Ирина Обухова поделилась воспоминаниями из жизни поколения Х (1965-1980г.р.):
"Середина восьмидесятых… О том, как живут наши военные в Группе Советских Войск в Германии (ГСВГ), я знала от офицеров, с которыми вместе работала в Ташкенте, в ВК УЗССР и в отделе кадров Штаба 40-й Армии ТуркВО.
Информация была что называется "из первых рук". Все их советы были взяты мною на заметку, что потом, в ГДР мне очень пригодилось и за что я им всем до сих пор благодарна.
И вот контейнер в Германию выслан, чемоданы собраны, в качестве подарка мужу куплена на восточном базаре ароматная узбекская дыня. Помню слезы мамы, старшей сестры, свекра и свекрови (земля им пухом!), их последние напутствия мне перед заграждением поста пограничного контроля.
Я тогда чувствовала досаду от того, что они все плакали, и тихонько успокаивала их, что я не помирать собралась, что я человек уже самостоятельный, и уезжаю ведь не навсегда...
Какой-то уважительный молоденький узбек-пограничник помог мне с ребенком быстро пройти пограничный контроль, затем таможенный, санитарный. Даже дыньку разрешили провезти!
И вот я уже на взлетной полосе возле лайнера. Улыбчивая немочка-стюардесса в красивой летной "интерфлюговской "униформе придержала нас с сыном у трапа , пропустив вперед всех пассажиров.
Мы вошли в самолет последние и она разместила нас в первом салоне, совсем рядом с выходом, пересадив на другое место моего попутчика и освободив мне для удобства второе кресло рядом.
Потом принесла нам два пледа, две подушки и какую-то упряжку жестами показав, чтобы я закрепила в ней ребенка. Кое-как разобравшись, я надела эту упряжь на малыша и пристегнула свой ремень.
Не знаю как сейчас, а тогда в наших пассажирских самолетах таких средств безопасности детям не выдавали.
Взлёт… Набрали высоту… Насосавшись каши из бутылочки, сын уснул в соседнем кресле. Через четверть часа стюардесса принесла на подносе разноцветные карамельки-"dropps"(чтобы уши не закладывало) и протянула мне какие-то носки из мягкой синтетической ворсовой (типа фланели) красного цвета с надписью"INTERFLUG".
Я стала отказываться от них, не понимая, для чего она мне их дает, но она по-русски мягко пояснила мне, что я могу снять свою обувь и надеть эти носки, чтобы ноги отдыхали. В самолете летело немного народа, и все они были немцы (какая-то тургруппа).
Они громко переговаривались, смеялись, и ходили по ковровой дорожке прохода салона самолета в этих ярко-красных носках. А что, знаете ли...,- удобно было!
Потом обед. Вот тут то и принесли мне немецкий сок, лимонад "Маракуйя" и малюсенькие бутылочки-дупельки с водкой" Кристалл", коньяком и "Кирш-ликёром".
Понимая, что я лечу впервые с немецкой авиакомпанией, она сама выложила мне на мой столик по одной бутылочке каждого напитка. Я тихонько спрятала их в сумку, чтобы потом отдать мужу.
Кто ж с ребенком на руках пьет? Остальные пассажиры брали дупельки на свой выбор, по одной бутылочке постоянно, в течение всего полета.
Немочка-стюардесса постоянно подходила ко мне и спрашивала, не нужно ли мне чего, грела для ребенка бутылочки с кашкой и чаем. Весь полет я была окружена её заботой и вниманием. Это успокаивало.
По прилету в Берлин в аэропорте "Шёнефельде" она помогла мне выйти и пройти паспортный и таможенный контроль, получить чемоданы и выйти в зал, где нас ждал мой муж…
Как я узнала позже, в авиакомпании "INTERFLUG" было такое правило: если в рейсе есть пассажиры с маленькими детьми, то одна из стюардесс постоянно несет ответственность за благополучие таких пассажиров и обязана оказывать маме с ребенком всяческую помощь вплоть до здания аэропорта.
Сын тогда проспал практически весь полет. Прилет был глубокой ночью, поэтому мы все расположились в здании Берлинского аэропорта и стали дожидаться утра. Помню красивые витрины аэропортовских магазинчиков, огромное количество спиртных напитков с яркими этикетками в витринах.
Это во время нашего горбачёвского "Сухого Закона" Нам предстояло ехать поездами с пересадкой от Берлина до Магдебурга, затем до Хальберштадта, а оттуда уже до Кведлинбурга. От Кведлинбурга до Квармбэка за 20 марок ГДР нас довезло немецкое такси.
Мне понравились немецкие автобаны, дороги выложенные брусчаткой, аккуратные поля с фруктовыми деревьями по обочине, милые домики в старом немецком стиле. Конечно же, все было необычно ново и интересно…
По дороге муж сказал, что гарнизонные женщины ждут моего приезда, будут много меня разглядывать, обсуждать и шушукаться. Он предупредил, чтобы я была осторожной, не удивлялась и не растерялась сразу.
"Ага,- думала я про себя,- нашёл растеряшку! Подумаешь,- Германия! Я работала с генералами и полковниками, ко мне в секретку майоры даже допускались редко, а ты хочешь, чтобы я растерялась при виде каких-то женщин...?! Да я сама ещё погляжу на них - что они за птицы!"
Но вот наше такси тихо подкатило к воротам Квармбэкского гарнизона. На въездных воротах 1 КПП, как и во всех русских воинских частях, красовались большие красные звезды. Таксист любезно помог нам выйти из такси и вынуть наш багаж.
Помню, что его особенно поразила большая узбекская дыня, он не знал, что это за фрукт! Мама дорогая, оказывается, и немцы были такие же, как и мы - не всё знали! И это меня удивило и рассмешило тогда.
Таксист уехал, а я вдруг увидела, что выскочили из ворот и куда-то мимо побежали несколько солдат с красными повязками на рукавах с надписями "посыльный" и вокруг нас собираются небольшие кучки женщин, по три, пять человек. Они поглядывали на нас с мужем и чем-то тихо шушукались меж собой.
"Фу,- подумала я,- дуры что ли? И вправду вышли меня что ль разглядывать? Вот уж, правда - нечего им делать!".
Но они мило стали здороваться и улыбаться нам, поздравлять меня с приездом. Я заторопила мужа домой. Но поглядев на его лицо вдруг поняла, что он чем то сильно обеспокоен. Что-то идёт не так, что-то случилось!
Оказывается часом раньше, перед самым нашим приездом, в парке боевых машин, где были боксы для танков, в одном из боксов в танке рвались боеприпасы! И этот танк вытягивали из бокса тягачом.
Искореженные куски от снарядов разлетались по всему гарнизону, пробили крышу санчасти и офицерского общежития, вышибли несколько стекол в казармах. Счастье, что еще люди при этом событии не пострадали!
Потом долго еще собирали по всему гарнизону железные куски от танковых снарядов. Оказалось также, что при этом событии, невероятно быстро невесть откуда к забору гарнизона подъехала оперативная съемочная группа западногерманской телекомпании "АRD-1 kanal".
А это уже попахивало международной напряжёнкой! Но, полагаю, что им тогда ничего толком снять и не удалось, разве что звуки разрывов нескольких снарядов. Вот тогда то, став свидетелем этой истории, я и ощутила ту самую международную напряжённость.
Муж взял наши чемоданы и сумки, и повёл нас с сыном в нашу квартиру. Осваиваться. Дом, где была наша квартира, располагался в старой немецкой двухэтажной казарме времен Великой Отечественной войны…
Итак, квартира! Собственно это была даже и не квартира, а просто большая отдельная комната на первом этаже. Войдя в эту квартиру, я немного расстроилась: после маминой двухкомнатной удобной и уютной квартиры в "сталинских" домах в правительственном районе, в самом центре Ташкента...
И вдруг такое: без удобств, без центрального отопления, с печкой, которую надо было ежедневно два раза в день топить углём. О таком я только слышала от своей бабушки.
Шок! Мама дорогая, где ты! Но как сказать об этом мужу? Ведь он так счастлив, что мы с сыном теперь рядом с ним... Муж, кажется, так и не понял тогда, ЧТО я тогда чувствовала.
Он довольный обнял меня и сказал, что надо позавтракать и сразу пошел показывать мне «мои владения» - кухню на четырёх хозяек, и нашу двухкомфорочную плитку с духовкой, которую ему удалось приобрести задешево за 100 марок у какой то уезжавшей по замене в Союз семьи.
Электроплитка "Мечта" была старенькая и вся закопченная, её надо было долго еще оттирать и шкрябать чистящими средствами, чтобы они обрела приличный вид. У меня на глаза навернулись слёзы.
Я думала тогда : неужели это и есть - ПРЕКРАСНАЯ ГЕРМАНИЯ? Сказкой она мне тогда совсем не показалась. Скорее это был ПОЛНЫЙ УЖАС! И во всём этом ужасе мне предстояло жить много лет и растить ребенка?!
Заплакать не удалось, потому что проснулся сын, расплакался, и я, забыв про всё и вся, пулей помчалась его успокаивать. Потом на ум пришли стихи Ваншенкина: "Вас не родственники замуж выдали, сами вы судьбу свою выбрали..."
Ну и на кого мне было обижаться, скажите, пожалуйста? На себя что ль? Ну, уж нет! И, таким образом, вопрос сам собой был закрыт. А те стихи мне запомнились на всю мою жизнь. Пока я успокаивала ребенка, за мужем прибежал посыльный.
Муж быстро переоделся в форму, убегая, чмокнул меня в губы и напутствовал: "Ну, ты, солнышко, тут осваивайся пока, а мне на службе надо показаться ненадолго..."
Его "ненадолго" затянулось до 23 часов ночи. Когда он пришел, мы уже спали. Таким был мой первый день пребывания в Германии, в военном гарнизоне ГСВГ - Квармбэк города Кведлинбурга.
Тогда я еще не знала, что это станет нашим нормальным положением в семье: когда он уходил на службу в свой МСБ (мотострелковый батальон) к утреннему подъему в 5.30 утра мы ЕЩЁ спали, а когда приходил за полночь, мы УЖЕ спали.
Правда, заслышав сквозь сон поворот его ключа в замке и тихие шаги у порога, я вскакивала как по тревоге: ведь его надо было покормить, помочь помыться, расспросить, как прошел его день, послушать новости, иногда просто посидеть рядом и смотреть, как он ест горячий борщ с пирожками.
Кроме него у нас с сынишкой рядом никого не было, и мы ждали его в любую минуту дня и ночи. А мне муж заменил тогда и маму, и папу, и сестру, и всех родных и друзей вместе взятых ,всех, оставшихся так далеко в Ташкенте...
Начиналась другая жизнь. Даже теперь не смогу сказать, что она была легкой. Потому что самое тяжелое в жизни - это ЖДАТЬ!
В нашей комнате стояла большая печь, сложенная в чисто немецком стиле. Она была обложена изразцовой глазурованной плиткой желтовато-горчичного цвета. Интересно, что особенность таких жароупорных изразцов была такова, что осаждающаяся на нее пыль не тлела и не возгоралась.
Печку топили брикетами торфяного угля. Брикеты были маленькие (5 на 10 см) и большие ( 5 на 20 см). Горели хорошо, давая много жара. Таскать уголь для комнатной печки надо было самим, ведрами, с угольника, который был в ста метрах от нашего дома, возле второго КПП.
Поэтому для угля возле входной двери каждой комнаты стоял обычно ящик из-под снарядов, вмещавший «про запас» от четырёх и до шести ведер таких угольных брикетов.
Удобства были рядом: туалет и душ - в конце длинного коридора, вымощенного серой плиткой времён Рейха. Туалетная кабинка на две семьи закрывалась на обычный навесной замок.
Пользование душем и ванной было по очереди. Для нашей семьи - только по пятницам. Воду грели в огромном синем эмалированном титане. Первую половину дня - стирка, вторую половину дня обычно отводили под купание.
А поскольку стирать и мыть ребенка нужно было ежедневно, то нас здорово по этому поводу выручал обычный советский кипятильник и большие цинковые детские ванночки, привезенные из Союза. Но в другие дни постирать, помыть ребенка можно было только у себя в комнате.
До нашего приезда муж как мог, на свой лад, позаботился и обустроил наше жильё: на окнах были натянуты карнизы «струна». На них висела красивая немецкая тюль и белые шторы «в розочку».
На стене был прибит яркий, с геометрическим рисунком ковёр «Супер - Ушак» (что за название такое ?До сих пор не знаю). Пол застилал красивый коричневый цветастый палас-«резина» (у него тыльная сторона была проклеенная. Проклейка эта была похожа на резину). Этот ковёр и палас ещё служат нам верой и правдой до сих пор.
У кого-то из «заменщиков» муж приобрёл мебель по сходной цене: старенький диван , деревянную самодельную кровать, шифоньер, сервант, обеденный и кухонный столы, из казармы принёс три табурета. К нашему приезду был куплен набор кухонной эмалированной посуды.
Кастрюля большая суповая, кастрюлька поменьше, сделанная в виде кружки и сковород - все было эмалированное, с красивым национальным орнаментом. А вот эмалированную сковороду я видела впервые, т.к. в то время в СССР сковороды обычно делали чугунные или просто железные, но никак не эмалированные. На этой же чертовой эмалированной сковородке всё пригорало!
Через месяц-полтора после нашего приезда в Германию, пришел наш контейнер. Без накладок не обошлось: оказалось, что его вскрыли (скорее всего, где-то в Польше) и вытащили оттуда мою новенькую ручную швейную машинку «Подольск» и мою песцовую шапку.
Немцы начали разбирательство по факту. А поскольку германская сторона, грубо говоря «прохлопала» этот факт при поступлении контейнера на территорию ГДР, то им пришлось выплачивать нам компенсацию.
Помню, как в сопровождающем компенсацию письме стояла подпись: «…просим принять наши дружеские извинения. С интернациональным приветом!».
Поляки, значит, воровали, а немцам пришлось за свой недосмотр извиняться, да еще и интернациональные приветы нам слать. Все педантично и культурно! Получив контейнер, жизнь наша стала лучше, а квартира уютнее. И я стала понемногу привыкать к новой жизни…»
