Как перевести слово «отрок» так, чтобы оно не потеряло свою тайну? Можно ли объяснить англичанам, что для нас в этом слове звучит и Писание, и Пушкин? И вообще насколько Ахматова выживает в переводе, когда её читают в Лондоне, а не в Царском Селе?
Есть у Ахматовой стихотворение, которое многие знают, «В Царском селе». Написано в 1911 году, когда ей было всего 22. Молодая Анна Андреевна гуляет по аллеям императорской резиденции, любуется лошадками, какаду и одновременно думает о смерти, мраморных статуях и странных мальчиках-отроках. В общем, классическая ахматовская смесь: нежность с угрозой, жизнь и надгробие.
Особенно хороша третья часть:
Смуглый отрок бродил по аллеям,
У озерных грустил берегов,
И столетие мы лелеем
Еле слышный шелест шагов. Иглы сосен густо и колко
Устилают низкие пни…
Здесь лежала его треуголка
И растрёпанный том Парни.
Теперь посмотрим, как это выглядит в свежем английском переводе, вышедшем в феврале 2025 года в британском издательстве Shearsman Books. Сборник называется In Love and Revolution: Selected Poems («В любви и революции: избранные стихи»), переводчик Стивен Капус, объём около 110 страниц, мягкая обложка. Книга сразу попала в список Translation Choice («выбор переводов») Британского общества поэтического перевода - то есть её заметили и выделили среди множества других.
А вот сам перевод третьей части:
A dusky youth (смуглый юноша) wandered the alleys (бродил по аллеям),
Lingered by the sorrowful lakeshore (задерживался у печального берега озера),
And for a century we have cherished (и столетие мы лелеем)
The faint rustle of his steps (еле слышный шелест шагов).Thick, prickly pine needles (толстые, колючие сосновые иглы)
Carpet the low stumps (устилают низкие пни)…
Here lay his tricorn hat (здесь лежала его треуголка)
And the tattered book of Parny (и растрёпанный том Парни).
Где ломается магия?
И тут мы спотыкаемся: «dusky youth». Это, простите, уже не ахматовский «отрок», а какой-то персонаж викторианского романа, который вот-вот пойдёт на обед к тётушке. В русском «отрок» слово архаичное, с оттенком библейской торжественности. В английском - просто «смуглый юноша». Атмосфера сразу падает на полтора этажа вниз.
Но переводчик проявил смелость: оставил «Parny» - имя французского поэта XVIII века, почти неизвестное англичанам. За это можно простить многое: он хотя бы не превратил Парни в Байрона.
А вот «thick, prickly pine needles» («толстые колючие иглы сосен») у Ахматовой колют, шуршат и пахнут смолой. В переводе же carpet the low stumps («покрывают низкие пни ковром») звучит так, будто мы листаем каталог IKEA: всё ровно, аккуратно и слегка безопасно.
Что в сухом остатке?
- Переводчик спас Парни и за это заслужил памятник где-нибудь у Зимнего дворца.
- «Отрок» безвозвратно потерян для англоязычного читателя он навсегда останется youth («юноша»).
- Ахматова на английском звучит цельно, но слегка прилизанно - меньше загадки, больше аккуратности.
И всё-таки хорошо, что англичане читают Ахматову. Пусть даже их «dusky youth» (смуглый юноша) гуляет по аллеям Царского Села. Мы-то знаем: настоящий «отрок» - это Пушкин, чья тень до сих пор шелестит в этих аллеях.
А вы сами любите читать поэзию в переводе? И бывает ли у вас ощущение, что в переводе теряется что-то важное, как в песне, где поменяли слова?
