– А зачем тебе вообще машина, Диан? – вопрос Тамары Игоревны упал в центр стола, звякнув по тарелкам громче вилок. – Ты на работу пешком ходишь, пять минут. А в магазин и Кирилл может съездить.
Диана медленно опустила вилку. Она смотрела на свекровь, стараясь удержать на лице вежливую, ничего не выражающую улыбку, но чувствовала, как та сползает, словно плохая маска. За столом сидели все: она, ее муж Кирилл, его мать Тамара Игоревна, отец Анатолий Васильевич и младшая сестра Кирилла, двадцатипятилетняя Алина. Обычный воскресный ужин в квартире свекров, который теперь грозил превратиться во что-то совсем иное.
– В смысле, зачем? – переспросила Диана, стараясь, чтобы ее голос звучал спокойно. – Удобно. К родителям съездить, они за городом. Да и вообще, мало ли куда понадобится.
– Вот именно, мало ли, – подхватила Тамара Игоревна, энергично кивая. Ее крашеные в яркий рыжий цвет волосы мелко тряслись. Она всегда говорила напористо, не оставляя собеседнику пространства для маневра. – А у нас дело серьезное, семейное. Алиночке нашей на квартиру не хватает.
Алина, сидевшая напротив Дианы, тут же потупила взор и скорбно поджала губы. Она была мастером разыгрывать драму. Хрупкая, с большими глазами, она всегда выглядела так, словно вот-вот расплачется от жестокости этого мира.
– Мы с отцом все, что могли, собрали. Накопления наши, – продолжила вещать свекровь, бросая укоризненный взгляд на мужа, который сосредоточенно ковырял в тарелке салат, делая вид, что разговор его не касается. – Кирилл, ты тоже должен помочь сестре. Ты старший брат.
Кирилл откашлялся и посмотрел на Диану. В его взгляде она прочитала мольбу: «Только не начинай». Он ненавидел конфликты, особенно с матерью.
– Мам, мы поможем, чем сможем, – неопределенно сказал он. – Посмотрим, что у нас по деньгам.
– Вот! – Тамара Игоревна хлопнула ладонью по столу. – А я о чем? Самая большая и бесполезная ваша «деньга» – это Дианина машина. Она стоит во дворе, пылится. Продайте ее, и как раз хватит Алине на первый взнос. Даже больше. На однушку в новом районе. Представляете, у нашей девочки будет свой угол!
Наступила тишина. Диана чувствовала, как кровь приливает к лицу. Ее машина. Ее маленькая, юркая вишневая «Киа», на которую она копила три года, отказывая себе во всем. Она получила права и купила ее за полгода до свадьбы с Кириллом. Это была ее первая серьезная, самостоятельная покупка. Ее личная территория, ее свобода. И теперь эту свободу предлагали просто взять и продать ради квартиры для Алины, которая за свои двадцать пять лет не проработала ни на одном месте дольше полугода.
– Тамара Игоревна, это моя машина, – сказала Диана так ровно, как только смогла. – Я ее не продам.
– То есть как это «твоя»? – взвилась свекровь. – Вы семья! У вас все общее должно быть. Или я не права, Кирилл? Ты муж, глава семьи. Пусть твоя жена продаст машину, нужно твоей сестре купить квартиру. Это же не чужой человек, это твоя кровь!
Кирилл ерзал на стуле. Он был зажат между двух огней.
– Мам, ну это не так просто решается. Машина Дианы, она на нее оформлена…
– Оформить можно что угодно! – отрезала Тамара Игоревна. – Главное – по-человечески поступать. Алиночка мыкается по съемным углам с какими-то девчонками, а у вас тут две машины на семью. Это что, справедливо?
– У нас не две машины, – холодно поправила Диана. – У нас у каждого по одной. Кирилл свою машину использует для работы, она его кормит. А моя… моя – для души и для нужд.
– Ах, для души! – Алина наконец подала голос, и он был полон трагизма. – У тебя душа в железке, а я без дома. Понятно.
Диана посмотрела на нее. На Алине было платье, которое стоило как половина месячной аренды квартиры. Ногти с идеальным маникюром, в ушах – новые сережки. Девочка не бедствовала, она просто не хотела работать и любила жить за чужой счет, в основном – родительский.
– Алина, если тебе так тяжело, может, стоит найти работу со стабильной зарплатой? – не выдержала Диана.
– Я ищу! – всхлипнула та. – Но везде требуют опыт, а где мне его взять? И платят копейки. Я творческая личность, я не могу просто так сидеть в офисе с девяти до шести! Я выгораю!
Анатолий Васильевич, молчавший до этого, поднял голову. Его усталые глаза смотрели на жену.
– Тамара, прекрати. Диана права. Это ее вещь. Не твое дело ею распоряжаться.
– Ах, и ты туда же! – вспыхнула Тамара Игоревна. – Защищаешь чужого человека вместо родной дочери! Все вы такие! Я для семьи стараюсь, а вы…
Она демонстративно отодвинула тарелку и скрестила руки на груди. Ужин был окончательно испорчен. Диана чувствовала себя так, словно ее окунули в грязь. Она посмотрела на Кирилла, ожидая поддержки, но он лишь смотрел в свою тарелку, сжимая вилку. Он не сказал ни слова в ее защиту.
Домой они ехали в гнетущей тишине. Кирилл вел машину, сосредоточенно глядя на дорогу. Диана сидела рядом, глядя в окно на проплывающие мимо огни города. Внутри у нее все клокотало от обиды и злости.
– Ты ничего не сказал, – наконец произнесла она, когда они подъехали к своему дому. Голос был глухим.
– А что я должен был сказать? – устало ответил Кирилл, паркуясь рядом с ее вишневой «Киа». – Ты же знаешь мою мать. Начать с ней спорить – это как тушить пожар бензином.
– То есть, пусть меня унижают, предлагают продать мою вещь, а ты будешь молчать, чтобы не раздувать пожар? – Диана повернулась к нему. – Кирилл, она посягнула на мое личное! Это не просто кусок железа. Я копила на нее, помнишь? Я ела одну гречку, ходила в старом пальто, чтобы ее купить!
– Диан, я помню, – он вздохнул и потер переносицу. – Но пойми и ее. Алина – ее дочь. Она за нее переживает.
– Переживает? Кирилл, твоя сестра – взрослая здоровая девушка! Почему я должна расплачиваться за ее «творческую натуру» и нежелание работать? Почему твоя мама не предложила продать что-нибудь из своих золотых украшений? Или дачу, на которую они ездят три раза за лето? Нет, нужно забрать у меня! Потому что я – чужая, удобная цель.
– Ты не чужая, не говори так, – он попытался взять ее за руку, но Диана отдернула ладонь.
– Я так себя почувствовала сегодня. А ты мне в этом не помог. Ты просто промолчал.
Она вышла из машины, громко хлопнув дверью, и быстро пошла к подъезду. Слезы застилали глаза. Дело было не в машине. Дело было в предательстве. Маленьком, тихом, бытовом предательстве со стороны самого близкого человека. Она не сомневалась, что этот разговор был только началом. Тамара Игоревна так просто не отступит.
Следующие несколько дней превратились в ад. Тамара Игоревна звонила Кириллу на работу, рыдала в трубку, говорила, что он неблагодарный сын, что вырастила его, а он позволяет своей жене унижать его сестру. Она писала сообщения Диане, полные пассивной агрессии: «Надеюсь, твоя душа спокойна, пока твоя золовка страдает», «Настоящая семья всегда помогает друг другу, жаль, что не все это понимают».
Алина тоже не отставала. Она выкладывала в социальные сети грустные посты с цитатами о бездушии и одиночестве, намекая на свою тяжелую ситуацию. Пару раз она звонила Диане, плача и умоляя «войти в ее положение».
– Диан, ну тебе же несложно. Ты себе еще заработаешь. А для меня это шанс, понимаешь? Шанс на нормальную жизнь. Кирилл ведь мой брат, он должен мне помочь. А ты его жена, вы одно целое.
– Алина, если мы с Кириллом одно целое, то наш бюджет тоже. И в нем не заложена покупка квартиры для тебя. Найди работу, возьми ипотеку, как все нормальные люди.
– Легко тебе говорить! – обиженно тянула Алина и бросала трубку.
Кирилл ходил мрачнее тучи. Он был на разрыве. С одной стороны, он понимал абсурдность требований матери и сестры. С другой – его с детства воспитывали с мыслью, что он, как старший брат и единственный мужчина (кроме отца-тихони), несет ответственность за них.
– Может, мы просто дадим им денег? – предложил он однажды вечером, когда Диана готовила ужин. – Не всю сумму, конечно. Но какую-то часть. Чтобы они просто отстали.
Диана с силой воткнула нож в разделочную доску.
– Кирилл, ты не понимаешь. Дело не в деньгах. Дело в принципе. Сегодня они требуют машину. Завтра они решат, что нам не нужна трехкомнатная квартира, и предложат разменять ее, чтобы выделить Алине комнату. Этого нельзя допускать. Если мы сейчас прогнемся, они сядут нам на шею и свесят ноги.
– Ты преувеличиваешь.
– Я не преувеличиваю! – Диана повернулась к нему, ее глаза метали молнии. – Твоя мать уже мысленно распоряжается моим имуществом. Твоя сестра считает, что все ей должны. А ты… ты пытаешься найти компромисс там, где его быть не может. Чью сторону ты вообще занимаешь?
– Я на нашей стороне! – повысил голос Кирилл. – Я просто хочу, чтобы этот кошмар закончился! Я не могу нормально работать, мне постоянно звонят!
– Так скажи им «нет»! Твердо и окончательно. Скажи своей матери, что она не имеет права лезть в нашу семью и наши финансы. Скажи своей сестре, чтобы она шла работать. Почему это должна делать я? Почему я должна быть плохой для всех, а ты останешься хорошим сыном и братом, который просто «не смог уговорить жену»?
Он молчал. И это молчание было хуже любого ответа.
На выходных Диана решила съездить к своим родителям. Ей нужно было выдохнуть и побыть там, где ее любят и ценят безоговорочно. Она села в свою вишневую «Киа», вдохнула знакомый запах салона и почувствовала, как немного отпускает напряжение. Эта машина была ее крепостью.
Родители жили в небольшом частном доме в часе езды от города. Отец, узнав о ситуации, только крякнул и сказал: «Держись, дочка. Не поддавайся». А мама обняла ее и сказала:
– Дело ведь не в машине, правда? Дело в том, как повел себя Кирилл. Если мужчина не может защитить свою женщину от нападок собственной семьи, это плохой знак.
Слова матери больно резанули. Диана и сама это понимала. Она любила Кирилла, но его нерешительность и мягкотелость в этом вопросе убивали в ней что-то важное.
Возвращаясь в город вечером, она попала в небольшую пробку. Машины еле ползли. Диана включила радио и бездумно смотрела по сторонам. И вдруг ее взгляд зацепился за знакомую фигуру на террасе дорогого ресторана. Это была Алина. Она сидела за столиком с мужчиной лет сорока, солидным, в дорогом костюме. Они смеялись, Алина кокетливо поправляла волосы. Мужчина держал ее за руку. Диана инстинктивно пригнулась за рулем, хотя ее вряд ли могли заметить.
Пробка тронулась, но Диана успела увидеть, как мужчина достал из кармана маленькую коробочку и протянул ее Алине. Та восторженно всплеснула руками. Это было очень похоже на предложение.
Всю оставшуюся дорогу Диана прокручивала эту сцену в голове. «Бедная, несчастная» Алина, которая мыкается по углам, ужинает в одном из самых дорогих ресторанов города с состоятельным мужчиной. Что-то здесь не сходилось.
Дома она, не говоря ни слова Кириллу, открыла ноутбук и зашла на страницу Алины в социальной сети. Как она и думала, никаких фото с этим мужчиной там не было. Только грустные посты и фотографии с подругами. Но Диана была настойчива. Она стала просматривать страницы подруг Алины. И на одной из них нашла то, что искала. Неделю назад одна из подруг выложила групповое фото с дня рождения, и на нем была Алина в обнимку с тем самым мужчиной. Подпись гласила: «Алиночка и ее Игорь! Совет да любовь!» В комментариях кто-то спросил: «Это тот самый, который владелец строительной фирмы?» Подруга ответила смайликом с молнией.
У Дианы все встало на свои места. Владелец строительной фирмы. Квартира. Все сходилось. Алина и ее мать разыгрывали спектакль. Скорее всего, этот Игорь не спешил покупать своей возлюбленной квартиру, и они решили «помочь» ему, собрав деньги на первый взнос с родственников. А может, и того хуже – просто хотели вытянуть из них деньги на какие-то свои нужды, прикрываясь покупкой жилья.
Внутри у Дианы закипела холодная ярость. Ее, ее семью, ее мужа просто держали за дураков.
На следующий день, в воскресенье, раздался звонок. Тамара Игоревна. Она не звонила, а пришла лично. Вместе с Алиной.
– Мы пришли поговорить, – заявила она с порога, проходя в гостиную, как к себе домой. Алина скромно стояла за ее спиной.
Кирилл вышел из спальни, выглядел растерянным.
– Мам, что случилось?
– Я хочу услышать окончательный ответ, – жестко сказала Тамара Игоревна, усаживаясь в кресло. – Кирилл, ты поговорил с женой? Она продает машину? Время идет, хороший вариант квартиры может уйти.
Диана вышла из кухни, вытирая руки о полотенце. Она была абсолютно спокойна.
– Нет, Тамара Игоревна, я не продаю машину, – сказала она ровным голосом.
– Я так и знала! – всплеснула руками свекровь. – Эгоистка! Думает только о себе! Кирилл, ты посмотри на нее!
– Мама, прекрати, – начал было Кирилл, но Диана его остановила, положив руку ему на плечо.
