Оля толкала тележку по широкому проходу между полками и мысленно считала деньги. Выпускной у Димки через три дня, а холодильник пустой. Надо и салаты сделать, и горячее что-то приготовить. Одноклассники придут, их родители тоже заглянут.
— Мам, а можно торт купить готовый? — спросила Катя, шагая рядом.
— Какой там торт. Сама испеку.
— Но в магазине красивее же.
Оля остановилась у молочного отдела. Красивее, конечно. Только цена кусается. За эти деньги она продуктов на неделю купит.
— Кать, доверься мне. Получится вкусно.
Дочка пожала плечами и потянулась к йогуртам. Оле стало жалко её. Девочке хочется, чтобы всё было как у других. Чтобы родители вместе стояли и выбирали подарки, чтобы папа нёс тяжёлые пакеты.
— Ладно, — сказала Оля. — Посмотрим на торты.
Катя просияла и схватила маму за руку.
— Серьёзно?
— Серьёзно.
Дим шёл сзади и молчал. Высокий, худой, весь в своих мыслях. В отца пошёл внешне. Та же широкая спина, те же тёмные волосы. Только характер другой. Спокойный, ответственный. Помогает всегда, не жалуется никогда.
Оля свернула к кондитерскому отделу. Торты стояли за стеклом, нарядные, с розочками и надписями. Катя прилипла носом к витрине.
— Вот этот! С клубникой!
Оля посмотрела на ценник и поморщилась. Треть зарплаты. Но что поделать. Раз в году можно себе позволить.
— Хорошо. Этот берём.
— Мам, не надо, — вмешался Дим. — Я правда не против домашнего.
— Поздно. Уже решила.
Она позвала продавца и попросила упаковать торт. В этот момент почувствовала, как кто-то смотрит на неё. Обернулась и замерла.
У стеллажа с хлебом стоял Коля. Её бывший муж. Отец её детей. Тот самый человек, который ушёл из их жизни пять лет назад.
Он тоже её увидел. Растерялся, опустил глаза, снова поднял. Постарел сильно. Седина в волосах, морщины у глаз. Одет неплохо, но как-то растерянно выглядит.
Оля стояла и не знала, что делать. Сердце колотилось, руки дрожали. Злости не было. Была пустота какая-то.
— Мама? — тихо спросила Катя.
Дочка тоже заметила отца. Лицо у неё стало напряжённым. Дим подошёл ближе, встал рядом с сестрой. Защищает, что ли.
Коля сделал шаг к ним. Потом ещё один. Губы шевелились, будто что-то хотел сказать, но слова не шли.
— Оль... — наконец произнёс он.
— Привет, Коля.
Голос у неё получился ровный. Даже удивилась сама себе. Думала, что если встретит его когда-нибудь, то накричит или заплачет. А вот стоит спокойно и разговаривает, как с соседом.
— Как дела? — спросил он глупо.
— Нормально. А у тебя?
— Да тоже... нормально.
Повисла тишина. Продавец протянул Оле пакет с тортом. Она взяла, расплатилась.
— Выпускной у Димы? — спросил Коля.
— Да.
— Поздравляю. Сынок, поздравляю.
Дим кивнул молча. Катя вообще отвернулась. Коля это заметил. Лицо у него стало ещё печальнее.
— Можно... можно с вами поговорить? — обратился он к Оле.
— О чём?
— Ну... просто поговорить. Как живёте, как учёба. Интересно же.
Оле захотелось сказать: а где был твой интерес эти пять лет? Но промолчала. Зачем лишние слова.
— Нам пора. Ещё продукты покупать надо.
— Я понимаю. Но может быть...
Он замолк, посмотрел на детей. Те стояли как статуи. Не радовались встрече, не злились. Просто ждали, когда всё закончится.
— Может, кофе выпьем где-нибудь? — договорил Коля.
Оля посмотрела на детей. Дим изучал витрину с колбасой, делая вид, что не слышит. Катя теребила ручку тележки.
— Дети, идите в отдел мяса. Фарш возьмите на котлеты, — сказала она.
— Мам... — начала Катя.
— Идите. Я догоню.
Дим взял сестру за руку, и они пошли прочь. Коля проводил их взглядом.
— Выросли какие, — сказал он тихо.
— Время идёт.
— Катька совсем девочка стала. А Димка... в меня, наверное.
Оля промолчала. Не в тебя, хотелось ответить. В меня. Ответственный, надёжный. Не бросает, когда трудно.
— Оль, я знаю, ты на меня злишься...
— Не злюсь.
— Правда?
— Правда. Прошло уже.
Он посмотрел на неё внимательно. Искал в глазах что-то. Боль, может, или обиду. Не нашёл.
— А я думал... думал, ты меня ненавидишь.
— Зачем ненавидеть? Силы нет на это.
— Понятно.
Стояли молча. Вокруг люди ходили с тележками, выбирали продукты, разговаривали. Обычная жизнь. А для Оли весь мир сузился до этого человека рядом.
— Как работа? — спросил Коля.
— Хорошо. В офисе сижу, документы веду.
— А раньше ты в магазине...
— Раньше много чего было. Сейчас по-другому.
— Молодец. Всегда знал, что ты сильная.
Оля усмехнулась. Знал, да. Потому и ушёл, наверное. Знал, что справится сама.
— Коль, мне правда пора. Продукты купить надо, домой ехать.
— Подожди. Пожалуйста.
Голос у него дрожал. Руки тоже дрожали.
— Что с тобой?
— Я... мне плохо, Оль. Совсем плохо.
— В смысле?
— Один живу. Работы толком нет. Всё как-то... рассыпалось.
Оля смотрела на него и не понимала, что чувствует. Жалость? Злорадство? Или вообще ничего?
— А Света?
— Какая Света?
— Ну та, из-за которой...
— А, она. Давно всё кончилось.
— Понятно.
— Мы года два прожили, потом она к другому ушла. Сказала, что я не тот человек, которого она ждала.
Оля хотела спросить: а я была тем человеком? Но промолчала. Незачем ворошить прошлое.
— Жалко, — сказала она просто.
— Ты правда так думаешь?
— Думаю. Плохо, когда люди расстаются.
— А нас не жалко?
— Нас уже давно нет.
Коля словно пощёчину получил. Отшатнулся, посмотрел растерянно.
— Как нет? Мы же... у нас дети, прошлое...
— Прошлое есть. А нас нет.
— Но я же вернулся...
— Никто тебя не звал.
Сказала это спокойно, без злости. Просто констатировала факт. А Коля побледнел, схватился за полку с хлебом.
— Оль, может, мы попробуем ещё раз? Я изменился, понял многое...
— Коль, не надо.
— Почему?
— Потому что поздно.
— Не может быть поздно! Мы же любили друг друга!
— Любили. Ключевое слово.
Она развернулась и пошла искать детей. Коля шёл следом, почти бежал.
— Оль, стой! Поговорим нормально!
— О чём говорить? Ты ушёл, мы остались. Ты жил свою жизнь, мы свою. Всё просто.
— Но я же вернулся!
— А мы уже научились без тебя.
Дети стояли у мясного отдела. Увидели родителей, напряглись. Дим взял пакет с фаршем.
— Взял?
— Да, мам.
— Тогда едем домой.
Коля подошёл к сыну.
— Дим, сынок... Может, увидимся как-нибудь? Поговорим?
Дим посмотрел на мать. Та кивнула: решай сам.
— Не знаю, пап. Мне учёба, институт скоро...
— Понял.
Коля обернулся к Кате.
— А ты, принцесса?
Катя молчала. Потом тихо сказала:
— У меня мама есть. И брат. Нам хватает.
Коля стоял и смотрел на дочку. Лицо у него дрогнуло, глаза стали мокрыми.
— Катя... дочка...
— Я не дочка. Дочки не бросают.
Голос у неё был тихий, но твёрдый. Оля удивилась. Не ожидала от неё таких слов.
— Я не бросал! Я просто... обстоятельства сложились...
— Какие обстоятельства? — спросил Дим. — Тебя заставляли уйти?
— Нет, но...
— Тогда о чём разговор?
Коля растерялся. Рот открывал, закрывал, а слова не шли. Люди вокруг косились на них. Семейная драма посреди супермаркета.
— Дети, идёмте к кассе, — сказала Оля.
— Подождите! — Коля схватил её за руку. — Оль, я же признаю — был дураком! Ошибся! Каждый день об этом думаю!
— И что теперь?
— Хочу исправить!
— Время не вернёшь.
— Но попытаться можно!
Оля высвободила руку. Посмотрела на него долго, изучающе.
— Помнишь, как Катя болела воспалением лёгких? Два месяца после твоего ухода?
— Нет... то есть...
— Температура под сорок, в больнице лежала. Я дни и ночи возле неё сидела. Работу чуть не потеряла.
— Я не знал...
— А когда Дим в девятом классе двойки хватал? Учителя вызывали, говорили — мальчику нужна мужская рука?
— Оль, если бы я знал...
— Откуда тебе знать? Ты же с другой семьёй был занят.
Коля побледнел ещё больше. Дрожь его взяла.
— Я... я думал, у вас всё хорошо...
— Хорошо стало. Не сразу.
— Оль, прости меня. Прости, пожалуйста.
Голос сорвался. По щекам потекли слёзы. Дим отвернулся, будто стыдно ему за отца. Катя смотрела равнодушно.
— Я простила уже, — сказала Оля. — Давно простила.
— Правда?
— Правда. Только прощение — это не значит, что всё вернётся.
— Почему?
— Потому что мы другие стали. Я другая, дети другие.
— А я тоже изменился!
— Может быть. Но поздно уже.
Коля вытер глаза рукавом. Смотрел на неё отчаянно, будто тонул.
— Что мне делать, Оль? Как дальше жить?
— Не знаю. Это твоя жизнь.
— Но я же один! Совсем один!
— А мы были не одни, когда ты уходил?
— Вас трое было...
— И что? Легче что ли?
Он замолчал. Понял, наверное, как глупо звучит.
— Мам, может, хватит уже? — тихо спросил Дим. — Люди смотрят.
Оля кивнула. Взяла тележку, пошла к кассам. Дети рядом. Коля сзади плёлся.
— Оль, можно хотя бы телефон? Буду звонить иногда, узнавать, как дела...
— Зачем?
— Ну... интересуюсь же...
— Пять лет не интересовался.
— Тогда я дурак был!
— Тогда был, сейчас будешь. Люди не меняются так кардинально.
Встали в очередь. Коля пристроился рядом, не отставал.
— Дай шанс! Один шанс!
— Я дала тебе шанс когда-то. Двадцать лет шансов давала.
— Ну так последний дай!
Оля повернулась к нему. Посмотрела в глаза серьёзно.
— Коль, у меня сил больше нет на тебя. Потратила их все. Сейчас живу для детей и для себя. Тебе там места нет.
— Но я же люблю тебя!
— Поздно.
— Не может быть поздно для любви!
— Может. Поверь, может.
Подошла их очередь. Оля стала выкладывать продукты на ленту. Коля стоял рядом и плакал. Не скрывал даже. Кассир смотрела с любопытством.
— Мам, — шепнул Дим, — может, всё-таки дать ему шанс?
Оля посмотрела на сына удивлённо.
— Ты так думаешь?
— Не знаю. Жалко его.
— А себя не жалко было?
Дим подумал и покачал головой.
— Нет, мам. Ты права. Поздно уже.
Коля услышал и затрясся сильнее. Сел на скамейку рядом с кассой, закрыл лицо руками.
Оля расплатилась и взяла пакеты. Коля сидел на скамейке и рыдал, не поднимая головы. Люди обходили его стороной, косились.
