Дмитрий Шепелев сдал тест ДНК, чтобы закрыть рты Копыловым. Результат — 99,9% совпадения. Биология не врёт. Но семья покойной Жанны Фриске парировала: "Купил экспертов за деньги нашей дочери". И понеслось на новый круг.
Десять лет войны за 12-летнего Платона. Две семьи, которые ненавидят друг друга больше, чем любят внука. Наследство в 200 миллионов рублей между ними — как кость между собаками. А ребёнок посередине считает, сколько у него дедушек: ноль или два.
Когда доказательства стали унижением
2015 год. Жанны нет месяц. Владимир Копылов требует экспертизу через СМИ. Не звонит Шепелеву, нет — выходит к журналистам с заявлением: "Пусть докажет, что отец". Публично. Со смаком.
42-летний телеведущий мог послать дедушку куда подальше. Но выбрал унижение. Взял Платона за руку, пошёл в лабораторию. Независимую, дорогую, где результаты не оспорить. Думал: сейчас получу бумагу, и старик заткнётся.
Пришёл анализ. 99,9% — Платон его сын. Одна десятая процента осталась на погрешность приборов. Шепелев вздохнул. Рано.
«Мы не верим этим циферкам. У него деньги, связи в Москве. Купил кого надо, подписал что надо», — Копыловы выдали такой перл журналистам. Научный метод против бабушкиных домыслов. Угадайте, кто победил в головах семьи Фриске?
Дмитрий смотрел на экспертизу и не понимал: он что, зря унизился? Платон — его кровь, это доказано. Но цифры оказались бесполезны, когда люди решили верить в теорию заговора.
Адвокат-шакал почувствовал запах денег
Шепелев с Копыловыми ещё не остыли, как в 2015-м объявился Радик Гущин. Адвокат. С амбициями и нулевым чувством стыда.
«У нас с Жанной был роман весной 2012-го. Платон может быть моим сыном», — заявил Гущин и подал иск на установление отцовства. СМИ взорвались. Рейтинги полезли в стратосферу. Каждый день — новая "сенсация" из пустоты.
Доказательства? Фото с мероприятий, где Гущин случайно стоял в трёх метрах от Фриске. Всё. Никаких переписок, личных снимков, свидетелей романа. Просто юрист решил, что самое время засветиться на чужом горе.
Шепелев подал встречный иск на клевету. Гущина размазали по судам и выкинули из инфополя. Но урон был нанесён. Копыловы вцепились в эту версию мёртвой хваткой: "Видите? Не только мы сомневаемся!"
Биограф Жанны потом говорила: история с адвокатом окончательно сломала логику у семьи певицы. Даже когда Гущина разоблачили, Копыловы продолжали шептаться: "А вдруг?"
200 миллионов — вот где зарыта собака
Разберёмся без лирики. Жанна Фриске оставила состояние: московская квартира, загородный особняк, банковские счета, авторские права на хиты, которые крутят до сих пор. Оценка экспертов — 200 миллионов рублей.
Это не "немного денег". Это цена двух элитных квартир в центре Москвы. Это доход от песен, которые будут платить до тех пор, пока Россия не забудет "Ла-ла-ла".
Вопрос отцовства внезапно перестал быть эмоциональным. Он стал юридическим. Шепелев — законный отец, значит он управляет наследством до совершеннолетия Платона. Копыловы это понимали и сходили с ума.
«Я не могу допустить, чтобы деньги нашей дочери контролировал человек, которого мы считаем чужим. Он потратит всё на себя, а внук получит крохи», — объяснял позицию Владимир Копылов в интервью.
Дедушка хотел опеку. Хотел счета. Хотел дом Жанны, где каждая вещь пахнет дочерью. Но по закону — всё у Шепелева. И Копыловы начали войну на истощение: иски, суды, проверки органов опеки, публичные обвинения.
Деньги превратились в оружие. А Платон — в приз, за который сражаются два лагеря.
Новая жена — новая порция ненависти
Шепелев встретил Екатерину Тулупову. Родился второй ребёнок. Платон получил младшего брата и женщину, которую зовёт "Мама Катя". В доме появилась нормальность: завтраки, смех, семейные традиции.
Фотографии Жанны висят на стенах. Песни иногда включают. Платон знает, что у него была мама-звезда, и гордится этим. Близкие говорят: мальчик унаследовал от биологической матери доброту и открытость.
Копыловы восприняли счастье Дмитрия как плевок на могилу. В их логике Шепелев должен был до конца жизни ходить в чёрном, смотреть на фото Жанны и плакать. А он посмел создать новую семью.
«Эта женщина не имеет права называться матерью нашего внука. Жанна незаменима. Это предательство», — заявляла мать Фриске журналистам. Каждая публикация Дмитрия с Екатериной и детьми воспринималась как оскорбление памяти.
Конфликт не утих. Он мутировал в хроническую болезнь, которая отравляет всех.
Платон — заложник чужой войны
12-летний школьник. Увлекается музыкой. Катается на велосипеде. Дружит с одноклассниками. Обычный подросток. Но живёт с грузом, который не каждый взрослый выдержит.
Платон задаёт вопросы, на которые нет хороших ответов. Почему бабушка с дедушкой не приезжают на день рождения? Почему они дают интервью про любовь к внуку, но ни разу не позвонили? Почему семья разделена на два враждующих клана?
Копыловы регулярно выходят к СМИ: "Мы любим Платона, но Шепелев не пускает нас". Дмитрий парирует: "Они хотят не общаться, а контролировать. Требуют делить родительские полномочия. Это неприемлемо".
Владимир Копылов делает акцент на ценностях: "Биология не главное. Важно, каким вырастет внук. Шепелев даёт ему не те ориентиры, не передаёт наследие Фриске".
Юристы разводят руками. Формально всё законно: Шепелев — отец, его действия не противоречат интересам ребёнка. Но человеческая драма продолжается, а Платон платит за неё самую высокую цену.
Эпилог без финала
Две семьи. Один ребёнок. Нулевое взаимопонимание. Десять лет войны, где принципы важнее интересов мальчика.
ДНК-тест показал 99,9% совпадения, но не доказал ничего. Потому что конфликт никогда не был про биологию. Он про деньги, контроль, обиды и неспособность договориться.
Платон растёт в окружении заботы, но лишён половины семьи. Возможно, когда ему исполнится 18, он сам решит, с кем строить отношения. Может быть, он соединит то, что взрослые разорвали в клочья.
А пока 12-летний мальчик живёт в центре войны, которую не выбирал. И единственное, что у него точно есть — фамилия матери, которой больше нет.
Ранее: Дмитрий Шепелев рассказал, как защищает Платона от давления и почему отказывается комментировать обвинения Копыловых.