Анастасия стояла в дверном проёме кухни, наблюдая, как Валентина Петровна методично раскладывает документы на обеденном столе. Свидетельство о собственности, договор дарения от покойного мужа, выписки из домовой книги — всё это женщина выкладывала с таким видом, будто готовилась к важному судебному заседанию.
— Я же просто спросила про прописку, — тихо произнесла Анастасия. — Мы с Лёней уже три года женаты, живём здесь...
— ВОТ ИМЕННО! — резко оборвала её Валентина Петровна, стукнув ладонью по столу. — Живёте! На моей территории, в моих стенах, пользуетесь моими вещами!
Леонид, сидевший в гостиной за ноутбуком, даже не поднял головы. Привычная картина — мать что-то выясняет с женой. Вмешиваться он не собирался, как всегда.
— Валентина Петровна, я понимаю ваши чувства, — Анастасия старалась говорить спокойно, хотя внутри всё кипело. — Но мне нужна прописка для оформления документов на работе. Новый отдел кадров требует...
— Твои проблемы с работой меня не касаются! — свекровь встала из-за стола, выпрямившись во весь свой немаленький рост. — Это МОЯ квартира, и жить я в ней буду ОДНА, когда захочу. А захочу я в любой момент!
— Но мы же... семья, — Анастасия запнулась, видя презрительную усмешку на лице Валентины Петровны.
— Семья? — женщина рассмеялась. — Милочка, семья — это когда люди равны. А ты кто? Официантка из забегаловки, которую мой сын подобрал неизвестно где!
— Я менеджер в ресторане! — возмутилась Анастасия.
— Менеджер, официантка — какая разница? Всё равно обслуга! Мой Лёня инженер с высшим образованием, из хорошей семьи...
— Лёня, ты слышишь, что твоя мать говорит? — Анастасия повернулась к гостиной.
— Мам, ну зачем ты так, — вяло отозвался Леонид, даже не отрываясь от экрана. — Настя, не обращай внимания.
— НЕ ОБРАЩАЙ ВНИМАНИЯ?! — Анастасия почувствовала, как внутри поднимается волна злости. — Твоя мать унижает меня, а ты предлагаешь не обращать внимания?
Валентина Петровна довольно хмыкнула, собирая документы обратно в папку.
— Вот видишь, сынок, какая она скандальная. Голос повышает, руками машет. Воспитания никакого! Я же говорила — не пара она тебе.
— Мам, хватит, — Леонид наконец оторвался от ноутбука, но остался сидеть на месте. — Настя хорошая жена, готовит, убирает...
— Ещё бы она не готовила и не убирала! Живёт на всём готовом, в трёхкомнатной квартире в центре! Да она должна на коленях благодарить, что я вообще позволяю ей тут находиться!
Анастасия сжала кулаки. Три года. Три долгих года она терпела выпадки этой женщины. Готовила её любимые блюда, стирала, убирала всю квартиру, ухаживала за ней во время болезни. И что получила взамен? Презрение и постоянные упрёки.
— Знаете что, Валентина Петровна, — Анастасия старалась говорить ровно. — Я устала от ваших оскорблений. Три года я пытаюсь наладить с вами отношения, а вы...
— А я что? — свекровь подошла вплотную, глядя на невестку сверху вниз. — Что я, по-твоему? Обязана тебя любить? Прописывать в СВОЕЙ квартире? Делать наследницей?
— Я не прошу наследства! Я прошу элементарного уважения!
— Уважение ЗАСЛУЖИВАЮТ, милочка. А ты что заслужила? Что дала моему сыну, кроме готовки и уборки? Детей нет, образования нормального нет, связей полезных нет. Одно название — жена!
***
Вечером того же дня Анастасия сидела на балконе, кутаясь в плед. Леонид пристроился рядом, обнял за плечи.
— Не переживай так. Мать просто вспыльчивая, она отойдёт.
— Отойдёт? — Анастасия повернулась к мужу. — Лёня, твоя мать унижает меня каждый день! Она называет меня обслугой, говорит, что я недостойна тебя!
— Я же единственный сын.
— И это даёт ей право топтать моё достоинство? — Анастасия встала, сбросив его руку. — Ты хоть раз, ХОТЬ ОДИН РАЗ встал на мою защиту?
— Настя, ну что ты хочешь? Это её квартира. Мы живём у неё.
— МЫ живём у неё? Лёня, ты работаешь, я работаю. Мы можем снять квартиру!
— Зачем? У нас есть прекрасная квартира. Просто потерпи немного, мама не вечная.
— Ты предлагаешь мне ждать, когда твоя мать умрёт? — Анастасия отшатнулась. — Это твоё решение семейных проблем?
— Не передёргивай. Я просто говорю, что не стоит раздувать из мухи слона.
— Из мухи слона? — голос Анастасии задрожал. — Твоя мать отказывается хотя бы временно прописать меня в квартире, где я живу! Из-за этого у меня проблемы на работе! Мне грозят увольнением!
— Найдёшь другую работу.
— Да как ты... — Анастасия осеклась, глядя на равнодушное лицо мужа. — Тебе действительно всё равно, да? Тебе плевать на мои чувства.
— Не надо так говорить. Я люблю тебя. Просто не вижу смысла ссориться с матерью из-за какой-то бумажки.
— Бумажки? Это не просто бумажка, Лёня! Это моё право жить в собственном доме, не чувствуя себя нахлебницей!
В этот момент дверь на балкон распахнулась. Валентина Петровна стояла на пороге с торжествующим видом.
— Вот и прекрасно! Не нравится чувствовать себя нахлебницей — УБИРАЙСЯ! Никто тебя здесь не держит!
— Мам! — Леонид наконец-то проявил хоть какую-то реакцию. — Не надо так!
— А как надо, сынок? Твоя жёнушка тут права качает, требует прописку. А с какой стати? Что она вложила в эту квартиру? Копейки свои жалкие на продукты?
— Я вложила три года своей жизни! — выкрикнула Анастасия. — Я убирала за вами, готовила, стирала! Когда вы болели гриппом, кто сидел с вами? Кто таблетки давал, компрессы делал?
— И что? За это прописку давать? Так это твои ОБЯЗАННОСТИ как жены моего сына! Должна радоваться, что вообще живёшь в человеческих условиях, а не в какой-нибудь однушке у черта!
Леонид молчал, опустив голову. Анастасия смотрела на него с надеждой, ожидая хоть слова в свою защиту. Но муж упорно разглядывал свои руки.
— Вот что, милочка, — Валентина Петровна подошла ближе. — Давай начистоту. Ты мне не нравишься. Никогда не нравилась. Я терплю тебя только ради сына. Но прописывать в МОЕЙ квартире — НИ ЗА ЧТО! Сегодня пропишу, а завтра ты разведёшься и будешь права на жильё качать!
— Я не собираюсь разводиться! И это временная прописка и она не дает права на долю в квартире.
— Все так говорят. А потом — раз, и половину квартиры подавай! Нет уж, я не дура. Квартира записана на меня, и останется моей!
— Мам, ты параноишь, — слабо возразил Леонид. — Настя не такая.
— Все они не такие, пока до дела не доходит! Вон, Светка, жена Михалыча с третьего этажа — тоже божий одуванчик была. А как развелись — мужика из квартиры выгнала, хотя он её всю жизнь содержал!
— Валентина Петровна, я...
— МОЛЧАТЬ! — рявкнула свекровь. — В моём доме ты будешь говорить, когда я разрешу! Усвоила?
***
Анастасия лежала без сна, глядя в потолок. Рядом мирно посапывал Леонид. Как он может спать после всего произошедшего? Как может быть таким равнодушным к её боли?
Телефон на тумбочке завибрировал. Сообщение от начальницы: «Анастасия, отдел кадров требует прописку до конца недели. Иначе придётся вас уволить. Очень сожалею, но таковы новые правила».
Конец недели. Три дня осталось. Анастасия встала, накинула халат и вышла на кухню. Нужно было подумать, найти решение.
Валентина Петровна сидела за столом, попивая чай.
— Не спится, нахлебница? — ехидно поинтересовалась она.
Анастасия промолчала, наливая себе воды.
— Молчим? Правильно. Хоть чему-то научилась за три года.
— Валентина Петровна, — Анастасия повернулась к свекрови. — Давайте поговорим спокойно. Мне правда нужна прописка. Только для работы. Я не претендую на вашу квартиру.
— Ха! Не претендуешь! Все вы так говорите!
— Я могу написать отказ от любых претензий на жилплощадь. У нотариуса заверим.
Валентина Петровна прищурилась.
— И что ты за это предлагаешь?
— Что вы хотите?
Женщина откинулась на спинку стула, с интересом разглядывая невестку.
— А знаешь что... Давай сделаем так. Ты переезжаешь. Снимаешь квартиру и живёшь отдельно. А Лёня остаётся здесь, со мной. Если через год вы всё ещё будете вместе — пропишу.
— Вы предлагаете мне бросить мужа?
— Я предлагаю проверить ваши чувства. Если любовь настоящая — выдержит. А если нет... Что ж, значит, я была права.
— Это шантаж!
— Это УСЛОВИЕ. Моя квартира — мои правила. Не нравится — дверь открыта.
Анастасия молча развернулась и ушла в спальню. Леонид проснулся, когда она начала собирать вещи в сумку.
— Ты куда?
— К подруге. На несколько дней.
— Из-за мамы? Настя, не глупи. Она просто...
— Просто что, Лёня? Просто унижает меня? Просто выживает из дома? Просто разрушает наш брак? А ты тряпка.
— Утро вечера мудренее. Поспи, завтра всё иначе увидится.
— Мне грозит увольнение, Лёня. УВОЛЬНЕНИЕ! А твоя мать предлагает мне съехать и жить отдельно от тебя год!
— Что? — Леонид сел в кровати. — Мама такого не говорила.
— Говорила. Только что, на кухне. Это её условие для прописки.
— Бред какой-то. Она пошутила.
— Твоя мать не шутит, когда дело касается меня. Она меня ненавидит, Лёня. НЕНАВИДИТ! И ты это прекрасно знаешь, но ничего не делаешь!
— А что я могу сделать? Это её характер.
— А твой характер хоть есть? Защитить жену, чёрт возьми! — Анастасия швырнула сумку на пол. — Сказать матери, что она не права! Постоять за меня хоть раз! Ну хоть раз!
— Настя, успокойся. Давай обсудим всё завтра.
— НЕТ! Хватит откладывать! Хватит делать вид, что проблемы нет! Твоя мать травит меня, а ты прячешь голову в песок! Противно! Мерзко, не мужчина, а чмо!
— Не кричи, мама услышит.
— И ЧТО?! Пусть слышит! Пусть вся улица слышит! Я УСТАЛА молчать!
Дверь распахнулась. Валентина Петровна стояла на пороге в ночной рубашке, с гневным лицом.
— Как ты СМЕЕШЬ орать в моём доме среди ночи?!
— Да пошла ты! — вырвалось у Анастасии.
Повисла тишина. Леонид открыл рот от изумления. Валентина Петровна покраснела.
— Что... что ты сказала?
— То, что давно хотела! ПОШЛА ТЫ К ЧЁРТУ со своей квартирой!
— Да как ты...
— ЗАТКНИСЬ! — Анастасия шагнула вперёд, и свекровь невольно отступила. — Три года я терплю твои унижения! Три года молчу, когда ты поливаешь меня грязью! Хватит! Ты СТЕРВА!
***
— Вон из моего дома! НЕМЕДЛЕННО ВОН! — визжала Валентина Петровна.
— С удовольствием! — Анастасия схватила сумку. — И знаешь что? Да гори оно всё синим пламенем! Твоя драгоценная квартира, твой никчёмный сынок!
— Настя, подожди! — Леонид вскочил с кровати. — Куда ты?
— Куда угодно, лишь бы не видеть вас обоих! Вы мне противны!
— Вот и правильно! — торжествовала Валентина Петровна. — Убирайся! И чтоб духу твоего здесь не было!
— МАМ! — вдруг заорал Леонид. — ХВАТИТ!
Обе женщины замерли, уставившись на него. Леонид никогда не повышал голос на мать.
— Что? — опешила Валентина Петровна. — Ты на меня кричишь?
— Да, кричу! Потому что ты довела мою жену до истерики! Потому что ты разрушаешь мою семью!
— Я?! Да я тебя от этой нищенки спасаю!
— От любящей женщины, которая три года терпит твои выходки! Мама, ХВАТИТ! Настя — моя жена, и я не позволю её больше оскорблять!
— Не позволишь? — Валентина Петровна сузила глаза. — Это мой дом, мальчик! Забыл?
— Нет, не забыл. И именно поэтому мы уезжаем. Оба.
— Что? — свекровь растерялась. — Куда это вы уезжаете?
— Снимем квартиру. Будем жить отдельно.
— На что?! У тебя зарплата копеечная, а у неё и подавно!
— Проживём. Лучше в однушке но с миром, чем в хоромах с ежедневными скандалами!
— Да ты... ты с ума сошёл! — Валентина Петровна схватилась за сердце. — Из-за этой... этой...
— Осторожнее в выражениях, мам. Это моя жена. И если ты её оскорбишь ещё раз, я уйду и не вернусь. НИКОГДА.
Леонид подошёл к Анастасии, взял её за руку.
— Прости меня. Я был трусом и тряпкой. Позволял матери унижать тебя. Прости.
Анастасия смотрела на мужа. Неужели он наконец-то прозрел?
— Лёня...
— Собирайся. Уезжаем прямо сейчас. В гостиницу, а завтра найдём квартиру.
— Да вы не продержитесь и месяца! — зло заявила Валентина Петровна. — Приползёте обратно на коленях!
— Чтоб я сдохла, если вернусь в этот дом, пока ты не извинишься перед моей женой! — отрезал Леонид.
— Я?! Извиняться?! Перед НЕЙ?!
— Именно. И пока этого не случится — забудь, что у тебя есть сын.
Леонид начал быстро собирать вещи. Анастасия стояла, не в силах пошевелиться. Валентина Петровна металась по комнате.
— Лёня, одумайся! Это же твой дом! Твоё будущее наследство!
— К чёрту наследство! Подавись им! Моя семья важнее!
— Она тебе не семья! Она чужой человек!
— Нет, мать. Чужой человек здесь — ты. Ты стала чужой, когда начала травить женщину, которую я люблю.
— Да она тебе мозги запудрила!
— НЕТ! Это ты пыталась мне мозги запудрить! Внушала, что Настя недостойна, что она нахлебница. А она — лучшее, что со мной случилось!
Валентина Петровна рухнула на кровать.
— Предатель... Мой сын — предатель...
— Я не предатель, мать. Я просто выбираю свою семью. Жену. Ту, с которой хочу прожить жизнь.
— Пожалеешь! Вот увидишь, пожалеешь!
— Единственное, о чём я жалею — что привёл жену в этот чёртов дом.
Леонид застегнул сумку, взял Анастасию за руку.
— Пойдём, милая.
Они вышли из спальни. Валентина Петровна бросилась следом.
— Стойте! Куда вы! Лёня!
Но сын не обернулся. Он открыл входную дверь, пропустил жену, вышел сам.
— ЛЁНЯ! — крик матери разнёсся по лестничной площадке.
Дверь захлопнулась.
***
Прошло полгода. Анастасия стояла у окна небольшой, но уютной двухкомнатной квартиры, которую они с Леонидом снимали. Жизнь наладилась. Без постоянного стресса и унижений она расцвела — получила повышение на работе.
Леонид тоже изменился. Без материнской опеки он словно повзрослел, стал решительнее. Сменил работу на более высокооплачиваемую, начал откладывать деньги на первоначальный взнос по ипотеке.
Звонок в дверь прервал её размышления. На пороге стояла Валентина Петровна. Но не та властная, надменная женщина, что выгнала их полгода назад. Перед Анастасией стояла постаревшая, осунувшаяся дама с потухшими глазами.
— Здравствуй, — тихо сказала она.
— Здравствуйте, Валентина Петровна. Лёни нет дома.
— Я знаю. Я к тебе.
Анастасия отступила, пропуская свекровь в квартиру. Та прошла в гостиную, огляделась.
— Мило у вас.
— Спасибо. Чаю?
— Да, пожалуйста.
Анастасия заварила чай, поставила на стол печенье. Валентина Петровна сидела, сжимая в руках сумочку.
— Я пришла извиниться, — выдавила она наконец.
Анастасия застыла с чашкой в руках.
— Простите?
— Я была не права. Жестока к тебе. Несправедлива. — Валентина Петровна подняла глаза. — Прости меня.
— Почему сейчас? Что случилось?
Свекровь горько усмехнулась.
— Одиночество случилось. Полгода в пустой квартире. Никого. Тишина. Сначала я злилась, ждала, что вы вернётесь. Потом начала звонить Лёне — он сбрасывал. Писала — не отвечал. А потом... потом я поняла, что потеряла сына. Единственного сына. Из-за своей гордыни и жадности.
— Вы не потеряли его. Лёня любит вас. Просто...
— Просто я вела себя как последняя дрянь, — закончила Валентина Петровна. — Знаешь, что самое страшное? Я завидовала. Завидовала вам. Вашей молодости, любви. Тому, как Лёня на тебя смотрит. На меня мой муж так никогда не смотрел.
Анастасия молчала, не зная, что сказать.
— Я боялась потерять сына. И в итоге сама его оттолкнула. Ирония судьбы. — Валентина Петровна достала из сумки конверт. — Это тебе.
— Что это?
— Открой.
Анастасия вскрыла конверт. Внутри лежало свидетельство о регистрации. Прописка. В той самой квартире.
— Но как? Зачем?
— Я оформила всё через МФЦ. Для твоей работы. И... — Валентина Петровна замялась. — Я составила завещание. Квартира после моей смерти переходит вам с Лёней в равных долях.
— Валентина Петровна, это слишком...
— Нет, не слишком. Это малое, что я могу сделать после всего... — женщина встала. — Я пойду. Передай Лёне, что я люблю его. И что очень сожалею.
— Останьтесь! Он скоро придёт. Поговорите.
— Нет. Ещё не время. Может быть, когда-нибудь он простит меня. А пока... Пусть живёт своей жизнью. Счастливо. С тобой.
Валентина Петровна направилась к выходу. У двери обернулась.
— Знаешь, а ведь ты оказалась сильнее меня. Я думала, сломаю тебя, выживу. А ты взяла и ушла. Забрала моего сына. И правильно сделала. Он заслуживает лучшего, чем токсичная мать.
— Вы не токсичная. Просто...
— Я была токсичная. Называй вещи своими именами. Но знаешь что? Одиночество — хороший учитель. Я многое поняла за эти месяцы.
Валентина Петровна вышла. Анастасия смотрела в окно, как свекровь садится в такси. Женщина обернулась, посмотрела наверх, слабо улыбнулась и помахала рукой.
Когда вернулся Леонид, Анастасия рассказала ему о визите матери.
— Она приходила? И ты её впустила?
— Она извинилась, Лёня. Искренне. И вот, — Анастасия протянула документы.
Леонид долго изучал бумаги, потом сел на диван.
— Надо же... Не ожидал.
— Позвони ей.
***
Спустя месяц, в день рождения Валентины Петровны, Леонид с Анастасией неожиданно появились на пороге с тортом и цветами. Празднование вышло странным и натянутым — они больше молчали, чем говорили, осторожно подбирая слова, но свекровь ни разу не сорвалась на крик, а когда Анастасия подала к столу приготовленный ею салат, даже тихо похвалила: "Вкусно получилось". Уходя вечером, Анастасия чувствовала странное, робкое тепло в груди — впервые за все годы в этом доме не было ни унижений, ни оскорблений, только неловкая, но искренняя попытка начать заново, и она подумала, что, возможно, когда-нибудь они действительно станут семьёй.
Автор: Елена Стриж © Канал «Рассказы для души от Елены Стриж»