— Идёмте, — сказала она детям.
Прошли мимо него. Коля поднял голову, посмотрел красными глазами.
— Оль...
— Что?
— Я правда изменился.
— Может быть.
— Тогда почему?
Оля остановилась. Поставила пакеты на пол. Подумала и сказала:
— Знаешь, Коль, когда ты ушёл, я думала — умру. Правда. Не знала, как деньги зарабатывать, как детей одной растить.
Он слушал молча.
— Первые полгода каждый день плакала. Каждую ночь ждала — может, вернёшься. Может, поймёшь, что семья дороже.
— Я понял теперь...
— Поздно понял. А потом я перестала ждать. Работать начала, детьми заниматься. Поняла — могу сама.
— И что?
— А то, что больше мне муж не нужен. Любой муж. И ты тоже.
Коля словно пощёчину получил.
— Как не нужен?
— А так. Привыкла одна справляться. Нравится мне теперь.
— Но одиночество же...
— Лучше одиночество, чем плохая компания.
Катя дёрнула мать за рукав.
— Мам, пойдём уже.
— Идём.
Взяла пакеты, направилась к выходу. Коля вскочил, побежал за ними.
— Оль, подожди! Может, хотя бы увидимся иногда? Просто так, по-дружески?
— Зачем?
— Ну... поговорить, вспомнить...
— Мне нечего вспоминать.
— Как нечего? Двадцать лет прожили!
— Из них десять последних — мучение сплошное.
Вышли на улицу. Солнце светило, люди шли по своим делам. Обычный день, обычная жизнь.
— Оль, я буду ждать. Может, передумаешь.
— Не жди. Зря время потратишь.
— А что мне делать?
Оля обернулась. Посмотрела на него спокойно.
— Живи свою жизнь. Без нас.
— Не могу.
— Научишься. Я же научилась.
— Но ты сильная, а я...
— А ты слабый. Потому и ушёл когда-то.
Коля стоял посреди тротуара. Растерянный, несчастный. Прохожие обходили его.
— Оль...
— Что?
— Можно я буду звонить Диме? Иногда?
Дим ответил сам:
— Не надо, пап. Правда не надо.
— Почему?
— Потому что мне больно потом. А боли у меня в жизни хватает и без тебя.
— Сынок...
— Я не сынок. Сыночки не забывают про отцовский долг.
Коля попятился, будто его ударили.
— Кать, а ты?
Катя молчала. Потом сказала:
— Мне папа не нужен. У меня мама есть. Она и папа, и мама одновременно.
— Но я же родной отец!
— Родные не уходят.
Оля взяла детей за руки.
— Всё, Коль. Разговор окончен.
— Оль!
Она не обернулась. Пошла к автобусной остановке. Дети рядом. Коля остался стоять у магазина.
В автобусе Дим спросил:
— Мам, не жалко его?
— Жалко, — честно ответила Оля. — Но жалость и любовь — разные вещи.
— А ты его любила?
— Любила. Очень любила.
— И что случилось?
— Любовь кончилась. Просто кончилась.
Катя прижалась к матери.
— А нас ты любишь?
— Вас люблю. И любить буду всегда.
— А замуж больше не выйдешь?
Оля подумала. Честно подумала.
— Не знаю. Может быть. Если встречу хорошего человека.
— А папа плохой?
— Не плохой. Слабый. А мне слабые не нужны.
Приехали домой. Поднялись в квартиру. Разложили продукты. Оля начала готовить ужин. Дети делали уроки.
Обычный вечер в обычной семье. Только теперь она знала точно — они справятся. Со всем справятся. Потому что она сильная. А сильным всё по плечу.
Телефон не звонил. Коля не искал их больше. Понял, наверное, что вернуть уже ничего нельзя. Некоторые мосты горят безвозвратно.
А Оля была спокойна. Впервые за много лет — по-настоящему спокойна.
Друзья, ставьте лайки и подписывайтесь на мой канал- впереди много интересного!
Читайте также: