Валентина Степановна и правда прислала телефон.
В пятницу гости пришли вовремя — коллеги Дмитрия с женами, шумные, веселые, с бутылками вина и коробкой конфет. Марина накрыла стол так, как хотела: дорогой сыр, хорошая колбаса, фрукты, свежая выпечка из той кондитерской на углу, где всегда очередь. И кофе — да, тот самый, который мать называла расточительством.
Гости ели, хвалили, говорили комплименты. Жена одного из коллег, Светлана, попробовала кофе и восхищенно охнула:
— Ой, какой вкусный! Где такой берете?
— В специальном магазине, — ответила Марина. — На Пушкинской.
— Надо будет тоже туда сходить, — сказала Светлана. — А то мы все какую-то дрянь пьем.
Дмитрий переглянулся с Мариной, и они оба улыбнулись. Не от гордости, не от того, что их оценили — просто от того, что люди остались довольны. Что вечер прошел хорошо. Что атмосфера получилась теплой и уютной, и гости явно не жалели, что пришли.
Когда все разошлись, было уже за полночь. Марина убирала со стола, Дмитрий мыл посуду. В квартире пахло кофе, корицей и апельсинами — Светлана принесла ароматические свечи.
— Хороший вечер получился, — сказал Дмитрий.
— Угу, — кивнула Марина. — Жаль, что мама этого не видит.
— А если бы видела? — Дмитрий вытер руки полотенцем. — Все равно бы считала на калькуляторе, сколько мы потратили.
Марина засмеялась. Он был прав. Валентина Степановна могла бы увидеть счастливые лица гостей, услышать комплименты, почувствовать эту атмосферу — и все равно подумала бы только об одном: сколько денег ушло на этот вечер. Потому что у нее в голове не укладывалось, что можно тратить больше, чем необходимо. Что можно покупать не самое дешевое, а то, что нравится. Что это не преступление и не глупость — просто другой подход к жизни.
В субботу утром позвонила мать.
— Маринка, как прошло?
— Хорошо, мам. Всем понравилось.
— И что вы им подавали?
Марина закрыла глаза. Началось.
— Обычное. Сыр, колбаса, фрукты.
— А кофе?
— Кофе тоже.
— Тот же дорогой?
— Да, мам. Тот же.
Валентина Степановна помолчала. Марина почти слышала, как она поджимает губы, качает головой, прикидывает в уме, во сколько это обошлось.
— Ладно, — наконец сказала мать. — Я на днях к тебе зайду. Привезу ту банку, о которой говорила. Заказала у подруги. Хороший кофе, настоящий. Будете пить сами, а не гостям показывать.
Марина хотела сказать "мам, не надо", но передумала. Какой смысл? Валентина Степановна все равно привезет. Потому что для нее это единственный способ выразить заботу — принести что-то полезное, настоящее, то, что сама одобряет. Она не скажет "молодцы, что принимаете гостей так красиво", не похвалит их выбор, не признает, что у них просто другой взгляд на вещи. Но она привезет кофе. Дорогой, качественный, из Германии. И будет считать, что сделала доброе дело.
— Спасибо, мам, — тихо сказала Марина.
— Не за что. — В голосе матери прозвучала неожиданная мягкость. — Ты моя дочь. Как я могу не помочь?
Марина положила телефон и села на диван. Дмитрий вышел из спальни, сел рядом.
— Что сказала?
— Привезет кофе из Германии. Для нас, чтобы сами пили.
— А гостям?
— Гостям, наверное, считает, что можно и попроще.
Дмитрий покачал головой.
— Она никогда не изменится.
— Знаю.
И правда знала. Валентина Степановна прожила жизнь в экономии, в постоянном подсчете, в страхе, что денег не хватит. Это въелось в нее так глубоко, что никакие разговоры, никакие объяснения не могли это изменить. Она смотрела на дочь с зятем и видела расточительство там, где они видели просто удовольствие от жизни. Для нее траты на гостей — это деньги на ветер, показуха, глупость. Для них — уважение к людям, желание создать уют, проявление заботы.
В понедельник Валентина Степановна пришла с банкой кофе. Большой, тяжелой, с немецкими надписями.
— Вот, — сказала она, ставя банку на стол. — Триста граммов. Настоящий, не подделка. Будете пить — поймете разницу.
— Спасибо, мам, — Марина взяла банку в руки. — Дорого, наверное?
— Ну, не дешево, — призналась Валентина Степановна. — Но хотя бы не втридорога, как в ваших магазинах. И качество — во! — Она показала большой палец. — Подруга моя сама пьет такой. Говорит, лучше не найти.
Марина открыла банку, понюхала. Запах был действительно хорошим — насыщенным, с легкой кислинкой. Может, правда неплохой кофе.
— Будем пробовать, — сказала она.
— Вот и хорошо. — Валентина Степановна сняла куртку, прошла на кухню. — А то вы там гостей кормите всякой ерундой дорогой, а сами, небось, растворимый хлебаете.
— Мам, мы не растворимый пьем, — устало повторила Марина.
— Да ладно тебе. — Мать махнула рукой. — Все вы так говорите, а потом оказывается — дешевка сплошная. Вот я вам нормальный привезла. Пейте на здоровье.
Марина посмотрела на мать и поняла — бесполезно. Валентина Степановна никогда не признает, что они живут нормально, что у них достаточно денег, что траты на гостей — это не разорение и не глупость. Она будет считать на калькуляторе, качать головой, говорить "расточительство". И одновременно с этим — привозить дорогой кофе, заказывать у знакомых, советовать, где лучше покупать. Потому что это её способ заботиться. Ругать — но помогать. Критиковать — но приносить подарки. Не понимать — но любить.
— Мам, — Марина обняла мать за плечи. — Спасибо. Правда.
Валентина Степановна удивленно посмотрела на дочь.
— За что?
— За кофе. За заботу.
— Да ладно тебе, — смутилась мать. — Что я, чужая что ли? Ты моя дочь, как я могу не позаботиться?
Дмитрий вышел из комнаты, увидел их и улыбнулся.
— Валентина Степановна, спасибо большое. Будем пробовать.
— Пейте, пейте, — кивнула она. — Только вот что, Дмитрий Александрович, если опять гости будут — не вздумайте этот кофе им ставить. Это вам для себя. А гостям можно и попроще что-то купить. Они все равно не отличат.
Марина и Дмитрий переглянулись. В их глазах мелькнуло понимание — спорить бесполезно. Она такая. И никогда не изменится. Но они её любят именно такой — упрямой, экономной, критикующей и одновременно безгранично любящей. Просто на своем, непонятном для них языке.
— Хорошо, мам, — согласилась Марина. — Будем пить сами.
Валентина Степановна довольно кивнула и пошла заваривать себе настоящий, недорогой, правильный, по её мнению, кофе — который стоял на полке в их кухне уже два года и который они купили когда-то по её же совету, но так и не допили, потому что он был невкусным. А она не знала и знать не хотела. Потому что в её мире правильный кофе — это тот, который не разорит семью. А все остальное — показуха и расточительность. И любовь к дочери выражалась не в том, чтобы понять и принять её выбор, а в том, чтобы принести банку настоящего кофе и сказать: пейте сами, а не гостям показывайте. Потому что это — забота. Её забота. Единственная, которую она умела дать.
Подписывайтесь на Telegram скоро там будет много интересного!
РОЗЫГРЫШ!!!
Всем большое спасибо за лайки, комментарии и подписку) ❤️
Навигация по каналу Юля С.
Ещё рассказы: