лицо деда чуть потемнело при сих словах, - Сам я, уж привык… о прочем после скажу, ступайте.
Баня была протоплена жарко, может и не «до пару», как сказал хозяин, но промёрзших до костей путников грела хорошо. Ермил забрался выше на полок и с наслаждением вдыхал горячий дух от берёзового веника, запаренного в ушате. Покрытые соломой полки так и манили прилечь, но Куприян держался, ему шибко хотелось расспросить деда Касьяна, кто же он таков, и по какой оказии они с Ермилом у него в гостях оказались.
Если уж вспоминать всю Куприянову прошлую жизнь, то уж и так ясно – неслучайно они оказались сегодня в том лесу, и дед Касьян сам неслучайно пришёл к ним.
- Ох, в сон как клонит, - говорил Ермил, когда они с Куприяном облачались в чистые рубахи, терпко пахнущие душицей, - А дед вовремя объявился… как думаешь, может нарочно? И то, что повозка у нас опрокинулась, может его рук дело?
- Ну вот теперь у него самого и спросим, только не сомлеть бы, - Куприян и сам зевал уж в который раз, разомлевшее в тепле тело стало тяжёлое и неповоротливое.
- Это да, хотя бы нам и спать-то по очереди надо, - зевнул Ермил, - Чего у деда на уме, поди знай!
В избе был накрыт стол, дед Касьян поставил на стол пыхтящий самовар и повёл рукой:
- Гости дорогие, угоститесь, не побрезгайте. Время позднее, потому уж не обессудьте, чем богаты.
- Благодарствуй, дедо, - поклонился хозяину Куприян, Ермил сделал то же самое, глотая голодную слюну.
Рядом с самоваром дед поставил большой туес мёду, такого душистого, что у Куприяна защекотало в горле, свежий каравай, порезанный щедрыми ломтями, так и просился в рот.
- Дедо, а ты расскажи, как нас-то нашёл нынче, - спросил Куприян, принимая от деда кружку с взваром, - Поди уж не просто так пришёл.
- Это верно, я вас услыхал издали. Ты, Куприян, поди не поверишь, а твою наговоренную соль я слыхал ещё тогда, когда ты в своей Лавке её в карман ссыпал! И после слыхал, когда ехали вы с ветерком, а уж когда юзом пошли, и того сильнее – как набат колокольный мне это было. Вишь ли, Куприян, дано мне этакое – всю соль земли я слышу и над нею власть мне дана, да не просто в карманы собирать…
- Дедо, а ты как узнал, что меня Куприяном-то звать? Поди я и не говорил…
- Не говорил, - кивнул дед Касьян, - А только и мы путями разными ходим, вот и я слыхал про тебя. Как не слыхать, когда знаешь, кто с тобой рядом живёт, считай – по соседству.
- Дед, а не ты ли серых этих, с красными глазами к нам подослал? – спросил Ермил с некоторой даже обидой, - Я видал, как они коникам нашим под ноги кидались! Кабы не они, так ехали бы мы своей дорогой до Киселёво, и повозка бы в снегу не увязла!
- Тех, о ком ты говоришь, я не посылал, - спокойно ответил хозяин дома, а Куприян уж испугался, что тот осерчает на такие Ермиловы слова, - А вот кто послал, и для чего – это я знаю. Потому и пошёл за вами, да сюда вас привёл, иначе и не видать вам утра!
- Кто же, дедо? Да и за чем, по какой надобности? – удивился Куприян, - Вроде бы всё уж зло мы в округе извели, ничего не осталось.
- Всё, да не всё, - вздохнул дед Касьян и пристально взглянул Куприяну в глаза, - Нешто сам не знаешь… только дай слабину, не мешкает зло, любую щёлочку отыщет, чтобы чёрной змеюкой в душу заползти, а после уж и заполонить всю. Неприметно, тишком да по капле, и не заметишь, как уже не оно тебе, а ты ему в услужении.
- О чём ты, дедо, сказываешь?
- Вот такое зло и поселилось в наших-то краях, - вздохнул дед, - Лес от него болеет, чахнет. И эти, кто вас загнал в Мертвячую низину, оттуда приходят. Сколь уж лет я своё дело исправно служу, места сии храню, и уж чего не видал, а такого на своём веку не упомню. Тот, кто силы отсюда тянет, от земли, от леса, да от всего, что земля наша родит, он всё сильнее становится. И чую я, силу он сбирает великую, а для чего – пока мне не понять. Нешто вот…
- А? Что? – спохватился задремавший за столом Ермил, который щекой уж на стол и привалился, - Я… только чуточку прикрыл глаза-то…
- Поздно уже, - кивнул дед Касьян и поднялся, - Вам и без того сегодня досталось, чтоб ещё полночи-то сидеть. Ничто вам здесь не грозит, потому – спите покойно, силы набирайтесь. А уж завтра по утру всё и расскажу, когда и голова будет светлее. Вон, полезайте на полати, там тепло, перина застелена, хорошо!
Хотел было Куприян сказать, что нисколько спать не хочет и послушает ещё, что дед Касьян скажет, но язык его уже едва ворочался, и голова клонилась сама по себе.
Сонные, забрались они с Ермилом на дубовые полати, Куприян подмял под голову набитую душистой травой подушку и тут же заснул. И правду дед Касьян сказал, покойно было, даже то, что сегодня их чуть не сгубило, сон их не беспокоило.
Сам дед Касьян только и усмехнулся, услышав, как засопели его гости. Накинул на себя кожух, вышел он на крыльцо и стал смотреть туда, за тесовый забор, где темнел стеною высокий лес, шумел тревожно и жалобно, словно рассказывая о том, что его терзает.
Нахмурился дед Касьян, потому что увидал, как рыскают у опушки серые тени, сверкают красными глазами и скалят страшные клыки, поглядывая на неприступный для них забор.
Дед Касьян постоял ещё в раздумье, после взял в сенях четыре подковы, да не простые, а с одной хитростью, только ему ведомой. С ними и пошёл в конюшню, где стояли сытые и довольные Каштан и Буянко.
Продолжение здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
© Алёна Берндт. 2025