Золото пустыни
Солнце Шуримы было безжалостным божеством, требующим в жертву пот и терпение. Для Сивир оно было просто партнером по бизнесу. Под его палящими лучами песок превращался в золото, а золото было единственной вещью, которой она доверяла. Золото не предавало. Золото не лгало о великом прошлом и не обещало несбыточного будущего. Оно просто было. И его можно было потратить.
Ее отряд наемников, "Дети дюн", разбил лагерь в тени скалистого выступа недалеко от Нашраме. Воздух дрожал от жары, но в лагере царила деловитая атмосфера. Люди чистили оружие, латали кожаные доспехи и пересчитывали свою долю после последнего задания – сопровождения каравана торговца специями через территорию песчаных рейдеров. Работа была выполнена чисто, быстро и, что самое главное, прибыльно.
Сивир сидела на потертом ковре, откинувшись на седельную сумку. В ее руках вращался Чаликар – ее знаменитое крестообразное лезвие. Для мира это было легендарное оружие, но для нее – просто инструмент. Невероятно эффективный, идеально сбалансированный и смертоносный инструмент, который принес ей больше монет, чем любой другой. Она подбросила его в воздух. Золотой диск сверкнул, поймав солнечный луч, и идеально лег обратно в ее ладонь.
"Хорошая работа сегодня, капитан", – прохрипел Малик, ее заместитель, здоровяк с лицом, испещренным шрамами от клинков и ветряной оспы. Он протянул ей кожаный мешочек, приятно звякнувший. "Торговец расплатился сполна. Даже накинул немного сверху за скорость".
Сивир взяла мешочек, не пересчитывая. Она доверяла Малику – не потому что он был ее другом, а потому что он знал: обмани он ее хоть на медную монету, и его череп станет новым домом для пустынных скорпионов.
"Пусть люди получат свою долю", – сказала она, ее голос был сухим, как песок под ногами. "И двойную порцию воды. Сегодня мы это заслужили. Завтра отправляемся в Бель'жун, там есть работа поинтереснее, чем нянчиться с торговцами пряностями".
Малик кивнул и удалился, а Сивир снова осталась наедине со своими мыслями. Она смотрела на горизонт, где над дюнами поднимались руины. Старики рассказывали байки о великой империи Шуримы, о богах-воинах, ходивших по этой земле, и о золотом императоре, правившем из города, что сиял ярче солнца. Сивир всегда усмехалась, слушая эти сказки. Все, что она видела, – это развалины, погребенные под песком времени. Наследие? Династии? Пустые слова. Единственное наследие, которое имело значение, лежало в ее мешочке с монетами.
Вечером, когда пустыню накрыла прохладная синяя тень, к их лагерю приблизился одинокий всадник на породистом дюноходе. Он был одет в шелка Ноксуса, а его лицо скрывала маска из полированного обсидиана. Он спешился и, игнорируя настороженные взгляды наемников, направился прямо к Сивир.
"Я ищу ту, кого называют Боевой Госпожой", – произнес он, его голос был гладким и вкрадчивым.
Сивир лениво подняла взгляд, не вставая. "Зависит от того, кто ищет и сколько он готов заплатить за то, чтобы ее найти".
Незнакомец усмехнулся под маской. "Моя госпожа предлагает работу. Работу, которая сделает тебя богаче, чем все торговцы специями вместе взятые. Она ищет проводника. Лучшего из лучших. Кого-то, кто знает пустыню как свои пять пальцев и не боится заглянуть в ее самые темные уголки".
"Многие ищут проводников. Конкретнее", – отрезала Сивир.
"Гробница Императоров. Моя госпожа – ученый, историк из Ноксуса. Она желает найти и изучить утерянную столицу древней Шуримы. И она щедро заплатит за безопасный проход".
Сивир нахмурилась. Гробница Императоров. Это была еще одна сказка, легенда, которую шепотом передавали у костров. Место, где якобы был похоронен последний император, и которое никто никогда не видел. Опасная затея. Но плата... мысль о ней заставила ее сердце наемницы биться чуть быстрее.
"Сколько?" – спросила она.
Незнакомец бросил к ее ногам тяжелый кошель. Он был набит не золотом. Внутри сверкали безупречные ноксианские бриллианты. Сивир подняла бровь. Этого хватило бы, чтобы купить весь караван, который они сегодня защищали.
"Это аванс", – сказал человек в маске. "Остальное – по прибытии".
Сивир медленно поднялась. Она взвесила кошель в руке. Риск был огромен. Легенды не рождаются на пустом месте, и если гробницу до сих пор не нашли, значит, на то были веские причины. Но бриллианты в ее руке были реальнее любых проклятий.
"Хорошо", – сказала она, и в ее глазах блеснул хищный огонек. "Передай своей госпоже, что Боевая Госпожа принимает ее предложение. Мы выступаем на рассвете".
Она не знала, что этот блеск бриллиантов был лишь наживкой в ловушке, которая вот-вот захлопнется, и что путь к легендарной гробнице станет для нее дорогой к собственной смерти и перерождению.
Поцелуй змеи
Экспедиция двинулась в самое сердце пустыни. Госпожой незнакомца в маске оказалась женщина по имени Кассиопея. Она была ослепительно красива, с манерами аристократки и умом ученого. Она говорила о древней Шуриме с таким пылом, что на мгновение даже Сивир почти поверила в эти старые сказки. Кассиопея привезла с собой несколько дюжин ноксианских солдат – крепких, дисциплинированных, но совершенно не приспособленных к пустыне. Без Сивир и ее людей они бы погибли от жары и обезвоживания в первые же три дня.
Сивир вела их уверенно. Она читала пески, как открытую книгу, находила скрытые оазисы и обходила стороной гнезда песчаных червей. Она была в своей стихии. Но что-то ее тревожило. Взгляд Кассиопеи. Когда ноксианка смотрела на Чаликар, в ее глазах загорался странный, голодный огонь. Она называла его "ключом", но не объясняла, к какой двери он подходит.
"Это не просто оружие, Сивир", – говорила она однажды вечером у костра. "Это Шали'кар, Клинок Рассвета. Легенда гласит, что им владела сама Вознесшаяся воительница Сетака. Он способен открывать то, что скрыто от глаз смертных".
"Для меня он способен вскрывать глотки моим врагам и кошельки моим нанимателям", – парировала Сивир. "И этого вполне достаточно".
Спустя две недели изнурительного пути они достигли места, отмеченного на древних картах Кассиопеи. Это была долина, зажатая между двумя гигантскими скалами, чьи вершины напоминали головы соколов. В центре долины, скрытый тысячелетними наносами песка, находился вход. Огромные каменные двери, испещренные иероглифами, которые, казалось, светились в слабом свете заката.
Ноксианские солдаты с трудом расчистили вход. Когда двери со скрежетом отворились, в лицо ударил поток спертого, холодного воздуха, пахнущего пылью, забвением и чем-то еще... чем-то металлическим, как застарелая кровь.
Внутри их ждал гигантский зал. В центре его, на постаменте, покоился огромный каменный диск с изображением солнца. Стены были покрыты фресками, изображавшими золотых богов с головами животных и людей, преклоняющих перед ними колени. Место внушало благоговейный трепет.
"Мы на месте", – прошептала Кассиопея, ее глаза горели фанатичным блеском. "Гробница Императоров... Сердце Шуримы".
Пока ее солдаты расставляли факелы, Кассиопея подошла к огромной двери в дальнем конце зала. На двери было углубление, по форме идеально совпадающее с Чаликаром.
"Ключ", – выдохнула она, поворачиваясь к Сивир. "Дай его мне".
Сивир почувствовала укол тревоги. Что-то было не так. Это была не жажда знаний в глазах Кассиопеи. Это была чистая, неприкрытая алчность.
"Сначала оплата. Полная", – твердо сказала Сивир, сжимая рукоять своего оружия.
Кассиопея улыбнулась, но ее улыбка не коснулась глаз. "Конечно. Как только дверь будет открыта". Она сделала шаг вперед. "Давай же, Сивир. Нас ждет величайшее сокровище в истории".
"Я не двинусь с места, пока не увижу золото".
Терпение Кассиопеи лопнуло. Ее лицо исказилось от ярости. "Глупая наемница! Ты стоишь на пороге вечности и думаешь о презренном металле?"
Она подала знак. Ноксианские солдаты мгновенно окружили Сивир и ее людей, выставив мечи. Наемники Сивир схватились за оружие, но их было вдвое меньше.
"Не делай глупостей, Кассиопея", – прорычала Сивир, готовясь к бою. "Ты не выйдешь отсюда живой".
