— Половину! Слышишь, Оля? Ровно половину! По закону положено! — голос мужа, Саши, звенел так, что казалось, вот-вот лопнут стекла в стареньком серванте.
Вера Михайловна, его мать, сидевшая на краешке дивана с прямой спиной и скорбным лицом, поддакнула с трагическим вздохом:
— Всё правильно, сынок. Семья — это когда всё поровну. И горе, и радость… и наследство. Мы же не чужие люди.
Оля смотрела то на мужа, то на свекровь, и не могла поверить, что этот разговор происходит наяву. Всего неделю назад она похоронила двоюродную бабушку, единственную родную душу, оставшуюся от её материнской линии. А сегодня муж и свекровь уже делили её скромную однокомнатную квартирку на окраине города.
— Какую половину, Саша? Вы о чём? Это квартира бабы Нины, моей родственницы, — тихо проговорила Оля, чувствуя, как холодеют руки.
— А я тебе кто, не родственник? Я муж твой законный! — Саша ткнул себя большим пальцем в грудь. Он работал охранником на овощной базе, и эта привычка — говорить громко и напористо, словно он отгонял воришек от ящиков с капустой, — стала его второй натурой. — Пятнадцать лет в браке! Всё, что в браке нажито, — общее! Вера Михайловна, скажите ей!
— Деточка, мы же тебе только добра желаем, — елейным голоском затянула свекровь, разглаживая несуществующую складку на своём халате. — Сашеньке нужно своё дело открывать. Он парень хваткий, умный. Купим на твою долю гараж, будем овощами торговать. Ты же не хочешь, чтобы твой муж всю жизнь ворота охранял? Это же для семьи, для нашего общего будущего!
Оля смотрела на них, и пелена, которая пятнадцать лет застилала ей глаза, вдруг спала. Она увидела не родных людей, а двух хищников, с жадностью в глазах оценивающих добычу. Всё её замужество пронеслось перед глазами: как она, простая швея с текстильной фабрики, тянула на себе дом, работала в две смены, чтобы купить Саше новую куртку, а Вере Михайловне — тонометр. Как она отказывала себе в самом необходимом, потому что «у нас сейчас трудности», а Саша в это время пропивал с друзьями «аванс». Как свекровь попрекала её каждым куском хлеба и тем, что она «пустоцвет», так и не родив им наследника.
— Нет, — сказала Оля. Голос прозвучал глухо, но твёрдо.
Саша побагровел.
— Что значит «нет»? Ты что, против семьи идёшь? Против мужа?
— Я иду против грабежа, — Оля подняла голову, и в её синих глазах сверкнул холодный огонёк. — Эта квартира — память о моей бабушке. И я никому не позволю её делить.
— Ах ты ж!.. — Вера Михайловна подскочила, её благостное выражение лица вмиг слетело. — Неблагодарная! Мы к тебе со всей душой, а ты! Да кто ты такая без нас? Примака! Всю жизнь в Сашенькиной квартире живёшь!
Это было последней каплей. Квартира, в которой они жили, досталась Саше от его отца, но ремонт в ней, от полов до потолка, Оля делала сама, на свои премиальные, пока муж лежал на диване и рассуждал о «больших перспективах».
— Я подаю на развод, — выдохнула Оля. — И на раздел имущества.
Саша на секунду опешил, а потом расхохотался. Громко, противно.
— Раздел? Ты что делить собралась, Оленька? Свою швейную машинку? Эта квартира — моя. А твоё наследство, хочешь ты или нет, мы поделим через суд! Закон на моей стороне!
Следующие недели превратились в ад. Саша демонстративно спал на диване, громко хлопал дверью и каждый вечер устраивал скандалы. Вера Михайловна обзвонила всех родственников и знакомых, рассказывая, какая Оля оказалась тварь неблагодарная, как она мужа родного, который ей лучшие годы отдал, решила обобрать до нитки.
Оля ходила на работу как в тумане. Руки привычно строчили на машинке, а в голове стучали слова мужа: «Закон на моей стороне!». Неужели и правда так? Неужели человек, которому она верила, с которым делила постель и хлеб, так просто отнимет у неё последнее? Она похудела, осунулась, под глазами залегли тени. Казалось, ещё немного, и она сломается.
В один из таких отчаянных вечеров, когда слёзы уже не текли, а внутри осталась только выжженная пустота, зазвонил телефон. Это была её троюродная сестра Марина из областного центра. Они не виделись лет десять, но когда-то в детстве были очень дружны.
— Олька, привет! Мне тут тётя Зина позвонила, наговорила про тебя такого… — голос у Марины был бодрый, громкий, с весёлыми нотками. — Я так понимаю, у тебя там Везувий проснулся? Рассказывай, не таи.
И Оля, сама от себя не ожидая, разревелась в трубку. Она рассказала всё: про наследство, про требование мужа, про угрозы судом, про бесконечные унижения.
Марина слушала молча, только изредка хмыкала. Когда Оля закончила, она выдержала паузу, а потом сказала таким тоном, будто речь шла о покупке картошки на рынке:
— Так, Олька, слёзы вытерла. Записывай. Во-первых, твой муж — остолоп, а свекровь — гиена в климаксе. Во-вторых, никакой суд ему не поможет. Наследство, полученное в браке одним из супругов, разделу не подлежит. Это твоя личная собственность. Статья 36 Семейного кодекса Российской Федерации, можешь ткнуть ему в нос.
Оля замерла.
— Правда?
— Чистейшая! Я вообще-то юристом по семейным делам работаю, так что таких «делильщиков» насмотрелась. Они наглые, но юридически безграмотные. Расчёт на то, что ты испугаешься и сдашься. Но мы с тобой так просто не сдадимся, верно?
В голосе сестры было столько уверенности и весёлого задора, что Оля впервые за много недель почувствовала, как внутри зарождается надежда.
— Знаешь, — продолжила Марина, — это мне напоминает старую историю, которую мне дед рассказывал. Жил в деревне один мужик, жадный до невозможности. И был у него сосед, пасечник, человек тихий, но с хитрецой. И вот у пасечника уродилась гречиха, а у жадного соседа — пчёлы роем отлетели и сели на его яблоню. Мужик тут же прибежал: «Пчёлы на моей яблоне сидят, значит, мёд, который они соберут, — мой! Половину мне отдашь!» Пасечник не спорил. Говорит: «Хорошо, сосед. Только и ты мне тогда половину урожая со своей гречихи отдай, ведь мои пчёлы её опыляли. Без них у тебя бы и зёрнышка не было». Жадный мужик почесал репу, понял, что в дураках останется, и отстал. Мораль сей басни такова: на каждую хитрую гайку найдётся свой винт с левой резьбой. Так что мы твоему Саше такой «винт» приготовим, что он надолго резьбу потеряет.
Они проговорили почти два часа. Марина дала Оле чёткие инструкции, и к концу разговора Оля чувствовала себя так, будто за спиной у неё выросли крылья.
На следующий день Оля была сама не своя. Она порхала по квартире, что-то напевала себе под нос и даже испекла яблочный пирог. Саша и Вера Михайловна, зашедшая «проверить сыночка», переглянулись с подозрением.
— Чему радуешься? — буркнул Саша. — Адвоката наняла? Денег у тебя не хватит.
— Зачем адвокат? — Оля улыбнулась своей самой милой улыбкой. — Я подумала, вы ведь правы. Мы семья. И делить всё нужно по-честному.
У Саши отвисла челюсть. Вера Михайловна просияла.
— Вот и умница, девочка! Я всегда знала, что в тебе есть здравый смысл!
— Конечно, есть, — кивнула Оля. — Поэтому я тут села и всё посчитала. Чтобы по-честному. Я подготовила ему ответ... Вот, смотрите.
Она достала из комода несколько листов бумаги, исписанных её аккуратным почерком, и положила на стол.
— Я составила список всего, что мы «нажили в браке» и что нужно разделить. Но не только вещи, но и долги. Помните, Саша, вы пять лет назад брали у меня тридцать тысяч на «горящую путевку с друзьями»? Я их получила как премию за переработку. Вот справочка с работы. Долг нужно поделить пополам. Пятнадцать тысяч с вас. А ремонт в вашей квартире? Я сохранила все чеки на стройматериалы. Всего сто двадцать тысяч. Половину, то есть шестьдесят тысяч, будьте добры вернуть. А ещё я посчитала, сколько я потратила на продукты и бытовую химию за последние три года, пока вы, Саша, «искали себя», работая два через два. Получилось около трёхсот тысяч. Делим пополам — это ещё сто пятьдесят.
Она говорила спокойно, методично, выкладывая на стол старые чеки, квитанции, выписки. Саша и Вера Михайловна смотрели на эти бумажки, и их лица медленно вытягивались.
— Так вот, — Оля сделала паузу, давая им осознать происходящее. — Моя квартира по кадастровой стоимости оценена в два миллиона. Ваша «половина», как вы изволили выразиться, — это миллион. А ваш общий долг передо мной, если всё по-честному посчитать, — двести двадцать пять тысяч. Так что я готова пойти вам навстречу. Я вычитаю ваш долг из вашей «доли» и готова отдать вам семьсот семьдесят пять тысяч рублей. Наличными. Сразу после развода и подписания всех бумаг. Идёт?
В комнате повисла мёртвая тишина. Было слышно только, как тикают старые часы на стене. Саша смотрел на Олю так, будто видел её впервые. Это была не его тихая, покорная жена, а жёсткий, уверенный в себе человек, который просчитал всё на несколько ходов вперёд.
Вера Михайловна первой пришла в себя.
— Это… это шантаж! Грабеж! Мы в суд подадим!
— Подавайте, — пожала плечами Оля. — Я даже помогу. Вот, познакомьтесь, это Марина, моя сестра и мой юрист.
В этот момент из комнаты вышла высокая, эффектная женщина в деловом костюме, которую Саша с матерью даже не заметили. Марина улыбнулась хищной улыбкой.
— Добрый вечер. Готова принять ваше исковое заявление. Заодно и встречный иск оформим, о взыскании долгов и компенсации морального ущерба. Судебные издержки, кстати, оплачивает проигравшая сторона. Уверены, что хотите рискнуть?
Суда не было. Саша и Вера Михайловна, поняв, что их план провалился с треском, быстро пошли на попятную. Саша подписал все бумаги на развод, получив свою половину совместно нажитого: старенький диван и набор кастрюль. Он переехал к матери, где, по слухам, она «пилила» его с утра до вечера за упущенный миллион.
Оля продала квартиру бабушки и свою долю в бывшей «семейной» квартире. Добавив сбережения, она купила себе небольшую, но уютную студию в новостройке с большим балконом. На своей фабрике её ценили — вскоре её повысили до начальника смены. Она впервые за много лет съездила на море.
Однажды вечером, сидя на своём новом балконе, она смотрела на огни города. В руке у неё была не чашка кофе, а телефон — она смеялась, болтая с сестрой Мариной о какой-то ерунде. В её жизни больше не было места для тихой грусти и размышлений о прошлом. Впереди было будущее — яркое, полное надежд и абсолютно её собственное. Она была свободна и счастлива. И эта свобода была дороже любого наследства.
А где-то на другом конце города, в душной хрущёвке, бывший муж и бывшая свекровь пили дешёвый чай и жаловались на жизнь. Бумеранг, запущенный их жадностью, вернулся, ударив точно в цель.
Как всё-таки странно устроена жизнь. Иногда, чтобы найти своё счастье, нужно просто перестать бояться и дать сдачи. И неважно, сколько тебе лет и кто против тебя, — бороться за себя можно и нужно всегда.