– Подожди, дорогой. Я хочу кое-что спросить у Алины. Алина, – Диана посмотрела прямо в глаза золовке, – скажи, а твой Игорь знает, что ты пытаешься вытрясти из нас деньги на квартиру?
Алина побледнела. Ее большие глаза испуганно округлились.
– Какой… какой Игорь? – пролепетала она.
– Игорь, владелец строительной фирмы. С которым ты вчера ужинала в «Палаццо». Который, кажется, сделал тебе предложение. Или та коробочка была просто с сережками?
Тамара Игоревна переводила взгляд с Дианы на дочь.
– Алина, о чем она говорит?
– Она все врет! – пискнула Алина. – Я нигде не была! Я сидела дома и плакала!
– Правда? – усмехнулась Диана. – А твоя подруга Света, видимо, выложила в сеть старую фотографию, где ты с ним в обнимку. И комментарии про строительную фирму тоже, наверное, поддельные.
Кирилл смотрел на сестру, и на его лице отражалось сначала недоумение, а потом – горькое разочарование. Он все понял.
– Алина? – тихо спросил он.
Алина молчала, кусая губы. Ее защита рассыпалась в прах.
И тут Тамара Игоревна показала себя во всей красе. Она не смутилась, не извинилась. Она пошла в атаку.
– А даже если и так! – закричала она, вскакивая. – Что в этом такого? Мужчины сегодня есть, а завтра нет! А квартира останется! Может, она хотела подстраховаться! А вы, вместо того чтобы помочь родной кровиночке, шпионите за ней! Стыд какой!
– Стыд – это обманывать собственную семью, мама, – жестко сказал Кирилл. Его голос изменился. В нем не было больше нерешительности. Была только сталь. – Вы пытались манипулировать нами, врали нам в лицо, настраивали меня против жены. Ради чего? Чтобы вытянуть деньги?
– Я хотела как лучше для своей дочери! – не унималась Тамара Игоревна.
– Нет, – отрезал Кирилл. – Вы хотели как удобнее вам. Все, разговор окончен. Я думаю, вам пора.
Он открыл входную дверь и посмотрел на мать и сестру. В его взгляде не было больше тепла.
Тамара Игоревна задохнулась от возмущения. Она схватила за руку оцепеневшую Алину и потащила ее к выходу.
– Ты еще пожалеешь об этом! – бросила она сыну. – Попомни мои слова! Когда эта… – она метнула ядовитый взгляд на Диану, – покажет свое истинное лицо, будет поздно! Ты останешься один!
Дверь за ними захлопнулась. В квартире повисла тишина.
Диана смотрела на Кирилла. Она не знала, чего ожидать. Упреков в том, что она разрушила его семью? Сожалений?
Кирилл медленно подошел к ней. Он взял ее лицо в свои ладони и посмотрел ей в глаза.
– Прости меня, – сказал он тихо, но твердо. – Прости, что я был таким слепым и слабым. Что позволил им так с тобой обращаться. Ты была права во всем. С самого начала.
Диана молчала, просто глядя на него. В его глазах стояли слезы.
– Я должен был защитить тебя сразу, – продолжил он. – Не пытаться найти компромисс, не просить тебя потерпеть. Они – моя семья, и это была моя ответственность. А я ее провалил.
Он обнял ее крепко-крепко, уткнувшись лицом в ее волосы. И Диана обняла его в ответ. Она чувствовала, как уходит напряжение, которое сковывало ее все эти недели. Он понял. Он наконец-то все понял.
Они не обсуждали больше этот инцидент. Тамара Игоревна и Алина больше не звонили. Анатолий Васильевич позвонил через неделю, сухо извинился «за своих баб» и спросил, как у них дела. Кирилл так же сухо ответил, что все в порядке. Отношения были разрушены. Может быть, навсегда.
В следующее воскресенье Кирилл сказал:
– Поехали куда-нибудь? Просто покатаемся.
– Куда? – спросила Диана.
– Да все равно. Садись за руль.
Они вышли во двор. Солнце играло на капоте вишневой «Киа». Диана села на водительское сиденье, Кирилл – рядом. Она завела мотор. Машина привычно, ровно заурчала.
– Знаешь, – сказал Кирилл, глядя вперед, на дорогу, – я рад, что ты ее не продала.
Диана улыбнулась. Это была не просто машина. Это был символ того, что они отстояли. Свою семью. Свои границы. Свое право быть вместе, а не разменной монетой в чужих интригах. Она плавно вывела машину со стоянки и поехала вперед, навстречу новому дню, который принадлежал только им двоим. Примирения с той стороной семьи не будет. Да оно и не было нужно.