"О, я-то выйду", – прошипела Кассиопея. И в этот момент она нанесла удар. Но не мечом. Из ее рукава выскользнуло что-то живое, чешуйчатое. Древний клинок, выкованный в форме змеи, который она прятала все это время. Лезвие было покрыто темным, маслянистым ядом.
Сивир была быстра. Она отреагировала мгновенно, метнув Чаликар. Но Кассиопея ожидала этого. Она увернулась, и пока оружие летело к стене, она сократила дистанцию и нанесла удар.
Острая, ледяная боль пронзила живот Сивир. Она охнула, глядя вниз. Из раны сочилась кровь, чернея на глазах. Яд. Древний, могущественный яд, от которого не было спасения. Ноги подкосились, и она рухнула на каменный пол. Ее люди бросились в бой, но их быстро смяли превосходящие силы ноксианцев.
Кассиопея подошла к ней, вырвав из ее ослабевшей руки свой змеиный клинок. Затем она подобрала Чаликар, который с лязгом упал на пол.
"Ты была полезным инструментом, наемница. Но теперь твое время вышло", – сказала она холодно. Она повернулась к двери и вставила Чаликар в углубление.
Механизм сработал. Дверь со скрежетом начала открываться. Но изнутри вырвался не свет сокровищ, а волна первобытной магии. Древнее проклятие, охранявшее гробницу, обрушилось на того, кто осмелился ее потревожить. Кассиопея закричала. Ее тело начало меняться, извиваться, кожа покрылась чешуей, а ноги срослись в мощный змеиный хвост. Она превращалась в чудовище, став жертвой собственной жадности.
Сивир лежала на холодном полу, чувствуя, как жизнь покидает ее. Перед глазами плыли круги. Последнее, что она увидела, было искаженное ужасом и болью лицо Кассиопеи и тьма, хлынувшая из открытой гробницы. Она умерла, преданная и обманутая, вдали от солнечного света, который так любила. И ее последней мыслью была горькая ирония: ее убили не за золото, а за кусок старого металла, который она считала всего лишь инструментом.
Кровь императоров
Тьма была абсолютной. Не было ни боли, ни холода, ни мыслей. Лишь пустота. Небытие. Сивир не существовало.
А потом... капля.
Капля тепла в ледяном океане небытия. Она была чужеродной, настойчивой. Она пульсировала, словно сердце. Затем еще одна, и еще. Тепло разливалось по ее венам, которые, как она смутно помнила, давно остыли. Оно заставляло ее кровь – черную, отравленную, застывшую – двигаться.
Сознание возвращалось рывками, как утопающий, хватающий ртом воздух. Она почувствовала камень под спиной. Она услышала грохот, будто рушились горы. Она ощутила... кровь. Густую, горячую, сочащуюся из ее раны. Но это была не ее кровь. Эта кровь несла в себе силу солнца, мощь тысячелетий.
Сивир резко открыла глаза.
Она лежала у подножия саркофага, который только что распахнулся. Ее рана в животе затянулась, оставив лишь тонкий, едва заметный шрам, который слабо светился золотом. Кровь, вытекшая из гробницы, пропитала ее одежду и впиталась в ее кожу, возрождая ее. Это была кровь Азира, последнего императора Шуримы. Кровь ее далекого предка.
Она села, ошарашенно оглядываясь. Гробница содрогалась. С потолка сыпались камни. Ноксианские солдаты были мертвы, их тела искорежены древней магией. Кассиопея, теперь уже наполовину змея, наполовину женщина, с шипением уползла в тени, унося с собой свое проклятие.
А потом хлынул свет.
Это был не свет факелов. Это был чистый, слепящий, золотой свет, льющийся из центрального зала. Каменный диск на постаменте сиял так ярко, что на него было больно смотреть. Руины снаружи оживали. Песок поднимался, формируя стены и башни. Поднимался из небытия древний город, погребенный на тысячелетия.
И из саркофага поднялась фигура.
Сначала это был лишь силуэт, сотканный из света и песка. Затем он обрел форму. Высокий, гордый, облаченный в золотые доспехи, с головой сокола. Он не был человеком. Он был Вознесшимся. Богом-императором.
Азир.
Он сделал шаг, и земля под его ногами затвердела, превращаясь из песка в отполированный мрамор. Он оглядел разрушенную гробницу, и в его сияющих глазах читалась вековая скорбь и ярость. Затем его взгляд упал на Сивир.
Он увидел не просто наемницу в грязной одежде. Он увидел свою кровь, текущую в ее жилах. Он увидел Чаликар, лежащий рядом с ней. Он увидел последнюю нить, связывающую его с миром, который он потерял.
"Ты..." – его голос прозвучал как шелест песков и раскат грома одновременно. "Ты носишь мою кровь. Ты несешь Шали'кар. Кто ты, дитя?"
Сивир с трудом поднялась на ноги. Ее разум отказывался верить в происходящее. Сказки, которые она высмеивала всю жизнь, ожили прямо перед ней. Золотой бог из легенд стоял в нескольких шагах, и его сила была почти осязаемой, она давила, заставляя воздух вибрировать.
"Я... Сивир", – выдавила она, инстинктивно делая шаг назад. "Просто наемница".
"Ты больше не 'просто наемница'", – провозгласил Азир, и его голос наполнил весь зал. "Ты – дитя Шуримы! Последняя из моей линии! Моя кровь вернула тебя к жизни, и она же вернула меня! Судьба связала нас, наследница".
Он простер руку, и песок вокруг них закружился, поднимая в воздух оружие, доспехи и сокровища, похороненные вместе с ним.
"Шурима восстанет! Моя империя возродится из пепла! И ты, последняя дочь императоров, займешь свое место рядом со мной".
Сивир смотрела на него широко раскрытыми глазами. Страх смешивался с недоверием. Всю жизнь она бежала от любого подобия цепей, от обязательств, от всего, что не имело цены в золоте. А теперь это существо, этот древний бог, говорил ей о судьбе, наследии и короне. Он предлагал ей не просто богатство – он предлагал ей империю.
Но для Сивир это было не даром, а самой страшной тюрьмой из всех возможных. Она не хотела быть наследницей. Она хотела быть свободной.
"Ты ошибаешься", – сказала она, и в ее голосе, несмотря на дрожь, прорезалась сталь. "У меня нет судьбы. И я никому не принадлежу".
Азир посмотрел на нее сверху вниз, его соколиные глаза сверкнули. Он видел в ней не только свою кровь, но и упрямство смертных, которое он уже начал забывать.
"Ты научишься, дитя", – произнес он не столько с угрозой, сколько с непреклонной уверенностью. "Ибо солнце взошло над Шуримой. И его свет падет на всех".
С этими словами он повернулся и пошел к выходу из гробницы, прямо в сердце своего возрождающегося города. А Сивир осталась стоять посреди руин, воскресшая, сбитая с толку и напуганная как никогда в жизни. Она только что умерла, но понимала, что ее прежняя жизнь закончилась во второй раз. И новая, пугающая, начиналась прямо сейчас.
Вес Чаликара
Возрожденный город Азира был чудом и кошмаром одновременно. Здания из живого песчаника росли прямо из дюн, их шпили пронзали небо. По улицам маршировали солдаты, созданные из песка и солнечного света, их пустые глаза не выражали ничего, кроме абсолютной преданности своему создателю. Вода текла по акведукам, которые еще вчера были лишь грудой камней. В центре всего этого сиял гигантский Солнечный Диск, парящий над главным храмом и заливающий все вокруг вечным золотым сиянием.
Для Азира это было возвращение домой. Для Сивир – позолоченная клетка.
Ей выделили покои в императорском дворце, которые были больше, чем весь ее лагерь наемников. Слуги из песка приносили ей изысканные блюда и шелковые одежды. С ней обращались не как с пленницей, а как с принцессой, что было еще хуже. Никто не держал ее под замком, но она знала, что уйти невозможно. Куда бежать из города, окруженного бескрайней пустыней и армией, которой не нужен ни сон, ни еда?
Каждый день был испытанием. Азир пытался ее "обучать". Он водил ее по дворцу, рассказывая о великих деяниях их предков. Он показывал ей фрески с изображениями Вознесшихся героев – Насуса, Ренектона – и говорил о них как о старых друзьях, которые скоро вернутся. Он говорил о долге, чести, наследии. Слова, которые для Сивир были лишь красивой оберткой для рабства.
"Ты должна понять, Сивир", – говорил он, стоя на балконе с видом на сияющий город. "Эта империя – твое право по рождению. Кровь, что течет в твоих венах, не просто кровь – это сама суть Шуримы".
"Кровь, которая текла в моих венах, вполне меня устраивала", – огрызалась она. "Пока ее не смешали с твоей. Я не просила меня воскрешать. Я не просила этой... чести".
"Никто не просит о величии. Его принимают или отвергают, становясь либо легендой, либо пылью", – отвечал Азир, не сводя с нее своих пронзительных глаз.
Ее Чаликар лежал на бархатной подушке в ее покоях. Теперь он ощущался иначе. Он стал тяжелее. Раньше это был просто продолжением ее руки, идеальный инструмент для убийства и защиты. Теперь же, когда она брала его, она чувствовала слабую пульсацию, эхо магии Солнечного Диска. Он больше не был просто ее оружием. Он стал символом. Реликвией. Частью той судьбы, которую ей навязывали.
Иногда по ночам ей снились кошмары. Она снова и снова переживала предательство Кассиопеи, холод ее клинка, яд, растекающийся по телу. Она просыпалась в холодном поту, хватаясь за живот, где под шелком ночной рубашки ощущался гладкий, едва заметный шрам. Воскрешение не стерло память о смерти. Оно лишь сделало ее острее.
Она начала понимать, что Азир, при всем его могуществе, был слеп. Он видел в ней не личность, а лишь сосуд для своей крови, недостающий элемент в его великом плане по возрождению империи. Он не понимал мира, в который вернулся. Мира, где правят не императоры и боги, а золото и сталь. Где свобода ценится дороже любой короны.
Однажды вечером она тренировалась во внутреннем дворе, гоняя Чаликар с яростью, рожденной отчаянием. Она двигалась как вихрь, ее клинок свистел в воздухе, оставляя золотистые росчерки. Она вкладывала в каждый бросок всю свою злость, все свое нежелание мириться с новой ролью.
Азир наблюдал за ней из тени аркады. Когда она закончила, тяжело дыша, он подошел.
"Ты сражаешься как истинная дочь Шуримы", – сказал он. В его голосе не было похвалы, лишь констатация факта.
"Я сражаюсь как наемница, которая хочет вернуть свою жизнь", – выплюнула она.
"Твоя жизнь здесь", – он обвел рукой сияющий дворец. "Все, о чем ты могла мечтать, у твоих ног".
"Я никогда не мечтала о клетке, пусть даже из чистого золота!" – закричала она, и ее голос эхом отразился от стен. "Ты не понимаешь! Ты говоришь о долге, но я никому ничего не должна! Я сама пробивала себе дорогу в этом мире. Каждый шрам на моем теле, каждая монета в моем кошельке – я заработала их сама! А ты хочешь все это отнять и дать мне взамен титул, который мне не нужен, и ответственность, которую я не хочу!"
Она схватила Чаликар. "Вот! Забери его! Это ведь он тебе нужен, не так ли? Древняя реликвия! А меня отпусти!"
Она протянула ему оружие. На мгновение в глазах Азира промелькнуло что-то похожее на удивление. Он смотрел на Чаликар, потом на нее.
"Оружие – ничто без руки, что его держит", – произнес он тихо. "Шали'кар выбрал тебя так же, как и моя кровь. Ты не можешь сбежать от себя, Сивир".
Он не взял оружие. Он просто развернулся и ушел, оставив ее одну посреди двора.
И в этот момент Сивир приняла решение. Она не будет ждать, пока ее сломают или пока она смирится. Она не принцесса и не наследница. Она – Боевая Госпожа. Она – выжившая.
И она сбежит. Даже если для этого придется снова пройти через смерть.
Путь песчаной странницы
Побег был единственным, что имело смысл в этом безумном, сияющем мире. Сивир начала готовиться, используя все свои навыки, отточенные годами жизни наемницы. Она наблюдала. Она запоминала маршруты патрулей песчаных стражей, смену их караула, которая происходила не по времени, а по движению Солнечного Диска в небе. Она изучала архитектуру дворца, ища не парадные выходы, а тайные ходы, служебные тоннели, которые должны были существовать в любом большом строении, даже магическом.
Она притворялась. Она стала более покладистой в разговорах с Азиром, задавала вопросы о древней истории, делая вид, что ей интересно. Она позволила ему поверить, что начинает принимать свою новую роль. Эта игра давалась ей с трудом, каждое слово покорности было как раскаленный уголь на языке, но это было необходимо.
Ночью, когда возрожденный город затихал в своем вечном золотом свете, она действовала. Одетая в простую тунику из грубой ткани, которую она стащила в прачечной, с Чаликаром, привязанным к спине так, чтобы он не издавал ни звука, она выскользнула из своих покоев.
Она двигалась как тень. Ее босые ноги бесшумно ступали по мраморным полам. Она избегала стражей, прячась за колоннами и гобеленами, изображавшими давно забытые битвы. Она нашла то, что искала – старый водосток, который вел из дворцовых садов за пределы основной стены.
Путь был узким и грязным. Ей пришлось ползти по темноте, вдыхая запах сырости и застоявшейся воды. Это было унизительно, но в то же время дарило пьянящее чувство свободы. Каждый метр, отделявший ее от золотого дворца, возвращал ей частичку себя.
Она выбралась наружу у подножия городской стены. Впереди лежали жилые кварталы, а за ними – городские ворота, которые никогда не закрывались, но которые охраняли два колоссальных песчаных голема. Пройти мимо них незамеченной было невозможно.
Но Сивир и не собиралась идти через ворота. Она знала, что у любой стены есть слабое место. Она двинулась вдоль основания, и вскоре нашла его – секцию, где новые, магически созданные блоки соединялись со старым, разрушенным фундаментом.
Именно там ее и ждал Азир.
Он не привел с собой стражу. Он просто стоял там, в своих императорских одеждах, его золотая фигура резко контрастировала с ночными тенями. Он не выглядел рассерженным. Скорее... уставшим.
"Я знал, что ты попытаешься", – сказал он. Его голос был тихим, лишенным обычной громогласной власти.
Сивир замерла, ее рука легла на рукоять Чаликара. "Тогда не стой у меня на пути".
"Я мог бы остановить тебя одним движением мысли", – продолжил Азир. "Мог бы превратить тебя в песчаную статую или запереть в башне до конца твоих дней. Это было бы проще".
"Так почему не делаешь?" – с вызовом спросила Сивир.
Азир молчал мгновение, глядя куда-то за ее спину, на бескрайнюю пустыню, которая когда-то была его империей.
"Потому что, когда я смотрю на тебя, я вижу не только свою кровь. Я вижу тот же огонь, что горел в сердцах первых шуримцев. Дух непокорности. Желание ковать свою собственную судьбу, а не принимать ту, что тебе предначертана. Именно этот дух и сделал Шуриму великой. И именно его я, кажется, утратил за тысячелетия в своей гробнице".
Он сделал шаг в сторону, открывая ей путь.
"Иди, Сивир. Будь наемницей, будь кем захочешь. Но знай – ты не можешь сбежать от того, кто ты есть. Кровь императоров течет в твоих венах. Чаликар – на твоей спине. Куда бы ты ни пошла, ты будешь нести с собой наследие Шуримы. Возможно... возможно, именно так оно и должно жить. Не в стенах золотого города, а в сердце свободной дочери пустыни".
Сивир смотрела на него, не в силах поверить своим ушам. Она ожидала битвы, приказа, но не этого. Не понимания.
Она не сказала "спасибо". Вместо этого она просто кивнула – короткий, резкий кивок, знак признания между двумя воинами. И, не оглядываясь, шагнула в темноту, прочь из города.
Когда первые лучи настоящего, а не магического солнца коснулись горизонта, окрасив дюны в розовый и оранжевый цвета, Сивир была уже далеко. Она была одна, без отряда, без денег, с одним лишь Чаликаром за спиной. Она была свободна.
Но Азир был прав. Что-то изменилось. Она чувствовала вес наследия на своих плечах, тяжелее, чем ее крестообразное лезвие. Она больше не была просто Сивир, Боевой Госпожой, которая жила ради золота. Она была Сивир, последняя наследница Шуримы, которая выбрала свободу вместо короны.
Ее путь лежал впереди, через бескрайние пески. Она не знала, что ждет ее в будущем. Но она знала одно: это будет ее путь. Не путь императора. Не путь наемницы. А новый, третий путь. Путь, который ей предстоит проложить самой, своим собственным клинком. И где-то в глубине души она понимала, что ее история и история Шуримы еще далеко не закончены. Они только начинались.