Небесная механика и земные заблуждения
Испокон веков человек пялился в небо. Не потому, что он был прирождённым романтиком, а потому, что надо было как-то планировать свою жалкую жизнь: когда сеять, когда жать, когда ждать разлива реки, который смоет без остатка весь твой урожай. Наблюдая за движением Солнца, Луны и прочих светящихся точек, люди заметили определённую цикличность. И тут в чью-то светлую голову пришла гениальная мысль: если эти небесные тела влияют на приливы и времена года, то почему бы им не влиять и на судьбу царя, исход войны или, скажем, на то, родится у соседа сын-наследник или ещё одна дочь? Так родилась астрология — почтенная дисциплина, которая веками кормила целые династии жрецов, звездочётов и прочих мудрецов. Идея была простой и понятной, как удар дубиной по голове: наверху всё связано с тем, что внизу. Макрокосм отражается в микрокосме. Эта концепция, основанная на философии Аристотеля, который представлял Землю неподвижным центром Вселенной, вокруг которого на хрустальных сферах вращаются планеты, была чертовски удобна. Она давала иллюзию порядка в хаотичном мире и, что важнее, позволяла делать прогнозы, за которые хорошо платили. Неважно, что прогнозы сбывались с той же вероятностью, что и случайное угадывание. Главное — авторитетно заявить, что Марс в доме Сатурна сулит неприятности, и вовремя взять плату.
Всё это благолепие начало рушиться 25 мая 1543 года, когда в день своей смерти некий польский каноник Николай Коперник опубликовал книжку «О вращении небесных сфер». В ней он, по сути, заявил: «Ребята, вы всё перепутали. Не Солнце вокруг нас пляшет, а мы, вместе с другими планетами, кружимся вокруг него». Это был удар под дых всей аристотелевской системе. Церковь, конечно, поначалу не обратила внимания — мало ли сумасшедших? — но потом, когда идеи Коперника подхватил итальянец Галилео Галилей, вооружившись диковинной штукой под названием «телескоп», стало уже не до смеха. Галилей увидел, что Луна — не идеальный божественный шар, а рябой камень с горами и кратерами, точь-в-точь как наша грешная Земля. Он обнаружил, что вокруг Юпитера крутятся свои собственные луны. Небеса оказались не такими уж и божественными и уж точно не вращались исключительно вокруг человечества. Это был скандал. Как писал сам Галилей, споря с консерваторами: «Мне думается, что в спорах о проблемах природы мы должны отправляться не от авторитета текстов Священного Писания, а от чувственных опытов и необходимых доказательств». Инквизиция с ним не согласилась и вежливо попросила отречься от своих взглядов, но процесс уже был запущен.
Окончательный гвоздь в гроб астрологии вбил Исаак Ньютон. Этот угрюмый англичанин, который в свободное от науки время занимался алхимией и искал в Библии дату конца света, в 1687 году сформулировал закон всемирного тяготения. Он математически доказал, что все тела во Вселенной притягиваются друг к другу с силой, которую можно рассчитать. Оказалось, что «влияние» далёкого Марса на новорождённого младенца ничтожно по сравнению с гравитационным полем акушерки, принимающей роды. Вся мистическая подоплёка «астральных влияний» рассыпалась в прах. Астрономия, опирающаяся на математику и наблюдения, ушла далеко вперёд, а её некогда уважаемая сестра астрология превратилась в псевдонауку, развлечение для скучающих домохозяек и источник дохода для шарлатанов.
Примерно в то же время похожая участь постигла и алхимию. Веками лучшие умы бились над созданием философского камня — вещества, способного превращать неблагородные металлы в золото и даровать бессмертие. Алхимики, как и астрологи, исходили из идеи единства мира. Они верили, что материя едина и что, зная правильные ритуалы и рецепты, можно управлять её трансформацией. Их лаборатории были полны диковинных колб, реторт и трактатов, написанных на зашифрованном языке. Это была не столько наука, сколько духовная практика, путь к просветлению через работу с материей. Проблема была в том, что золото упорно не получалось, а бессмертие так и оставалось недостижимой мечтой.
Революцию здесь устроил француз Антуан Лавуазье. В отличие от алхимиков, он не искал тайных смыслов. Он просто брал весы и скрупулёзно взвешивал все вещества до и после реакции. В 1770-х годах, проводя свои знаменитые опыты по сжиганию, он доказал, что горение — это не высвобождение мистического «флогистона», а процесс соединения вещества с кислородом. Он же разложил воду на кислород и водород, окончательно похоронив античное учение о четырёх стихиях. Лавуазье ввёл в науку строгий количественный метод и создал новый, понятный всем химический язык, заменив туманные алхимические термины вроде «драконья кровь» или «философская шерсть» на чёткие формулы. Он превратил алхимию в химию — точную науку, основанную на эксперименте и измерении. Так закончилась эпоха, когда мир объясняли через мистические соответствия и божественные откровения, и началась эра, когда его стали измерять, взвешивать и рассчитывать.
Пророки, медиумы и искусство обмана
Желание заглянуть за занавес будущего так же старо, как и само человечество. Когда звёзды перестали давать убедительные ответы, на сцену вышли люди, утверждавшие, что говорят напрямую с Богом, духами или кем-то ещё из потустороннего мира. Самым раскрученным брендом в этом бизнесе, без сомнения, является Мишель де Нотрдам, более известный как Нострадамус. В 1555 году этот французский врач и астролог выпустил свои «Пророчества» — сборник туманных четверостиший, написанных на смеси французского, латыни и греческого. В этих катренах вот уже почти 500 лет находят всё что угодно: приход к власти Гитлера, теракты 11 сентября, пандемию коронавируса и даже результаты последнего чемпионата по футболу. Секрет успеха Нострадамуса прост: его «пророчества» настолько расплывчаты и метафоричны, что их можно притянуть за уши к любому событию. Это классический пример «ретроактивного предсказания», когда сначала происходит событие, а потом под него подгоняется подходящий стишок. Сам Нострадамус, будучи человеком своего времени, писал о вещах, волновавших его современников: о войнах в Италии, о противостоянии с Габсбургами, о религиозных распрях. Но благодаря гениальному маркетингу его потомков и последователей он превратился во вселенского оракула.
В XIX веке, когда вера в пророков поутихла, её сменила новая мода — спиритизм. Всё началось в 1848 году в американской глуши, в городке Гайдсвилл, где две сестрички, Маргарет и Кейт Фокс, заявили, что общаются с духом убитого торговца посредством стуков. Новость разлетелась как лесной пожар. Вскоре в каждом приличном доме стало модно устраивать спиритические сеансы с вращающимися столами и летающими тарелками. Появились профессиональные медиумы, которые за умеренную плату вызывали духов умерших родственников, передавали от них приветы и давали советы по инвестициям. Феномен привлёк внимание даже серьёзных учёных. Например, знаменитый английский физик Уильям Крукс, открыватель таллия и пионер в изучении катодных лучей, потратил несколько лет на исследование медиумов, в частности, Дэниела Дангласа Юма и Флоренс Кук. Крукс был убеждён, что наблюдает проявление некой новой «психической силы», и даже пытался измерить её с помощью приборов.
Однако там, где одни видели тайны мироздания, другие замечали банальное мошенничество. Великий иллюзионист Гарри Гудини, который сам умел творить чудеса на сцене, объявил настоящую войну медиумам-шарлатанам. Он знал все их трюки: спрятанные нити, потайные рычаги, фосфоресцирующую краску и сообщников в зале. Гудини публично разоблачал одного «контактёра» за другим, повторяя их «чудеса» и объясняя, как они делаются. Он говорил: «Моя профессиональная жизнь была сплошным разоблачением обмана. В мире нет ничего сверхъестественного. Бог — это тайна, но всё остальное — работа». Его кампания нанесла серьёзный удар по спиритическому движению, хотя и не уничтожила его окончательно.
Свой вклад в борьбу с мракобесием внесла и русская наука. В 1875 году по инициативе великого химика Дмитрия Ивановича Менделеева при Физическом обществе Санкт-Петербургского университета была создана комиссия для изучения «медиумических явлений». Менделеев, человек строгого научного склада, подходил к вопросу без всяких сантиментов. Он требовал строгих, контролируемых условий эксперимента, которые исключали бы любую возможность обмана. Медиумы, привыкшие работать в полумраке и таинственной обстановке, от таких требований были не в восторге. После серии сеансов комиссия пришла к однозначному выводу, который Менделеев изложил в своей работе «Материалы для суждения о спиритизме»: «Спиритическое учение есть суеверие». Он объяснял феномен «вертящихся столов» бессознательными мышечными движениями участников (то, что позже назовут идеомоторным актом), а все остальные «чудеса» — либо галлюцинациями, либо прямым обманом. Это был мощный голос разума в эпоху всеобщего увлечения мистикой. Но, как показывает история, даже самые авторитетные голоса не всегда способны перекричать сладкий шёпот самообмана. Желание верить в чудо, в то, что смерть — это не конец и что можно поболтать с прабабушкой, оказалось сильнее любых научных аргументов.
Потерянные миры и выдуманные расы
Когда рамки библейской хронологии, отмерявшей миру всего 6000 лет, затрещали под напором геологических открытий, человечеству понадобилась новая, более древняя и захватывающая история. И оно её придумало. На сцену вновь вышла Атлантида — мифический остров-государство, упомянутый Платоном. Из философской притчи она превратилась в прародину всех цивилизаций. В 1882 году американский конгрессмен Игнатиус Доннелли опубликовал книгу «Атлантида: мир до потопа», которая стала бестселлером и библией для всех атлантологов. Доннелли, не мудрствуя лукаво, объявил Атлантиду источником всего на свете: от египетских пирамид и алфавита до металлургии и сельского хозяйства. Идея была простой и льстила самолюбию европейцев: где-то в Атлантике существовала великая раса белых людей, которая принесла свет знаний дикарям по всему миру.
Вслед за Атлантидой, как грибы после дождя, стали появляться и другие затонувшие континенты. Учёные XIX века, пытаясь объяснить сходство флоры и фауны Индии и Мадагаскара, выдвинули гипотезу о существовании в Индийском океане континента Лемурия. А другие энтузиасты «открыли» в Тихом океане континент Му. Эти фантастические земли стали удобным объяснением для всего, что не укладывалось в привычную картину мира. Немецкий археолог-любитель Генрих Шлиман, одержимый идеей найти гомеровскую Трою, в 1873 году раскопал в Турции холм Гиссарлык и, обнаружив там сокровища, немедленно объявил их «кладом Приама». Профессиональные историки и археологи до сих пор морщатся от его варварских методов раскопок, но для публики он стал героем, доказавшим, что миф может быть реальностью.
На фоне этих поисков мифических прародин расцвела новая псевдонаука — «расовая теория» или «научный расизм». Её отцом-основателем считается французский аристократ Жозеф Артюр де Гобино, опубликовавший в 1853-1855 годах «Эссе о неравенстве человеческих рас». Гобино утверждал, что человечество делится на высшие и низшие расы, и что смешение рас ведёт к вырождению и гибели цивилизаций. Высшей расой он, разумеется, объявил «арийцев» — белых европейцев, к которым причислял и себя. Его идеи, поначалу не получившие широкого признания, были с восторгом подхвачены в Германии и стали идеологическим фундаментом для нацизма.
Чтобы подвести под эти идеи «научную» базу, антропологи XIX века с энтузиазмом занялись краниометрией — измерением черепов. Они верили, что по форме и размеру черепа можно определить умственные способности и моральные качества человека. Разумеется, замеры всегда «доказывали» превосходство белой расы. Когда же попадался череп негра, который был больше черепа белого учёного, это объяснялось патологией или ошибкой измерения. Параллельно набирала популярность евгеника, предложенная двоюродным братом Чарльза Дарвина, Фрэнсисом Гальтоном. Евгеники призывали к «улучшению» человеческой породы путём поощрения размножения «лучших» представителей (естественно, белых и состоятельных) и ограничения или стерилизации «худших» (бедных, больных, инородцев). Эти идеи легли в основу трагических событий XX века, от программ принудительной стерилизации в США и Скандинавии до государственной политики истребления целых народов в нацистской Германии.
Настоящая наука в это время шла совсем другим путём. В 1859 году Чарльз Дарвин опубликовал «Происхождение видов», где изложил теорию эволюции путём естественного отбора. Дарвин показал, что всё многообразие жизни на Земле, включая человека, — результат долгого процесса развития и адаптации, а не божественного творения или деяний мифических атлантов. В своей более поздней работе «Происхождение человека и половой отбор» он прямо заявил: «Как бы мы ни гордились своим происхождением, но в нашем теле навсегда останется неизгладимая печать низменного происхождения». Эта идея о родстве человека с животными и об общем африканском предке для всех людей нанесла сокрушительный удар и по религиозному креационизму, и по расистским теориям о раздельном происхождении рас. Однако, как и в случае с астрологией, псевдонаучные идеи о расовом превосходстве и древних цивилизациях оказались куда более живучими и привлекательными для массового сознания, чем строгие выводы настоящей науки. Они предлагали простые ответы на сложные вопросы и позволяли оправдывать колониализм, рабство и уничтожение других народов якобы научными аргументами.
Тайные общества и всемирные заговоры
Человеческий разум не любит случайностей. Когда происходит что-то плохое — революция, война, экономический кризис — очень хочется найти виноватого. Не простого, а тайного, коварного, всемогущего. Так рождаются теории заговора. Современная конспирология в её классическом виде оформилась в конце XVIII века, как реакция на Великую французскую революцию. Европейские монархи и аристократы не могли поверить, что какой-то «народ» смог свергнуть тысячелетнюю монархию. За этим должен был стоять чей-то зловещий план. В 1797 году французский аббат-иезуит Огюстен Баррюэль опубликовал многотомный труд «Мемуары по истории якобинства», где «доказал», что революция — это результат заговора тайных обществ: философов-просветителей, масонов и, в особенности, баварских иллюминатов. По версии Баррюэля, эти злодеи сговорились, чтобы уничтожить христианство и монархию во всём мире. Книга имела оглушительный успех и стала шаблоном для всех последующих теорий заговора.
Идеи Баррюэля развил и углубил один из главных идеологов консерватизма и реакции, савойский аристократ на русской службе Жозеф де Местр. Для него вся современная наука, с её рационализмом и критическим духом, была частью этого дьявольского заговора против Бога и традиционного порядка. В своих «Санкт-Петербургских вечерах», написанных во время пребывания в России, он обрушился на химию Лавуазье и физику Ньютона, видя в них лишь орудие разрушения. Де Местр тосковал по временам, когда знание было тайным, элитарным, доступным лишь посвящённым, как в алхимии или магии. Он считал, что управлять людьми должна не наука, а вера, не академии, а Церковь и аристократия.
Если в XVIII-XIX веках главными заговорщиками считались масоны и якобинцы, то в начале XX века им на смену пришёл новый, куда более страшный враг — «мировое еврейство». В 1903 году в России впервые были опубликованы «Протоколы сионских мудрецов» — якобы секретные документы, излагающие план по установлению еврейского господства над миром. Очень скоро было доказано, что «Протоколы» — это грубая фальшивка, состряпанная в недрах царской охранки, причём значительная часть текста была просто украдена из сатирического памфлета французского писателя Мориса Жоли, направленного против Наполеона III. Но правда уже никого не интересовала. «Протоколы» стали мощнейшим оружием антисемитской пропаганды. Их перевели на десятки языков, они разошлись миллионными тиражами по всему миру и легли в основу идеологии нацизма. Гитлер и его приспешники постоянно ссылались на «Протоколы» как на доказательство «еврейского заговора», оправдывая им свои чудовищные преступления.
Нацистский режим вообще был уникальным примером сращивания государственной власти с самой дикой псевдонаукой и оккультизмом. Нацистские идеологи, такие как Альфред Розенберг и Генрих Гиммлер, всерьёз верили в расовые теории Гобино, в мифы об Атлантиде и арийской прародине на Севере — Туле. Гиммлер создал специальную организацию «Аненербе» («Наследие предков»), которая занималась поиском «доказательств» арийского превосходства по всему миру. Экспедиции «Аненербе» отправлялись в Тибет на поиски потомков древних ариев, в Скандинавию — изучать руны, на Кавказ — измерять черепа горцев. В то же время в нацистской Германии процветали самые бредовые псевдонаучные теории. Например, «теория полой Земли», согласно которой мы живём не на внешней поверхности планеты, а на её внутренней стороне. Была даже предпринята попытка использовать эту теорию в военных целях: нацисты отправили на остров Рюген экспедицию с мощными радиолокаторами, чтобы, направив их вверх (то есть, по их мнению, вглубь Земли), засечь британский флот. Естественно, ничего не вышло. Этот симбиоз конспирологии, расизма и оккультных теорий показал, насколько опасной может быть псевдонаука, когда она получает поддержку государства и становится инструментом политики.
Древние пришельцы и вера в чудеса
После Второй мировой войны, когда мир отошёл от ужасов нацизма, а человечество вступило в атомный век и начало осваивать космос, псевдонаука нашла себе нового героя — инопланетянина. 24 июня 1947 года американский пилот Кеннет Арнольд, пролетая над Каскадными горами, увидел девять странных объектов, двигавшихся с невероятной скоростью. Он описал их движение как «блюдца, скачущие по воде». Журналисты ухватились за это сравнение, и так родились «летающие тарелки». Вскоре сообщения об НЛО стали поступать со всех концов США. Самым известным стал инцидент в Розуэлле, где в июле 1947 года якобы разбился инопланетный корабль. Хотя военные объяснили, что это был всего лишь метеозонд, родилась легенда о сокрытии правительством правды о пришельцах, которая жива до сих пор и кормит целую индустрию уфологии.
Очень быстро возникла идея, что пришельцы посещали Землю не только сейчас, но и в глубокой древности. Эта теория, известная как палеоконтакт, или теория древних астронавтов, стала невероятно популярной благодаря книгам швейцарского писателя Эриха фон Дэникена, начиная с его бестселлера «Колесницы богов» (1968). Фон Дэникен и его последователи утверждали, что все великие сооружения древности — египетские пирамиды, статуи острова Пасхи, линии Наска в Перу — были построены не людьми, а инопланетянами, или с их помощью. Древние мифы о богах, спускавшихся с небес, они трактовали как свидетельства визитов астронавтов. По сути, это был тот же самый диффузионизм, что и у сторонников Атлантиды, только вместо атлантов прародителями цивилизации стали пришельцы. Эта теория глубоко расистская по своей сути, так как отказывает древним народам (в основном, неевропейским) в способности самостоятельно создавать великие культуры. Оказывается, египтяне и майя были слишком глупы, чтобы построить пирамиды, и им понадобилась помощь зелёных человечков.
Корни этих псевдонаучных идей уходят в творчество американского чудака Чарльза Форта. В начале XX века Форт, не имея никакого образования, просиживал целые дни в библиотеках, выписывая из старых газет и журналов сообщения о всевозможных аномальных явлениях: дождях из лягушек, таинственных огнях в небе, странных находках. Он собрал огромную картотеку «проклятых данных» — фактов, которые, по его мнению, официальная наука игнорировала. В своих книгах, таких как «Книга проклятых» (1919), он выдвигал безумные гипотезы, например, что Земля является чьей-то собственностью, и инопланетяне периодически собирают с неё урожай. Форт стал иконой для всех борцов с «ортодоксальной наукой», хотя даже писатели-фантасты, вроде Герберта Уэллса и Говарда Лавкрафта, считали его книги выдумкой, пригодной лишь как источник сюжетов.
Настоящая наука, тем временем, тоже занимается поиском внеземной жизни, но делает это совершенно иначе. Проект SETI (Search for Extra-Terrestrial Intelligence) с помощью радиотелескопов прослушивает космос в надежде поймать сигнал от разумной цивилизации. Учёные, такие как Карл Саган, посвятили свою жизнь популяризации науки и борьбе с псевдонаукой. Саган прекрасно понимал, почему людей так тянет к мифам о древних астронавтах: «Псевдонаука взывает к нашему воображению... Она утоляет ту жажду чуда, которую наука часто оставляет неудовлетворенной». Но, в отличие от псевдонауки, которая предлагает готовые, простые и чаще всего неверные ответы, настоящая наука — это постоянный поиск, сомнение и тяжёлый труд. Она не обещает чудес, но даёт нечто большее — реальное знание о мире. Однако, судя по популярности всевозможных «битв экстрасенсов», теорий о плоской Земле и заговоров о чипировании через вакцины, до окончательной победы разума над мракобесием ещё очень далеко.
Понравилось - поставь лайк и напиши комментарий! Это поможет продвижению статьи!
Подписывайся на премиум и читай дополнительные статьи!
Тематические подборки статей - ищи интересные тебе темы!
Поддержать автора и посодействовать покупке нового компьютера
