Наталья окончила школу — правда, далеко не так блестяще, как когда-то её братец, — но результатов хватило, чтобы поступить на юридический факультет университета.
Выбор будущей профессии Наталья объяснила родителям, изрядно обиженным, что ни сын, ни дочь, несмотря на все их надежды, не пошли по их стопам и не захотели стать врачами.
— Ну, мам, пап, какие из нас с Лёшкой врачи? Он — авантюрист, а я — лентяйка. Мы же вас опозорим. Уж если быть врачом, то настоящим, любящим свою профессию, как вы.
А я на это не гожусь, честно. То ли дело юриспруденция — сидишь себе, бумажками шуршишь, на компьютере кнопками пощёлкиваешь. Ну не обижайтесь, а?
Жизнь юриста, конечно, оказалась далека от той картинки, которую Наталья рисовала родителям. Работать пришлось много и тяжело. Наталья устроилась юрисконсультом в большую компанию с огромным документооборотом и уже через три года имела репутацию грамотного, принципиального и неожиданно жёсткого — для её нежной внешности — специалиста.
Годы шли. Друзья, подруги и просто знакомые влюблялись, создавали семьи, рожали детей, разводились. Некоторые даже снова сходились после расставания. А Наталья по‑прежнему оставалась одна.
Были мужчины, которые заинтересованно посматривали на неё — стройную, элегантно одетую, уверенную в себе молодую женщину, — и на которых она сама иногда смотрела не только с профессиональным любопытством. Но всё это было не то.
Ни с одним из них Наталье не хотелось остаться наедине, доверить ему свою жизнь, чувства, мысли, эмоции. Друзья и родители периодически пытались познакомить её с «перспективными вариантами».
Особенно усердствовала Татьяна, с которой Наталья познакомилась и крепко подружилась ещё в университете. Их дружба пережила студенческие годы и перешла во взрослую жизнь.
Сама Таня давно и счастливо была замужем, имела двух ребятишек и постоянно подозревала у себя новую беременность.
— Наташка, ну вот как это ты и одна? — поражалась она почти при каждой встрече. — Уж кому‑кому, а тебе‑то сам Бог велел мужиков штабелями складывать.
— Зачем мне штабеля из мужиков, Тань? — смеялась Наталья. — Мне нужен один-единственный. Чтобы мурашки по коже и бабочки в животе.
— Ненормальная, — вздыхала практичная Татьяна. — Пока ты этих своих насекомых ждать будешь — состаришься.
— Ну, значит, состарюсь. Видно, судьба такая, — улыбалась Наталья, радуясь, что Танька не умеет читать по глазам и не видит тоску, затаившуюся в её душе.
— О, интересно, что ты сама про судьбу заговорила, — неожиданно продолжила Татьяна. — Вот тут, по‑моему, вся заковырка и есть.
— Что ты имеешь в виду? — с подозрением прищурилась Наташа.
— Наташка, я поняла, — зашептала Таня, — на тебе порча. Ну, как это... венец безбрачия, точно!
— Танька, ну что ты плетёшь? — Наталья не удержалась и рассмеялась. — Какой ещё венец безбрачия? С ума сошла? В Средние века живёшь?
— Наташ, так и есть. Посмотри на себя. И умница, и симпатичная, и должность вон какая. Деньги есть, квартира, машина — упакована по полной. А мужика нет! Даже из корысти никто не липнет.
— Тань, ты, по‑моему, перегибаешь, — рассердилась Наталья. — Думай, что говоришь. Я ведь и обидеться могу.
— Натусик, милая, не обижайся, а послушай меня. Ведь у меня за тебя сердце болит. Может, я и дура, только иногда и к дуракам стоит прислушаться. Вот ты меня и послушай, — Таня таинственно округлила глаза. — Есть одна женщина… она ведунья.
— Наташ, да подожди ты, послушай! — Татьяна удержала подругу за руку, когда та попыталась подняться из-за столика, и усадила обратно.
— Просто послушай. Она реально помогает людям, — убеждала Татьяна. — Я лично знаю одну женщину, тоже как ты — мыкалась одна, ну правда, там ещё ребёнок был, по молодости залетела. Так вот, одиночка она. После того как к Зимфире сходила — через три месяца замуж вышла. Это с ребёнком-то, а?
— Угу, впечатляет, — сухо заметила Наталья.
— А ещё один случай — совсем недавно! — не унималась Татьяна. — Там всё хорошо: муж, семья, но детей нет. Ходили-ходили по врачам, без толку. Только к Зимфире сходили — через месяц дамочка радостная к врачу побежала. Беременна! Представляешь?
— Представляю. Всё это чудесно. Только от меня чего хочешь? — Наталья иронично посмотрела на подругу.
— Ну как чего? Тебе тоже надо к ней сходить. К Земфире!
— С ума сошла? Делать мне больше нечего, как бегать по гадалкам, — возмущённо всплеснула руками Наталья.
— Наташ, ну что ты теряешь? — начала упрашивать Татьяна. — Ну ради меня!
— Ради тебя? — рассмеялась Наташа. — Хорошо, я пойду к твоей ведьме, и ты от меня отстанешь?
— Обещаю! — клятвенно заверила Таня.
Визит к гадалке, или «ведунье», как торжественно называла её Татьяна, оказался именно таким, каким Наталья и представляла. В тёмной комнате у круглого стола сидела женщина неопределённого возраста — разумеется, с длинными тёмными волосами и в шали с бахромой. На столе горели свечи, рядом были разложены карты. В воздухе стоял удушливый запах благовоний.
Наталья, едва переступив порог, с трудом сдержала смех. Для полного антуража не хватало только чёрного кота, лениво растянувшегося под рукой хозяйки, и гладкого белого черепа где-нибудь сбоку.
— Одна ты, — вдруг произнесла женщина дребезжащим голосом. — А хочешь, чтобы появился в твоей жизни мужчина. И не абы какой.
— Удивительно проницательно, — не удержалась Наталья. — Именно мужчина, и желательно необыкновенный.
Гадалка пристально вгляделась в её лицо, будто ощупывая взглядом каждую черту.
— Вот, возьми, — наконец сказала она, протягивая небольшой лист бумаги. — Это заговор от твоего одиночества. Чтобы он пришёл. Твой. Тот, что тебе судьбой предназначен.
— Заговор на судьбу твою, — сказала женщина, протягивая Наталье листочек в клеточку с написанным на нём текстом.
— А вы, значит, знаете, кто мне предназначен? — иронично произнесла Наталья.
— Знаю, — кивнула женщина. — Да ты сама его знаешь. Просто забыла.
«Так, всё, пора это заканчивать, — подумала Наталья. — Хватит слушать эту ерунду, а то ещё, глядишь, верить начну».
— Ну хорошо, я всё поняла. Спасибо вам. А как это вообще работает-то?
— Просто верь и жди. А насчёт заговора — там всё написано.
— А безбрачия на тебе нет, — вдруг снова заговорила гадалка. — Есть только гордыня непомерная… страх, что окажешься хуже, чем о тебе думают. А ещё — страх, что мужчина будет не тот, которого ты ждёшь.
— Если честно, я вас уже не понимаю, — Наталья решительно встала со стула.
— Будь в старом месте, в позднее время. Не бойся слышать. Бойся — не понять, не разглядеть, не узнать и не поверить, — забормотала на прощание женщина.
— Ну что?! — Татьяна тут же кинулась к подруге у дверей. Она, естественно, увязалась следом «для поддержки».
— Танька, я тебя когда-нибудь прибью, — пообещала Наташа. — Втянула меня чёрт знает во что, да ещё и за это деньги взяла!
— Вот, купила за пять тысяч листочек в клеточку со стишками, — она продемонстрировала Тане исписанный листок и, сложив его в несколько раз, сунула в сумку. — Не волнуйся, я это обязательно сохраню. В следующий раз, когда у меня крыша начнёт ехать, достану и перечитаю, — засмеялась Наталья.
И снова неумолимо побежало время.
Брат Лёшка возился уже с четвёртым наследником, не забывая периодически вставлять свои пять копеек в ненавистный Наталье вопрос — когда же любимая сестрёнка подарит ему племянника.
Она работала, иногда подумывала о предложении руководства — поехать на Дальний Восток, чтобы возглавить там филиал компании, — изредка навещала родителей.
Вот и сегодня вдруг соскучилась, приехала — дома никого. Вместо того чтобы сесть в машину и уехать, почему-то пошла в старый парк. Словно какая-то невидимая сила потянула её под тень огромных деревьев — на ту самую лавочку, где в детстве она проводила столько счастливых минут.
Наталья вдруг очнулась от задумчивости и с удивлением поняла, что вокруг уже довольно темно.
— Вот ненормальная-то… — с изумлением поняла она. — Заснула! На лавочке, в парке, как какой-то бомж.
Она посмотрела на часы и покачала головой. Почти одиннадцать. Надо же — получается, она со своими воспоминаниями о сопливой юности и безрадостном настоящем почти полтора часа так и просидела.
Наталья сунула руку в карман пиджака, чтобы достать ключи от машины, и вдруг пальцы нащупали что-то гладкое. Она вытащила предмет и удивлённо уставилась на него. Это был сложенный в несколько раз листочек в школьную клетку.
— А, это же заговор от той ненормальной Танькиной гадалки! — усмехнулась Наташа. — Точно он.
Она развернула листок и, шевеля губами по старой привычке, прочитала написанный от руки текст:
«Надо встать на перекрёстке в полночь, бросить туда тринадцать копеек и трижды сказать…»
Наташа опустила листочек на колени, выпрямилась и огляделась. И вдруг в голову пришла полубезумная мысль.
«А что, если попробовать сделать так, как говорила эта ряженая тётка? Ну что я, собственно, теряю? Тем более и место, и время как будто идеально подходят».
В двадцати шагах от лавочки две парковые дорожки пересекались друг с другом — чем не перекрёсток? Времени уже двенадцатый час — до полночи недалеко.
Вот только с тринадцатью копейками проблема: таких денег теперь отродясь не сыщешь. Наталья засунула руку в другой карман и вытащила несколько монет. «Ну, в крайнем случае сойдут рубли. Даже лучше — уважительнее по отношению к потусторонним силам», — усмехнулась она про себя. — «Можно и вовсе удвоить сумму — бросить не тринадцать, а все пятьдесят. Вдруг духи, или кто там, оценят щедрость и помогут».
«Совсем ты, Трошина, двинулась кукухой, — с усмешкой подумала она. — О чём вообще думаешь? Ты понимаешь, как глупо сейчас выглядишь? Слава Богу, что тебя никто не видит — сама бы потом со стыда сгорела».
— Поезжай домой, умойся и почитай на ночь умную книжку, — приказала себе Наташа и вдруг рассмеялась.
«И чего только не взбредёт в голову после долгого летнего дня! Напекло, вот и лезет всякая чушь…»
Ей стало смешно и одновременно немного грустно. Надо же — заговорить решила саму себя. Идти на встречу «со своей судьбой», как говорила цыганка! Полный абсурд.
Нет, правда, надо что-то менять. Может, действительно взять командировку на восток. Там не будет никого из старых знакомых — ни жалеющих, ни сочувствующих, ни тех, кто смотрит с плохо скрытым недоумением.
продолжение