Наши предки знали какую-то тайну. Во всех культурах — от православия до ислама — существуют правила оплакивания. Не причитать над телом, не рыдать до изнеможения, отпустить спокойно. Раньше я думала: это для живых придумано, чтобы не разрушились от горя. Теперь понимаю — возможно, дело не только в нас.
История, которая заставила учёных задуматься
В семидесятых годах прошлого века американский врач Рэймонд Моуди делал то, что считалось безумием. Он опрашивал людей, переживших клиническую смерть. Больше ста пятидесяти человек рассказали ему невероятные вещи.
Одна женщина несколько раз оказывалась на грани смерти. Тяжёлая болезнь, врачи боролись до последнего. Родственники молились день и ночь — не о покое души, а о возвращении к жизни. После очередной реанимации женщина призналась племяннице: «Там мне было хорошо. Я хотела остаться. Но ваши молитвы буквально тянули меня обратно. Я не могла уйти».
Моуди зафиксировал десятки похожих случаев. Люди из разных стран, не знакомые друг с другом, описывали одно и то же: когда близкие отчаянно просят «не уходи, останься», умирающий физически ощущает эти призывы как цепи.
Что открыл немецкий физик
Немецкий учёный Вернер Шибелер более сорока лет исследовал один вопрос: сохраняется ли сознание после смерти тела? Он был физиком, привык к фактам и доказательствам. Но чем больше он изучал свидетельства людей, контактировавших с ушедшими, тем отчётливее видел закономерность.
Шибелер собирал истории из разных эпох, от разных народов, от людей, которые никогда не общались между собой. И во всех рассказах повторялся один мотив: наши мысли об умерших достигают их. Причём не просто достигают — они влияют на состояние души после смерти.
В его архивах сохранилась история австрийской женщины-медиума позапрошлого века. На её сеансы ходил государственный служащий с тяжёлой болезнью. Когда он умер, через несколько недель проявился на сеансе. Попросил позвать мать. Пожилая женщина пришла. Сын через медиума передал: «Мама, умоляю, перестань так убиваться. Твои думы возвращают меня к телу, и мне мучительно больно отделиться».
Совпадение? Но таких историй Шибелер нашёл сотни. Из разных стран, от разных людей, из разных столетий.
Что говорят традиции разных народов
Знаете, что меня поразило? Практически во всех культурах мира есть запреты на чрезмерное горевание.
В исламе разрешается оплакивать близких только три дня. Дольше нельзя — считается, что это причиняет страдания ушедшей душе. В Коране прямо говорится: умерший мучается, когда его громко оплакивают.
В православии священники объясняют: безутешные рыдания показывают недостаточную веру в воскресение. Душа перешла в другой мир, и наша задача — молиться за её покой, а не привязывать к земле своими слезами.
В иудаизме существует чёткий период траура — семь дней шива, когда родные сидят дома, а потом постепенно возвращаются к жизни. Не затягивают горе на годы.
А у некоторых африканских племён на похоронах вообще не плачут — танцуют и поют. Радуются, что близкий отправился в лучший мир.
Случайно ли, что народы, никогда не общавшиеся между собой, выработали похожие правила?
Как наши мысли работают на расстоянии
Шибелер сформулировал это так: каждая наша мысль об ушедшем человеке — как телефонный звонок. Если звонки наполнены любовью, благодарностью, добрыми воспоминаниями — душе легко. Если же мы каждый день посылаем отчаяние, безнадёжность, требование вернуться — это становится тяжёлым грузом.
После смерти сознание не исчезает мгновенно. Душа ещё какое-то время чувствует связь с земным миром. Улавливает наши эмоциональные посылы. И если эти посылы тянут назад — она не может спокойно двигаться дальше.
Представьте: вы собрались в дальнюю дорогу. Уже попрощались, сели в поезд. А родные хватают вас за рукав: «Не уезжай! Останься! Как мы без тебя?» Вас физически удерживают. Примерно так, по мнению Шибелера, чувствуют себя ушедшие, когда мы не отпускаем их своим горем.
История Гертруды
Одна из читательниц написала Шибелеру письмо. Женщина Гертруда овдовела в шестьдесят лет. Детей не было, других родственников тоже. Осталась совсем одна.
Каждый день приезжала на кладбище, разговаривала с мужем, возвращалась домой в слезах. Прошёл месяц — легче не становилось. Жизнь превратилась в пустоту.
Однажды проходила мимо незнакомого киоска. Что-то толкнуло зайти. Купила журнал, хотя никогда периодику не покупала. Дома открыла — а там статья Шибелера о том, что безграничная скорбь причиняет страдания умершим.
Гертруда задумалась. Начала контролировать эмоции. Вспоминала мужа с любовью, но старалась не погружаться в безысходность.
Через неделю проснулась ночью от скрипа двери. Дома никого не было. Дверь стояла приоткрытой. Гертруда восприняла это как знак: муж принял её новое отношение. Поблагодарил.
Что делать с естественным горем
Я не призываю подавлять эмоции. Горевать после утраты — нормально. Это естественная реакция психики на потерю. Психологи выделяют пять стадий: шок, гнев, торг, депрессия, принятие. Пройти через них нужно обязательно.
Но есть разница между здоровым горем и разрушительным.
Здоровое горе говорит: «Мне очень тебя не хватает. Я храню светлую память о тебе. Спасибо за те годы, что мы провели вместе».
Разрушительное горе кричит: «Вернись немедленно! Моя жизнь кончена без тебя! Я не переживу это! Как ты мог меня оставить?»
Первое — естественная печаль. Второе — попытка вернуть невозвратимое. И именно второе, согласно исследованиям, причиняет страдания не только нам, но и ушедшим.
Что говорят современные психологи
Знаете, что интересно? Современная психология пришла к похожим выводам, хотя и с другой стороны.
Психологи установили: если человек «застревает» в горе, не проходит все стадии переживания — это вредит прежде всего ему самому. Развивается депрессия, психосоматические заболевания, разрушаются отношения с живыми.
Чрезмерная привязанность к вещам покойного, постоянные визиты на кладбище по три раза в день, разговоры с фотографией часами — всё это признаки патологического горевания. Человек отказывается принять реальность. Живёт не здесь и сейчас, а в прошлом.
И если посмотреть шире: возможно, непринятие утраты вредит не только оставшимся, но и ушедшим? Мы буквально не даём им покоя своим цеплянием.
Мой собственный опыт
Дедушка умер, когда мне было двадцать. Мама переживала невыносимо. По ночам рыдала, днём ходила как тень. Через месяц рассказала: «Приснился папа. Сказал: хватит плакать, мне трудно от этого».
Тогда я объяснил себе это рационально: подсознание подаёт сигнал выходить из депрессии. Сейчас я не так категоричен. А если это было настоящее послание?
Бабушка прожила ещё пятнадцать лет после деда. Она горевала, конечно. Но горевала светло. Вспоминала его с улыбкой, рассказывала истории из их жизни, благодарила за счастливые годы. Не пыталась вернуть. Просто хранила память.
И знаете что? Она часто говорила, что чувствует деда рядом. Не в кошмарах, не в слезах — в тёплом присутствии. «Он помогает мне, я это знаю», — говорила она.
Как правильно прощаться
Первое и главное: не запрещайте себе горевать. Слёзы первых дней, недель — это нормально. Психике нужно время, чтобы принять потерю.
Но постепенно меняйте фокус. От «он ушёл, и моя жизнь кончена» к «он ушёл, и я благодарна за то время, что мы были вместе».
Вспоминайте добрым словом. Рассказывайте истории о покойном — весёлые, тёплые. Не превращайте его в икону скорби, а сохраните как живого человека в памяти.
Если верите в загробную жизнь — молитесь. Но молитесь за упокой, за покой души в новом мире. А не о возвращении.
Дайте себе и ушедшему право двигаться дальше. Вам — жить здесь. Ему — продолжать путь там.
Когда традиции встречаются с наукой
Что меня поразило больше всего в исследованиях Шибелера и Моуди? Они научным методом подтвердили то, что наши бабушки и прабабушки знали интуитивно.
Они не читали книг по парапсихологии. Не изучали околосмертный опыт. Но передавали из поколения в поколение: не плачь слишком сильно, не удерживай умершего, отпусти с миром.
Откуда они это знали? Может быть, люди были ближе к этим тонким материям? Или просто наблюдали и делали выводы?
В современном мире мы оторвались от смерти. Она спрятана в больницах и моргах. Мы не провожаем умерших дома, не сидим с телом, не омываем. Смерть стала табуированной темой.
И мы разучились правильно прощаться.
Практические советы
В первые дни после утраты:
- Позвольте себе горевать, но не оставайтесь в одиночестве
- Окружите себя близкими людьми
- Плачьте, если хочется, но не превращайте это в многочасовые истерики
В первые недели:
- Постепенно возвращайтесь к повседневным делам
- Вспоминайте покойного с благодарностью
- Говорите о нём в прошедшем времени — это помогает принять реальность
В первые месяцы:
- Не принимайте серьёзных решений (продажа дома, переезд)
- Позаботьтесь о вещах умершего спокойно, без спешки
- Найдите способ почтить память: благотворительность, посадить дерево, создать альбом
Если застряли в горе больше года:
- Обратитесь к психологу — это не слабость, а забота о себе
- Проверьте здоровье — длительный стресс влияет на тело
- Присоединитесь к группе поддержки для переживших утрату
Любовь, которая отпускает
Знаете, в чём главная мысль всех этих исследований? Настоящая любовь не удерживает. Настоящая любовь отпускает.
Мы любим детей — но отпускаем их во взрослую жизнь. Мы любим партнёров — но не запираем их дома на замок. Мы любим родителей — но не требуем, чтобы они жили ради нас.
Почему же после смерти мы вдруг начинаем цепляться, удерживать, не отпускать?
Может быть, потому что боимся остаться одни? Боимся забыть? Боимся, что отпустить — значит предать?
Но отпустить — не значит забыть. Отпустить — значит дать свободу. Себе и ушедшему.
Послесловие от автора
Я не знаю точно, существует ли жизнь после смерти. Не знаю, чувствуют ли умершие наши мысли. Это область веры, а не доказанных фактов.
Но даже если рассматривать вопрос чисто практически: безутешное горевание разрушает живых. Превращает жизнь в череду мучительных дней. Отнимает радость, энергию, смысл.
Так стоит ли цепляться за то, что нельзя вернуть?
Или лучше поблагодарить судьбу за те годы, что вы провели вместе? Сохранить светлую память? И продолжить жить — так, чтобы ушедший мог бы гордиться вами?
Мне кажется, правильное прощание — это когда ты говоришь: «Спасибо за всё. Я буду помнить тебя. Иди с миром».
И отпускаешь.
Вернер Шибелер умер в 2006 году. До последнего дня он верил: смерть — не конец, а переход. И наша задача — не мешать этому переходу своими слезами.
Верить в его теорию или нет — личный выбор каждого. Но я для себя решила: когда придёт время прощаться с дорогими людьми, я не буду удерживать их отчаянием. Отпущу с любовью и благодарностью.
Потому что это единственный настоящий способ проводить человека в последний путь.
Статья написана на основе исследований Вернера Шибелера, Рэймонда Моуди и традиций различных культур. Не является медицинской или религиозной рекомендацией. При длительной депрессии после утраты обратитесь к специалисту.